Урус-хаи (СИ) - Рольщиков Виталий (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Адмирал, решив, что соответствующий факт был исключён из фильма по соображениям цензуры, подумал:
- Вот сионисты проклятые, показывают нам всякие сказки, а в действительности всё куда сложней. И как оторвать яйца этому терминатору и Бэтмену в одном флаконе, у которого к тому - же скверный характер. Да он к своим тестикулам никого из ребят не подпустит, даже если он из этих... Впрочем, даже если подпустит, то ребята у меня не такие, или такие?- опасливо подумал Адмирал и осторожно взглянул на бойцов - Нет, не такие, - вздохнул он облегчённо.
Одним движением он соскочил с капота джипа, на котором сидел, одёрнул гимнастёрку и громко приказал.
- Слушай мою команду! Назгулов нам не прикончить, но скрутить можно. Приказываю: Схватить этих сионистов и сделать им полное обрезание. Отрезанное под расписку сдать мне, для отчётности. Исполнять!
Из всех присутствующих лишь Люкс и Генрих неплохо знали канонический текст, но Люкс затравленно молчал, а Генриху требовалось время, чтобы справиться с потрясением от такого безграмотного приказа. Сперва он не мог сосредоточиться, а потом начавшийся спор ввёл его в ещё больший ступор.
- Сам их кастрируй! - возмутился Герман - Мы бойцы за счастье русских людей, а не евнухозаготовители. Обрезание - удел наших естественных врагов.
Остальные дружным ворчанием поддержали сделанное заявление. Адмирал собирался сказать что-то резкое, но дискуссия развития не получила.
Ее прервало сообщение наблюдателя о том, что назгулы всего в паре сотен метров.
Редкой цепью отряд борцов за чистоту арийской крови кинулся навстречу птенцам Мордора.
И начался бой.
****
Назгул поднял коня на дыбы и с размаху опустил меч на противника. Чёрный, как непроницаемые морские глубины, клинок, казалось, поглощал свет и лишь чёрный кахолонг на хвостовике траурно фосфоресцировал тёмным сиянием. Со свистом расступился рассекаемый воздух. Полёт алмазной прочности лезвия чётко обозначил дирекцию - на голову непонятного пехотинца в тонком, будто пергаментном, шлеме и в странных доспехах, обтянутых тканью. По неизвестной причине тот не стал делать унизительных попыток убежать, или хотя бы отскочить в сторону. Вместо этого он поднял навстречу разящей стали свой верный АКМ.
Руки Змея крепко сжимали оружие: правой за ясенёвый приклад, а левая побелевшими пальцами охватила ещё горячий ствол и тёплую газоотводную трубку.
Заговоренная сталь мрачного меча, откованного своему любимцу лично Гортхауром и закалённого в крови перворождённого вошла в конфликт с продукцией ижевских оружейников. К сокрушительной силе удара назгул добавил вес своего тела и верного чёрного коня. Металл впился в металл и обжигающие искры снопом полетели в стороны. Сверкание родившихся мельчайших частичек металла было настолько ослепительно, что заставило Змея на миг зажмуриться и закрыть красные от постоянного недосыпания глаза. Пусть их полёт был коротким, а жизнь недолгой, но своё светлое дело они сделали.
Ибо тысячелетняя, лютая ненависть назгула к свету и бесцельное существование в непроницаемом мраке покоев Дол-Гулдура, сыграли с ним злую шутку. Слишком давно его зрачки не видели мистического восхода солнца и не провожали утомлённым взглядом его закат, с тех пор как оно садилось за горы родного Андуниэ. Последователь Моргота издал крик боли, скорее напоминающий визг раненого секача. И вновь поднялась рука с зажатым в ней мечом, но на этот раз не для удара разящей гранью. Нет, пыльным рукавом чёрного хитона, он инстинктивно заслонил глаза и лицо, дожидаясь, пока пройдёт невыносимая боль от зрелища мириадов частичек стали, на глазах у него превратившихся в расплавленный металл, вспыхнувший ослепительным жёлтым светом.
Этой грубой ошибки было вполне достаточно опытному Змею, чьи глаза были гораздо привычней к ярким вспышкам.
О, эти глаза видели много такого, что мужественное, но доброе сердце Змея совершенно не принимало. Когда они принадлежали ещё юному выпускнику - лейтенанту, они смотрели на редкие цепи грязных душманов, в халатах до боли напоминающих одеяние киношных басмачей. Тогда моджахеды передвигались перебежками и вели неприцельный огонь, периодически залегая среди редких валунов и низкой травы. Впрочем, слишком много чести для религиозных фанатиков. Во имя правды надо отметить, что на врага в основном глядел лишь правый глаз вчерашнего выпускника бронетанкового училища, второй был крепко зажмурен, чтобы не мешать целиться из новенького АКМа. Другого оружия не было, заклинившая башня сделала 125-мм орудие и пулемёт всего лишь несерьёзной декорацией к разыгрывающейся трагедии. Грубый приклад так и норовил занозить его ладони во время отдачи.
После боя дульным срезом своего автомата он беззлобно тыкал душмана, повешенного за шею на неизолированном проводе, где роль перекладины исполняла задранная под максимальным углом пушка его отремонтированного танка.
Видели эти глаза и чеченский позор 1995 года, когда многочисленная необученная орда людей, абсолютно не желающих воевать за чуждые лозунги, исправно погибала в основном из-за своего собственного идиотизма, бездарности командиров и предательства правителей. Вновь на противника Змею приходилось смотреть лишь одним глазом. Его правая ладонь любовно поглаживала отполированный приклад незаконно вывезенного из Афганистана АКМа. Теперь он недоумённо глядел то на почти прорубленный ствол верного автомата, то на совершившего это деяние самоубийцу в опереточном костюме Смерти из детских сказок.
Решение было мгновенным: отступив на один шаг, Змей тремя выверенными до миллиметра движениями выхватил свой клинок, машинально ощупал грань лезвия. Всё нормально - не затупилась.
Опомнившийся назгул отнял руку от глаз и развернув меч горизонтально, с нечеловеческой силой толкнул оружие вперёд, нанося в этот раз колющий, а не рубящий удар.
Приближаясь к горлу взводного, острие зловеще вспарывало воздух своим навершием в форме четырёхгранной иглы. Змей отбил выпад навеки замолчавшим АКМом и взмахнул зажатым в правой руке клинком. В короткой багровой вспышке автоматной очереди, выпущенной Викрантом в соседнего назгула сверкнуло бритвенной остроты лезвие работы кабульского усто - мастера - оружейника.
Сам воздух одобрительно свистел рассекающему его смертельному оружию с шестнадцатью профильными зарубками на длинной рукояти.
Бывший нуменорец неловко покачнулся в глубоком седле и схватился руками за кольчужный коиф в районе горла.
Между пальцев в чёрных кожаных перчатках полилась самая обыкновенная красная кровь. Теряя стальные стремена, слуга Моргота обрушился на землю безвольным кулем.
Лежавшие неподалёку ещё три назгула и их стремительно улепётывающие собратья дали понять Змею, что бой завершён.
Носовым платком комвзвода обтёр кровь и достал перочинный ножик. Прочная древесина плохо поддавалась дешевой китайской подделке под швейцарский раритет, но скоро рукоять дополнила свежая - семнадцатая зарубка. Змей любовно погладил нержавеющую поверхность своего клинка грубой ладонью.
В 1988 году он отдал кабульскому оружейнику свою месячную зарплату, премию и тридцать серебряных монет с профилем австрийской императрицы Марии-Терезии. Монеты были им найдены у убитого араба - наемника. Один из солдат, в прошлом недоучившийся студент истфака, объяснил, что в глухих местах Саудовской Аравии такие ещё в ходу.
Помнится, Змей тогда сильно удивился полустёртым талерам, но увольнительную эксперту - нумизмату оформил быстро. Работа длилась долгих три недели, вместо запланированных нескольких дней. Добросовестный оружейник, чьими шедеврами в своё время гордился сам Тараки, никак не мог подобрать правильный сплав.
Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Создавший столько сабель и кинжалов, что их хватило бы на вооружение небольшой средневековой армии, оружейник никогда не сталкивался с таким заказом. Правда, по окончании священнодействия подбора пропорций, неспешного литья и закалки в таинственной среде, изделие получилось прекрасным.
