Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Бахрошин Николай (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
В голове, равно как и ниже, зашевелились совсем не командирские мысли. «Надо же, видел–то всего секунду, просто скользнул взглядом, а запомнил, оказывается! — подумал я. — Все ее тело запомнил, до волосинок и впадинок!»
Я бы не сказал, что она какая–то особенная красавица, с первого взгляда она мне скорее не понравилась. Слишком мальчишеская фигура, слишком резкие движения. С обычной прической под ежик — совсем пацан, а я, извините, не по этой части…
Я уже знал, что она из планетарных отрядов «коммандос», видел татуировку на предплечье, там всегда балуются подобными. Значит — хороший боевой товарищ, решил тогда, коммандос — ребята крепкие, но как женщина…
Откуда же я знал, что без одежды она выглядит гораздо более женственной, чем в безликой хламиде униформы? И блестящие, ярко–карие глаза, и точеный профиль, и припухлые, розовые губы, которые она всегда мелко покусывала по привычке, — все это тоже разглядел не сразу…
Там, в ангаре, она тогда словно заметила мой взгляд, обернулась, весело хлопнула бархатными ресницами:
— Что, взводный, инспектируешь?
Я слегка смутился от ее откровенного веселья. Скользнул глазами в сторону.
— Ну и как, нравится? — откровенно двусмысленно спросила она.
— Ты снаряжение все проверила? — не слишком находчиво пробурчал я.
— Все мое при мне, — заявила Щука и слегка улыбнулась, блеснув белыми, острыми зубками. На мгновение выпрямила плечи, задорно колыхнула грудками. И взгляд! Главное — взгляд, откровенный, женский, зовущий, как показалось мне…
Так и стоит все время перед глазами! Что–то она слишком настойчиво стоит перед моими глазами! А мужики калякали — лесбиянка, лесбиянка…
У меня не слишком большой опыт по этой части, все время не до того было, но если она — лесбиянка, то я — папа римский, который, как говорят, до сих пор существует на какой–то из «диких» планет! У «розовых» и глаза совсем другие, и смотрят они иначе…
— Ладно, ныряй в броник, скоро грузимся, — промямлил я. — Удачи тебе!
— И тебе, взводный, удачи! И снова — взгляд…
Я шустро, как мышь, шмыгнул к своему бронику. Это рожу можно держать невозмутимым булыжником, а ниже пояса — оно выдает волнение.
Черт, раньше надо было думать! По крайней мере, пока парились в казарме, мне, как мужику, точно не нужно было жевать сопли и вздыхать украдкой, мелькнуло запоздалое сожаление. Но — что не умею, то не умею…
Остановившись на пригорке под прикрытием невысоких местных деревьев с разлапистыми листьями, я ждал, пока они меня догонят. Машинально сканировал местность, но ничего угрожающего поблизости не наблюдалось.
Цезарь и Щука передвигались умело, быстро, к их стелющимся траекториям, четко вписываемым в лесистый рельеф, не придрался бы самый лютый сержант–инструктор.
Вот у Рваного по–прежнему продолжались проблемы с компенсаторами. Летел он, словно деревянная кукла на шарнирах, абы как подкинутая в вышину. Про приземление я вообще не говорю, приземлился он с грацией вальсирующего паралитика.
Не стоило его брать с собой в разведку, мелькнула мысль… А кого тогда брать? Уголовных? Чтоб эти истерики, у которых наркота вместо нервов, запсиховали при первом же столкновении с противником? Тут дело даже не в храбрости, этого–то у них хватает, не отрицаю, просто разведчику нужна другая храбрость. Наверное, храбрость пополам с выдержкой — можно так сказать. Этого — никакой подготовкой, никакой храбростью не добиться, это приходит только с боевым опытом…
Броню Рваного мы уже проверили, протестировали, как могли. Щука, бывшая настройщица электронных прицелов, что–то там перекодировала, но по–настоящему его броню можно отремонтировать только на стационарной базе. Если, конечно, найдутся комплектующие для этого устарелого хлама…
* * *
Разведку в нужном для отхода направлении я решил провести сам, отобрав с собой четырех человек из надежных — Цезаря, Рваного, Щуку и Сову. Комбату, конечно, не по уставу самому шляться с разведчиками, но и обстоятельства, мягко говоря, не совсем обычные. Это очень мягко говоря…
Свой глазок — смотрок, истина проверенная и подтвержденная! Когда у противника выше крыши всякой искажающей электроники, то полагаться на сканеры и дальномеры — это все равно, что выпрыгивать из «утюга» без антиграв–пояса, предполагая зависнуть в облаках достаточной плотности. А что касается нарушения порядка тактического передвижения — так я его уже нарушил, когда решил выходить на точку возврата силами только своего батальона, не налаживая положенное взаимодействие с другими подразделениями десанта.
Почему нарушил? Да потому, что руководства по боевой тактике для младших и средних командиров пишутся многозвездными стратегами, у которых, извините, остатки мозгов давно уже проедены молью. Сидя в мягком кресле с массирующей подушечкой от геморроя, хорошо рассуждать, что «разрозненные остатки воинских подразделений, собранные командирами в один кулак, являют из себя новое воинское соединение, пробивная мощь которого увеличивается прямо пропорционально возрастанию численности личного состава. Тогда как отход малыми группами вносит путаницу в работу орбитальной артиллерии прикрытия и затрудняет согласование действий между наземными частями пехоты и бронетанковых соединений».
Все так! Если бы орбитальная артиллерия действительно поддерживала, а не ковыряла себя в интимном месте, да еще, откуда ни возьмись, появились бронетанковые соединения (выбиваемые обычно в первую очередь!) — все это имело бы смысл. Но в наших конкретных условиях подобные кабинетные выкладки перечеркиваются одним прямолинейным соображением — как только казаки засекут «новое воинское соединение», так тут же его и накроют ковровыми залпами! После чего прибыль личного состава мгновенно превратиться в убыль. В конце концов я отвечаю не за весь десант, а за один батальон, и нечего тут играть в осатаневшего от побед полководца Всея Войска Великого! Вот так, малым количеством, не расшифровывая своего местонахождения эфирными перепалками и согласованиями, шансов просочиться гораздо больше…
Командовать батальоном вместо себя я оставил Пестрого, он тоже из офицеров, свой брат, десантник. До приговора и разжалования был вторым лейтенантом в бригаде «Отчаянных», выслужился в офицерские чины из рядовых, за плечами — краткосрочные курсы командного состава и больше десятка боевых операций. На него можно положиться, конкретный мужик, этот и «политиков» подтянет, и уголовным спуску не даст. Впрочем, урки сейчас почти не «возникали». После нашей отчаянной высадки, похожей на акробатический прыжок в мясорубку, гонору в них существенно поубавилось…
Помахав перед шлемофоном ладонью, я показал, что режим полного молчания пока отменяется, внутреннюю связь можно использовать.
— И это называется — десантировали? Вытряхнули, будто мусор из сапога, — вот как это называется! — немедленно завелся Рваный, в запале накипевшего скептицизма переходя на вполне приличные метафоры. — Оружие — утиль, боекомплект — неполный, система жизнеобеспечения — да сдохнуть лучше, чем так жизнеобеспечиваться!
— Ты закончил? — спросил я. — Или есть другие конструктивные заявления?
Даже удивительно, как ему только не надоест ругать все подряд? Воистину, на ловца — зверь бежит, этому феерическому брюзге и броня досталась такая, что не заскучаешь. Называется — они нашли друг друга, потому что долго искали…
— Ага, сейчас! Сейчас все брошу и заткну сам себе пасть двумя кулаками! — угрожающе пообещал Рваный. — А что в такой броне уже с прошлого века никто не воюет — никому, значит, и дела нет? Что в этом старье, наверно, еще Александр Филиппович ходил в лобовые атаки на персидских слонов — никого, значит, не интересует?
— Это какой Александр Филиппович? — заинтересовался Цезарь.
— Да Македонский же! Александр Филиппович Македонский — первый президент штатов древнего мира, я сам про него читал!
Цезарь только озадаченно крякнул в ответ. По–моему, он просто не нашел, что сказать.
