Ленинградский меридиан (СИ) - Белогорский Евгений Александрович "vlpan" (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Не сумев разгромить соединения 9-й и 24-й армии, танковые соединения генерала Маккензена взяли реванш при штурме Ростова. Совершив стремительный рывок с плацдарма у Перебойного 19 июля, немецкие соединения уже утром 22 июля ворвались в пригороды Ростова.
Причина подобного успеха заключалась в том, что наступавшие немецкие дивизии были полностью моторизированы, тогда как обороняющие Ростов части 56-й армии имели в своем составе всего двадцать пять танков, из которых восемнадцать были Т-60 и Т-26. При этом отошедшие к Ростову соединения понесли серьезные потери в предыдущих боях и заняли оборону, не имея возможности, как следует изучить свои участки.
Увязнув в уличных боях, танкисты должны были дожидаться подхода пехотных соединений. С их помощью они смогли взять город штурмом, за два дня сломить ожесточенное сопротивление защитников Ростова.
Особенно упорные бои шли в центре города, где немцам при помощи полевых орудий и штурмовых групп приходилось буквально зачищать каждое здание, каждый дом. Только утром 25 июля, генерал Маккензен сообщил наверх, что Ростов полностью очищен от войск противника.
Сковав противника хоть на время боями под Ростовом, комфронтом сумел отвести войска за Дон, но спасенные от окружения армии имели один, но очень существенный недостаток. Все они были малочисленными и не могли дать полноценный отпор нацеленному на преследование противнику. Общая численность войск Южного фронта не превышала 100 тысяч человек.
Кроме этого, в ходе отступления за Дон, было оставлено противнику все тяжелое вооружение, в основном гаубицы и минометы. В лучшем случае, что могли советские войска противопоставить танкам и моторизованным соединениям вермахта, это сорокапятки и семидесяти пяти миллиметровые орудия.
Впереди у отступающих войск к Кавказу была пролегающая через открытое на многие сотни километров пространство, на котором растянутые колонны были легкой добычей для авиации противника.
Единственным спасением для войск Южного фронта была директива Гитлера о временном изъятии у группы армий "А" двух танковых подразделений и передача их группе армий "Б" для скорейшего взятия Сталинграда, ставшего для фюрера вновь приоритетной целью.
Такое решение давало минимальную передышку, но это было совсем не то, что требовалось. Враг получил возможность безостановочно продолжить наступление к Кавказу, захватывая территорию и ресурсы, затрудняя оборонительные действия.
Именно разгром войск Юго-Западного фронта, оставление Ростова и Новочеркасска без серьезного сопротивления породили знаменитый приказ Ставки за ╧227. в нем вся вина была возложена на командование фронтов и вслед за маршалом Тимошенко, был смещен со своего поста и генерал Малиновский.
Многие упреки, сказанные в его адрес Ставкой, были не вполне правомерными, но в любом поражении всегда виновен командир. Родион Яковлевич с честью выпил свою чашу позора, но не сломался и вскоре смог доказать блестящими победами, ошибочность принятого в июле 1942 года решения. Но все это будет потом, а пока фашистские захватчики рвались к Сталинграду, Кубани и Северному Кавказу. Стремясь захватить их нефтяные и хлебные богатства, перерезать движение по Волге и захватить Новороссийск, ставший главной базой Черноморского флота.
Глава V. Подготовка "Волшебного сияния" и "Искры".
Артобстрел неизбежное зло при любой осаде, но при осаде Ленинграда большая часть снарядов падали не на оборонительные укрепления советских войск, а на сам город. Сотни и тысячи мин и снарядов еженедельно разрушали жилые районы города, который на всех картах противника обозначался исключительно как Санкт-Петербург. Германский фюрер иного обозначения города на Неве не терпел и не принимал.
- Мы должны безжалостно и бескомпромиссно воевать с большевиками на всех фронтах. Только тогда мы сможем одержать победу над врагом - торжественно вещал Гитлер, приводя в восторг Геббельса и вызывая плохо скрываемое непонимание у Гальдера.
Представитель прусской военной касты откровенно не понимал подобных вывертов Главнокомандующего сухопутных войск Германии. Его душе были ясны и понятны строки военных приказов и директив, издаваемых фюрером, но некоторые из них, в частности приказ о методичном уничтожении городской инфраструктуры Ленинграда, вызывало у Гальдера неприятие и раздражение.
Нет, господин генерал-полковник как истинный ариец и член НСДАП, не испытывал и капли жалости или симпатии к противнику. Просто, после оглушительного провала немецкого блицкрига под Москвой он перестал верить в победу германского оружия, и даже громкие успехи фельдмаршала фон Бока на юге не могли переубедить его.
Чем больше он вчитывался в строчки докладов и рапортов, поступивших в ОКХ с Восточного фронта, тем для него яснее было понятно, что Германия втянулась в затяжную войну, выиграть которую у неё были мизерные шансы.
Пережив позор и унижения от поражения в Первой мировой войне, Гальдер очень боялся, что придет время и с него жестко спросят за те бесчеловечные методы, которыми воевали германские вооруженные силы на территории СССР и других оккупированных стран. И привычные для военных объяснения "нам приказывали, мы делали" вряд ли будут приняты и поняты коммунистами. По этой причине он собрался оставить столь опасный пост начальника штаба сухопутных войск Германии и стал себе позволять, иногда вступать в полемику с фюрером в отличие от покладистого главы ОКВ фельдмаршала Кейтеля.
Подобное поведение рано или поздно гарантировало отставку и Гальдер, даже подготовил себе замену в лице генерал-полковника Цейтлера.
- Лучше быть простым отставником с пенсией и мундиром, чем действующими начштабом ОКХ на скамье подсудимых - рассуждал Гальдер и с ходом его мыслей, в той или иной степени были согласны большинство высших офицеров вермахта.
Свои мысли о неудачах на Восточном фронте были у командующего группой армий "Север" фон Кюхлера и командующего 18-й армией Линдемана. Возможно, они были также у ряда штабных офицеров армии и фронта, но их точно не было у подполковника Герхарда Нейрата, в ведении которого находилась дальнобойная артиллерия, обстреливавшая жилые кварталы Ленинград.
С самого первого дня блокады, на город непрерывным потокам падали бомбы и снаряды, унося десятки и сотни жизней гражданских людей. И если, посылая свои проклятья фашистским стервятникам, ленинградцы точно знали, что за ними стоит рейхсмаршал Геринг, то за снарядами их убивавшими, находился безликий имярек, иногда заменявшийся в качестве адресата Гитлером.
Если бы ленинградцам показали портрет человека, что день за днем разрушает их родной город, то они бы крайне удивились и разочаровались, так как подполковник Нейрат не был ни капли похож на тот образ врага, что был размещен на многочисленных листовках и плакатах того времени.
В его лице не было ничего страшного и звериного, что с первого взгляда выдавало в нем если не отъявленного палача и карателя, то гитлеровца точно. Больше всего он напоминал школьного учителя математики, которым он мог стать, но не стал соблазненный пламенным призывом фюрера вступить сначала в рейхсвер, а затем в вермахт.
Испания, Чехия, Польша, Франция, Югославия, Греция и СССР были главными вехами военной карьеры Нейрата сумевшего за неполные семь лет пройти путь от обер-лейтенанта, до оберст-лейтенанта. Падение Ленинграда, несомненно, дало бы ему новое продвижение по службе, командующий все тяжелой артиллерии генерал Мортинек не один раз говорил об этом, но проклятый оплот большевизма на Балтике никак не хотел капитулировать подобно Парижу, не позволяя подполковнику вкусить блага жизни большей ложкой.
