Душехранитель - Гомонов Сергей "Бродяга Нат" (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Паском, уведите остальных! — попросил Тессетен, чувствуя, что их силы приходят к концу, а потом хлестнул волосами по лицу командира охраны: — И ты — вон отсюда! Живо!
Купол заскрежетал. Один из отколотых кусков стекла начал отделяться.
Ал отшвырнул Дрэяна вслед за тремя соотечественниками, подчинившимися приказу кулаптра.
«Не поможет никто и ничто! — мелькнуло в мозгу Ала. — Значит, таков наш Путь».
Они успели отступить, прежде чем осколки полетели вниз. И они не поверили сами себе, оказавшись снаружи.
А павильон сминался и складывался, будто был сделан из бумаги. Ал увидел насмерть бледного Кронрэя, чьи созидатели были виной возможных смертей. Встретился глазами с невозмутимо улыбавшейся Ормоной. Заметил бегущих с восточной стороны гвардейцев наружного дозора во главе с Саткроном.
— Сетен! Ты куда?
Экономист же, наоборот, бросился к восточному входу павильона, над обломками которого искрила разорванная электропроводка.
Ал нагнал его при входе в зал.
— Здесь оставалась Танрэй! — глухо молвил Тессетен.
Ал остолбенел. Этого не может быть! Это ложь!
Тессетен исступленно разбрасывал обломки плит. Тур, облик которого он принимал во время полушутливого поединка, был не более чем теленком, если сравнивать по той силе, которую сейчас применял к своим (наверное, уже бессмысленным) действиям экономист.
И Ал с тем же отчаянием бросился на помощь.
С каркаса ассендо сорвалась последняя плита и, грянувшись на кучу обломков, сдвинула ту, возле которой находился Тессетен. Плита ударила его и навалилась сверху ему на ноги.
Сетен вскрикнул и потерял от боли сознание…
…Танрэй обогнула ров. Она слышала грохот и подумала, что это гром. Но павильона больше не было.
Женщина взбиралась по круче все выше и выше, мокрое от ночной росы платье путалось в ногах. Там, наверху, произошла трагедия. Но почему она сама оказалась так далеко отсюда? И что с нею было все это время? Танрэй не помнила ничего. Только Оритан, Эйсетти, тихую музыку и чьи-то сильные руки, которые унесли ее прочь отсюда…
— Мы видели госпожу Танрэй! — твердили стражники.
— Она бежала в джунгли, — добавил Саткрон. — Вон туда, к реке…
Кулаптр быстро и уверенно перевязывал изломанную ногу Сетена. Экономист так и не пришел в себя.
Несколько сотен кула-орийцев толпились возле останков здания. Дрэян тихо распорядился, чтобы наверх подали машину. Он даже не посмотрел на Ормону.
— Это серьезный перелом, учитель? — спросил Ал.
Кулаптр взглянул на него и ответил коротким кивком. Его помощники тотчас подхватили носилки, и как раз подоспела машина.
Ал сел на землю. Если гвардейцы не обманывают, то Танрэй жива… Все живы… И она… Жуткий праздник…
— Ал! — услышал он призыв и вскочил.
К ним бежала Танрэй. Мать с рыданиями бросилась ей навстречу.
Танрэй оттолкнула всех, даже Ала. Вслед за кулаптром она заскочила в машину, увозившую раненого Сетена.
И привиделось Тессетену в его мучительном сне, что стоит он на берегу гладкого, как зеркало, озера. За его спиной растет величественное древо, простершее в небо раскидистые ветви. Сетен заглянул в воду и увидел там то же дерево, только наоборот, вверх корнями. А сам он не отражался, точно и не было его здесь никогда. На противоположном берегу стоит женщина, тонкая, высокая и темноволосая. Однако эта незнакомка не из реальности, а из отражения. Сетен окликнул ее, и озерная гладь заволновалась, пошла рябью. Это было невыносимо — не видеть ту женщину... Очертя голову он бросился в воду...
...И проснулся.
Рядом с ним в комнате кулаптория сидела молчаливая Ормона.
А Сетен помнил сквозь боль, что там, в темноте, его лица касались золотистые, нежные, как ранняя осень, волосы, помнил горячие слезы — ее слезы, свои слезы… Ему стало стыдно: он не смог стерпеть, он, кажется, выл от боли, пока его везли сюда… Танрэй видела все это… Как теперь он посмотрит ей в глаза?..
— И зачем все это? — спросил Сетен жену.
Она повела красивой бровью, но ничего не ответила — ни вслух, ни так, как они привыкли. Тогда он добавил:
— Мы можем просто расстаться. Без жертв.
Ормона взглянула на мужа, словно подозревала его в неладах с собственным разумом.
— Знаешь, хоть я и ненормальный, хоть меня и можно за деньги показывать на главной городской площади, но неволить тебя я не хочу.
— Супруги-ори не расстаются, — вымолвила Ормона, разжав наконец губы.
— Супруги-ори не изменяют. А если изменяют — они не Попутчики. Это истина.
— Я тоже не слепая, Сетен!
Он усмехнулся и посмотрел на свою изувеченную, обмотанную бинтами ногу.
— Как хочешь. Я предложил.
— Мы еще нужны друг другу.
— Да. Во мне еще есть несколько не отравленных местечек, родная. Наведайся туда. Исправь упущение.
Ормона поднялась:
— Если ты думаешь, что она ждала твоего пробуждения, то ты ошибаешься…
— Тогда ты разучилась мыслить со мной в унисон, Ормона… — с горечью улыбнулся Тессетен.
Танрэй проснулась с первыми лучами солнца. Мужа дома уже не было.
Что-то изменилось сегодня. Танрэй не могла понять — что. Этому не было названия. Это и радовало, и пугало.
Она подошла к зеркалу. Все, что произошло вчера в павильоне Теснауто, было кошмаром. Она не помнила почти ничего. Вернее, помнила, но урывками. Разрозненные кусочки никак не хотели собираться в общую картину.
Кажется, она проводила машину до кулаптория, потом Паском попросил оставить их наедине с раненым, потом Ал увел ее оттуда… Потом…
О, да! Танрэй поняла, что изменилось, что это за новые ощущения…
А когда поняла, то испугалась. В ней вспыхнула новая жизнь. Она еще никак не проявила себя, ей еще нет и дня. Но…
Танрэй не знала, как отреагирует Ал. И еще — этого не должно было быть! И еще…
В спальню, прихрамывая, вошел Нат. Ночью они, как могли, залечили с Алом его израненное плечо. Какой же негодяй так обошелся с несчастным животным, которое никому в своей жизни — кроме, быть может, нескольких лесных косуль, да и то когда было свободным — не принесло вреда?! Волк стар, за что над ним поиздевались? Это не когти или клыки зверя! Это след от выстрела…
— Нат… Иди ко мне, Натаути…
Волк взобрался на кровать. Танрэй подхватила подол сорочки и прилегла рядом с ним, поглаживая мягкие уши волка:
— Я не знаю, как сказать Алу… Ты узнаешь первым, Нат… Ты будешь рад появлению маленького хозяина?
Нат, не раздумывая, лизнул ее руку и вильнул седым хвостом. Танрэй не была уверена, что это ответ на ее вопрос, но засмеялась:
— Ты умеешь поддержать, мой милый волк!
Нат с юмором посмотрел на нее. Женщина поцеловала его в сухой и шершавый черный нос.
— Если бы ты знал, Натаути, что было этой ночью… — она вспомнила о трагедии в павильоне Теснауто и о Сетене, не обратив никакого внимания на то, как при этих словах внимательно взглянул на нее зверь. — Кажется, я знаю, кто может мне сказать верное слово!
Нат вывесил язык и отвернулся в окно. Танрэй оделась за несколько мгновений.
— Он не испугается меня?
Волк вытянул морду, двинул бровями и встряхнулся.
— Отдыхай, мой хороший! Пусть твоя рана заживет поскорее! — Танрэй погладила повязку на его плече.
При входе в кулапторий она столкнулась с женой Тессетена. И какая-то завеса тут же сплотилась меж ними. Танрэй не поняла, откуда это взялось, но на сей раз присутствие Ормоны нисколько не обеспокоило ее.
— О! Сестричка! — весело воскликнул Сетен, приподнимаясь на подголовнике.
Даже, пожалуй, чересчур весело. А глаза прятал.
— Как ты? — Танрэй присела возле него.
Сетен как-то неприязненно поглядел на стул, который избрала она, чтобы сесть. Но других в комнате не было.
