Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов Константин (читаем книги .TXT) 📗
Впрочем, скромность ее была вовсе не безмерна. Взгляд уже выхватил пустую консервную банку, до которой не меньше сорока шагов.
– Хочешь, я попаду в ту банку?
– Сдурела? Убери пистолет. Не хватало еще, чтобы на стрельбу полицию вызвали. Иди потом доказывай, что не индюк, – всполошился Николай.
– Ну, как знаешь, – легонько пожала плечами она, пряча пистолет.
Они дошли до перекрестка, где обычно прощались. Николай, разумеется, знал, с кем общается и где проживает тетка Алины, у которой она отдыхала летом. Просто они не могли афишировать свою дружбу. Рыбалка, сблизившая их, – не то занятие, которое следует выставлять напоказ благовоспитанной девице. А уж мальчишечье одеяние так и вовсе считалось моветоном. О длительном нахождении наедине с парнем ниже ее по положению, да еще в ночное время, и говорить не приходилось. Словом, все было за то, чтобы возвращаться домой окольными путями, избегая ненужных взглядов.
– Слушай, Алина, а ить получается, что мы с тобой больше не увидимся. Ты поступишь в училище, я в том не сомневаюсь. Но слышал я, что там в первый год юнкерам продохнуть не дают. А как появится возможность выбираться в город, так меня уж призовут. Да и в войсках нам не пересечься. Ить девицы все для лейб-гвардии готовятся, для «батальона смерти».
– А ты просись в лейб-гвардию.
– Ну-у… Лейб-гвардия – это дело такое… – неопределенно протянул парень.
– Да какое «такое»? Наплевать и растереть. Глянь, какой ты красавец. Ну прямо-таки образчик русского солдата. И с мозгами все в порядке. Из разговора с тобой ведь вижу, что механику любишь и в машинах знаешь толк.
– Это-то да. Только батя мой в красной гвардии служил. Амнистировали его и в гражданских правах не ущемили. Он-то помер, и вроде как сын за отца не ответчик. Да только лейб-гвардия – она и есть лейб-гвардия. Не возьмут туда с таким хвостом.
Ничего удивительного. Когда-то именно в гвардейских полках завелась крамола, и солдаты примкнули к восставшим. К тому времени от настоящей гвардии там оставалось одно название. Настоящие солдаты либо в сырой земле лежали, либо вшей в окопах кормили.
Алексей Второй сделал из этого случая соответствующие выводы. Ну или Колчак, что более вероятно. Так что в императорские полки отбор строжайший. И само их число поуменьшилось. Что неудивительно на фоне общего сокращения армии. Полки, пошедшие по пути предательства, остались в далекой истории.
– Все одно, бог даст – свидимся. Разве не слышал, что гвардейцы нередко командируются в линейные части? Так что до свидания, Коля.
– Ну что ж, коли так, то до свидания, Алина.
Парень протянул для прощания руку. Новомодный жест. Оно с мужиками и раньше так-то было принято. С девицами же не ручкались. Но вот уже лет десять как прекрасная половина человечества борется за равные права с мужчинами. Эмансипация очень даже прижилась и в России.
И Дробышева рукопожатия не чуралась. Но сейчас, глянув на крепкую, мозолистую ладонь с въевшимся машинным маслом, улыбнулась своей обворожительной улыбкой и, встав на цыпочки, едва не подпрыгнув, звонко чмокнула его в щеку.
– До встречи, Коля, – дохнула она ему в наклоненное ухо.
А затем скользнула влево, направившись по пыльному переулку. Николай какое-то время смотрел ей вслед, с идиотской улыбкой растерянно потирая щеку. Потом тряхнул головой и двинулся своей дорогой.
В конце концов, что их связывало? Поначалу – любовь к рыбалке. Потом как-то так случилось, что нашли общий язык и интересы. Правда, как выяснилось, Николай о ней так ничего и не знал. Взять тот же пистолет. Или то, как она действовала там, на дороге. Кончилось их последнее лето детства. И что бы она там ни говорила, но и дружба тоже осталась в прошлом. Разошлись пути-дорожки.
Алина добежала до конца переулка и свернула на узкую стежку, идущую через кусты вдоль широкого ручья, точнее, небольшой речушки. Потом перебралась по камням на правый берег, направившись по другой тропе, и вскоре вышла к другому ручью. На этот раз совсем узкому, можно без труда перешагнуть.
Наконец появился глухой деревянный забор. Алина без тени сомнений приникла к щербатой доске и, оттолкнув ее от себя, сдвинула вбок. Юркнула в образовавшийся лаз и вернула доску на место. Затем прошла по саду с ухоженными плодовыми деревьями с пока еще не созревшими фруктами.
За садом – одноэтажный каменный дом с белыми резными оконными рамами. Обойдя его по выложенной камнем дорожке, проследовала к парадному крыльцу с открытой верандой. Здесь в погожие дни любили сиживать тетушка и ее гости. А гостям тут всегда рады. Девушка поднялась по ступеням и направилась прямиком на кухню.
– Доброе утро, Ирина Капитоновна, – задорно поздоровалась она.
– Доброе, непоседа, – оглянулась на зов дородная и добродушная женщина.
– Принимай улов.
– Эка.
– Было больше, – искренне заверила Алина.
– Ага. Дружку нужнее, – подначила Ирина Капитоновна.
– Так нам же хватит, – простодушно улыбнулась девушка.
– Хватит, конечно. Ладно, давай ее сюда. На обед как раз и сготовлю.
– Тетушка еще не проснулась?
– Ну, раз не караулит тебя здесь с хворостиной, красота ты наша, значит, не проснулась. Далеко за полночь угомонилась. Все успокоительные капли пила. Нельзя же так-то.
– Ой, Ирина Капитоновна, чай, не в первый-то раз!
– Так у нее каждый раз как первый, – отмахнулась кухарка.
– Ага. Знать, озлилась.
– Еще бы.
– Ну, тогда я спать. Глядишь, и тетушка к обеду подобреет.
– Иди уж, горе ты наше луковое.
Едва оказавшись в спальне, Алина поспешно сорвала с себя фуражку, выпустив из-под нее черную копну прямых волос, рассыпавшихся по плечам.
Подмигнув своему отражению в зеркале, Алина сняла ремень, расстегнула просторную гимнастерку, застегнутую до последней пуговки на воротничке-стоечке, и сдернула ее через голову. Затем размотала отрез полотна, высвобождая девичью грудь.
– Фу-ух. И как только раньше носили корсеты, – облегченно выдохнув, произнесла девушка.
Грудь у нее, конечно, невелика. Но без утяжки все же сложно выдать себя за мальчика. А иного способа для поддержания отношений с Николаем и совместных походов на рыбалку попросту не существовало. Тетушка предлагала варианты, но ни один из них Алину не удовлетворил по причине ограничения личной свободы.
Это началось как-то само собой в прошлом году. Она уже не в первый раз приезжала погостить к тетке. Обычно на месяц, а то и дольше. Ехать на меньший срок из самого Владивостока не имело смысла.
Ну и на маменьку такие поездки оказывали весьма благотворное влияние. Житье на заставе не сахар. Разумеется, супруг предлагал ей остаться в столице, ну или вот тут, у его старшей сестры. И Анна Олеговна искренне поддерживала брата. Ей живая душа в доме только в радость. Но Ирина Викторовна оставалась непреклонной. Она жена, а не вдова, а потому будет при муже. А там и Владимира Олеговича назначили на должность во Владивостоке.
Два года назад, после гибели мамы, отца перевели в Петроград, в главное управление пограничной стражи. Теперь в гости к тетушке стало возможно кататься даже на выходные. Что там до этого Колпино? Не успел устроиться в вагоне – как поезд уже домчал тебя до нужной станции. А то и вовсе можно прокатиться на такси. И не так чтобы особо дорого. Впрочем, уделом девушки была именно железная дорога.
Алине нравилось посещать тетушку. Она была на пятнадцать лет старше отца. В минувшей войне ей довелось потерять мужа и старшего сына, младший умер из-за разразившейся эпидемии тифа. Поэтому к единственной племяннице Анна Олеговна относилась с неподдельной любовью и теплотой. Ну и баловала эту непоседливую особу, покрывая перед отцом ее проказы. Правда, это вовсе не значит, что сама при этом отмалчивалась.
В прошлом году Алине вдруг стало невыносимо скучно в колпинском светском обществе, и ей вздумалось порыбачить. Нет, тогда она еще не думала переодеваться в мальчика. Девица с удочкой на берегу реки – не такая уж невидаль.
