ВоенТур (СИ) - Берг Александр Анатольевич (лучшие книги .TXT, .FB2) 📗
— А зачем позиции менять, мы же их как бог черепаху? — спросил наводчик, как бывалый вояка.
— Чтобы привычка правильная у вас была — не всегда против вас будут пулеметы и малокалиберные пушки! Учитесь правильной тактике сейчас, пока есть такая уникальная возможность. Ясно?
— Понятно товарищ капитан.
— Выполнять!
Артиллеристы горохом посыпались на землю прямо с капота БТРа. А я тем временем повернулся к «Маркони»: — Как хочешь, но мне надо подавить у немцев всю связь. Во-первых, лишить их управление и во-вторых, это самое главное, они не должны успеть передать своим основным силам, что станция отбита. Понятно?
— Будет сделано!
— Давай, это очень важно, на тебя вся надежда!
Самоходка заняла позицию, слегка поводила орудием, словно принюхиваясь, а потом раздался выстрел. Хоть и знал, что САУ должна открыть огонь, но ее первый выстрел прозвучал неожиданно, резко и гулко. Почти сразу после этого, в одном из дворов на окраине станции у дороги вспыхнул огненно-рыжей копной разрыв, издали похожий на прыгающий огромный куст перекати-поле. Сарай, из которого вела огонь судя по орудию немецкая двойка, просто разметало взрывом тяжелого фугаса, а сам танк разнесло на куски. Первым же выстрелом накрытие! Молодцы ребята, главное и дальше так стрелять!
Только почему мужики позицию не меняют? Мля-я-ть!!! Ведь русским языком было сказано — менять позицию после каждого выстрела! Тем временем немцы время даром не теряли — на лобовом листе и маске орудия огнем электросварки засверкали рикошеты. Пара скорострелок попеременно лупила по самоходке, но пробить девяносто миллиметровый наклонный броневой лист не могла, а вторая пара танков, дав по газам и подняв весьма заметные облачка сизого дыма спешно меняла позиции.
Ну, сучьи дети! Только доложите мне после боя, что у вас там прицел разбило или еще что…
Прошло полминуты нужные на перезарядку, за это время наводчик навелся на второй танк и снова точно, его разнесло на наших глазах, это тоже оказалась двойка, легкий немецкий танк вооруженный автоматической двадцатимиллиметровой пушкой. Попытка связаться с самоходкой по рации ни к чему не привела — на частоте шел устойчивый сигнал вызова. Недаром нашего радиста «Маркони» зовут, придумал как лишить немцев связи, а заодно и нас! Немцы забеспокоились и оставшиеся три танка отошли, исчезнув из нашего сектора обзора. Сменила наконец позицию и ИСУ-152.
Пока машина выходила на новую позицию, почувствовав серьезную поддержку, красноармейцы снова пошли в атаку, правда на этот раз их поддерживали всего два бронеавтомобиля, видно все, что осталось от бронеотряда. Ну не предназначены они для прямого, лобового танкового боя, броня у них курам на смех. В современной войне могут использоваться только для сопровождения колон, разведки или боя из засады. Отход своих танков прикрывали два немецких пулеметчика. Заняв позиции на флангах они не жалея патронов прижали к земле нашу пехоту. Вышедшая на новую позицию САУ, следующим своим выстрелом подавила пулеметную точку у одного из домов. Взрывной волной развалило и сам дом, но тут ничего не поделаешь — война. Похоже, пришло и мое время вступить в бой. Выйдя на гребень, мой ИС тоже жахнул из орудия, и последнее пулеметное гнездо противника было перемешано с землей и накрыто обломками бревен.
Немцы видя такой расклад и не имея действенных средств ПТО отошли, оставив станцию нам. Правда при этом умудрились загнать в болото еще одну «двойку», но это уже выяснилось позже, а пока мой экипаж вместе с экипажем самоходки ждали, пока мостоукладчик наведет для нас переправу. Деревянный мост даже не через речку, а ручей, который был рядом, наверняка не выдержал бы наш вес. Рисковать завязнуть не хотелось, проще было немного подождать, а через десяток минут ИС и САУ натужно ревя дизелями и выбрасывая облака черного дыма поднимались по довольно крутому склону к околице станции. Там уже находилась группа военных, которая явно нас поджидала.
Еще полминуты, максимум минута и надо будет что-то говорить, объяснять может быть и доказывать кто мы и что мы. По ТПУ Николаю уже было сказано, чтобы он остановился около военных. Танк качнуло, мотор заглушен, танкошлем отброшен на спину, взгляд мой уперт в старшего. Он окинув жестким взглядом нашу технику, неожиданно улыбнулся и по простому сказал: — Спасибо огромное мужики! Если бы не вы, голова бы с плеч долой! У меня приказ — станцию взять любой ценой! А вот силенок-то для этого маловато. Ну что, давайте знакомиться? Подполковник Гладченко.
Фамилия показалась знакомой. Слышал я ее, причем совсем недавно. Точно, лейтенант … как его? Телегин? Нет… Бричкин! Точно, Бричкин, В-а-с-я… упоминал эту фамилию в своем рассказе.
— Это не ваша машина с боеприпасами отстала из-за поломки? Там еще смешной такой лейтенант старший?
— Бричкин? Вася?
— Он.
— Что смогли починиться?
— Нет, мы их после авианалета встретили, шофер ранен, лейтенант живой.
— Серьезное ранение?
— Да, но наш врач говорит, что уже ничего страшного — он ему операцию сделал.
— А у нас своего врача нет, только фельдшер. Можно к вашему врачу направлять наших раненных?
Привстав в люке, я рукой показал направление, где расположился док с автоперевязочной.
— Скажите своим людям, что инженер Волков распорядился принять всех раненных.
Подполковник удивленно поднял бровь: — Вы хотели сказать военинжинер?
— Да нет, товарищ подполковник именно ИНЖЕНЕР. — Подчеркнул интонацией последнее слово.
— Я правильно понял, Вы ГРАЖДАНСКИЙ? — Он тоже последнее слово выделил интонацией.
— Да правильно.
— Тогда, какое отношение ВЫ… — он обвел рукой нашу технику — имеете к военной технике?
— Строго говоря это еще не военная техника.
— А по Вашему, что же это такое? — он сделал круговое движение рукой.
— Это? — я сделал такоеже круговое движение, только головой.
— Да. — Его глаза смотрели на меня внимтельно.
— Опытные образцы, которые проходят государственные испытания товарищ Гладченко!
— А какое отношение к этой технике имеете Вы?
От блин! Во-первых пристал как банный лист к одному месту, а во-вторых не употребляет слово «товарищ», может быть и просто так, а может и совсем не просто, что есть фигово. Надо как-то сбить его с этого направления. И сделав «энкеведешную» морду, спросил:
— А вы с какой целью интересуетесь подполковник Гладченко?
После моего вопроса, этот любопытный военный немного сдулся, и в растерянности опустил глаза.
— Ладно, что бы между нами не оставалось недосказанностей, я Руководитель Госиспытаний. Фамилию мою Вы знаете.
Тут наш разговор прервала череда взрывов со стороны путей. Подполковник повернулся к другому военному, у которого я заметил звезды на рукавах.
— Пошли кого-то, пусть разберется…
Но не успел посланный политруком красноармеец пробежать и тридцати метров, как из переулка ему навстречу выскочил другой боец и глотая окончания слов доложил: — Това… подпол… на стан… гори… ваго… с грана…!
— Понятно, веди, на месте разберемся!
Мы тронулись вслед за ними. Узкие улочки станционного поселка не позволяли нам передвигаться быстрее пешеходов. Неожиданно послышался гул самолета, визг падающих бомб, разрывы, мой ИС остановился у перрона станции. Рядом чернела свежая воронка, а на соседних путях полыхали вагоны с грузом. Через пару минут из-за угла здания вышел высокий пожилой человек. Лицо потное, в саже, шинель в опалинах, чадит. Он представился: — Начальник станции Смолевичи Киселев.
— Что у вас тут?
— Бомба с самолета упала рядом с четырехосным вагоном, в котором находились ящики с гранатами. Пламя мгновенно охватило до девяти вагонов. Но ликвидировать пожар мешает вагон с гранатами. Они упакованы в ящики, пачками. Рвутся пачки по мере нагревания. При взрыве во все стороны разлетаются осколки. Подойти близко к вагону невозможно. Но ведь огонь переброситься на другие вагоны, загруженные боеприпасами!
