Русская фантастика – 2017. Том 2 (сборник) - Гелприн Майкл (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Конечно, дубли уступали мне в интеллекте (я же не враг себе!), но кое на что годились. Некоторые, к примеру, знали множество языков, другие были финансовыми гениями, а несколько дублей работали в самых передовых физических лабораториях. Так что теперь я был как бы не совсем один: над проблемой перемещения во времени работала дружная команда, ну, если не гениев, то, скажем так, очень талантливых людей.
Естественно, я всячески конспирировался. Проводя свои исследования, руководя финансовыми потоками и корпорациями, внешне я мог выглядеть, к примеру, спящим или прогуливающимся по полигону для отработки координации движений нового тела. Руководители лаборатории, в которой я числился младшим научным сотрудником, не могли нарадоваться моим достижениям, не представляя, чего я достиг в действительности.
Не раз на пятки мне наступали службы безопасности корпораций, но мне удавалось водить за нос даже ЦРУ и Моссад. Я не такой идиот, чтобы делать дублей похожими на себя. Мои новые дубли с внешностью европейцев, африканцев и азиатов работали на всех континентах. Они руководили исследовательскими институтами, корпорациями и секретными лабораториями, многократно ускоряя исследования в интересующих меня областях знаний и технологий.
Но в конце концов меня все-таки вычислили.
Они подрубили меня под корень. Похитили единственного дорогого мне человека. Маму. А у нее было слабое сердце, надорванное бесконечными заботами обо мне. Ведь, пока не стал киборгом, я, простите, на горшок самостоятельно не мог сесть. Мама так исстрадалась из-за меня, столько сил потратила, чтобы облегчить мою жизнь! Самое же страшное – в последнее время она перестала меня понимать. Не узнавала она в моем новом теле своего несчастного сына. А я, одержимый своими идеями, перестал замечать, как она страдает.
Да, мама умерла, и я, несмотря на все свои возможности, не смог ее спасти. Один в поле не воин. Даже когда пребываешь во множестве тел.
И я сломался. Оказывается, многое из того, что я делал, я делал ради мамы. Чтобы ее порадовать. И вдруг я остался один. Ради чего теперь дергаться? Стать еще одним олигархом, чтобы хвастаться перед кем-то личными самолетами или сверхдорогими яхтами, на которых можно бороздить моря и океаны с продажными дамами? Это было раз плюнуть. Но кому много дано, с того и много спрашивается. К примеру, я какое-то время намеревался победить на президентских выборах, но вовремя уяснил: короля определяет свита и, если он ее не устраивает, его убирают. Увы, даже будучи президентом, я не смог бы спасти страну. Даже если бы создал тысячи дублей, верно служащих в моей вертикали власти. Слишком уж пали нравы, исчезли барьеры, веками предохранявшие общество от гибели.
Когда мамы не стало, мои планы кардинально изменились. Теперь ничто не держало меня в этом мире. А хронокапсула, блоки телепортации и невидимости были готовы и нуждались в достойном применении. И я рискнул испытать капсулу, хотя прекрасно понимал, что могу и не вернуться.
Для начала я отправился в будущее.
Увы, оно оказалось еще мрачнее, чем пишут в антиутопиях. Ни городов-садов, ни плавучих островов, ни космических лифтов. Лишь руины и пустыни. При этом радиация – в норме. Значит, человечество сгинуло не из-за термоядерной войны. Что же произошло: пандемия, вследствие утечки биологического оружия, экологическая катастрофа?
Не у кого было спросить.
Делать в этом будущем мне было решительно нечего. Значит, надо было найти в прошлом такую развилку во времени, чтобы изменение в ней могло предотвратить подобный финал человечества.
…За неделю до казни он увлеченно чертил схему летательного аппарата. Когда я материализовался в камере Алексеевского равелина, он настороженно прислушался.
– Не пугайтесь, – тихо сказал я. – Я не призрак и не привидение. И вы не сошли с ума. В том, что вы слышите меня, нет мистики. Мое появление здесь стало возможным благодаря достижениям науки будущего, которые позволяют перемещаться во времени.
– Вы из будущего? – с недоверием спросил Николай Иванович.
– Я понимаю: в это трудно поверить, но это так. – Я сделал несколько шагов в сторону Кибальчича. – Можете потрогать меня. Пришлось стать невидимым, чтобы не привлекать внимания тюремщиков.
Кибальчич осторожно протянул руку, которая уперлась в мое бедро.
– Значит, меня… то есть нас помнят? – Чувствовалось, что мой ответ очень важен для него.
– Иначе зачем я появился бы здесь? – ответил я.
В коридоре послышались шаги надзирателя.
– Нам пора! – прошептал я.
– Вы хотите забрать меня?! – едва слышно спросил Кибальчич.
– И как можно быстрее, – подтвердил я.
Все считают одержимость крайне опасной. Священники изгоняют из одержимых бесов, а обыватели относятся к нам, мягко говоря, с предубеждением. По себе знаю. Но я не из тех одержимых, у кого пена изо рта. Мне никакой священник не поможет.
В общем-то, и священников, и обывателей понять можно. Одержимые нарушают статус-кво, а люди инстинктивно боятся перемен. Но без одержимых, изобретающих диковинные аппараты наперекор всем обстоятельствам, кто двигал бы вперед науку и технику?! Я пытался объяснить маме, что не вижу иного выхода. Как еще можно было покончить с моей бедой?! По моим представлениям, только наука будущего могла вернуть меня к полноценной жизни, поскольку современная медицина ни на йоту не приблизилась к излечению моей болезни…
Когда я создавал хронокапсулу и в лицах своих дублей пребывал во многих местах планеты, я не мог понять, как люди могут спокойно жить, когда рядом бедствуют такие же, как они?! Как можно тратить деньги на излишества, без которых вполне можно обойтись, когда другие влачат жалкое существование, едва сводя концы с концами?!
Есть такое понятие – менталитет. Он свойственен не только этносам и религиозным конфессиям, но и эпохам. Ведь даже такой передовой мыслитель античности, как Платон, описывая идеальное государство, полагал, что в нем у каждого гражданина будет не менее пяти рабов.
Значит, граждане – люди, а рабы?
В фашистской идеологии – то же самое: немцы – люди, а остальные? Те, которые не арийцы? Планктон, которым можно питаться?!
Действительно, кем в глазах преуспевающих господ являются те, кто материально не преуспевает! Такие граждане, как Циолковский или его наставник Николай Федоров. На жалкие гроши, которые получал, работая библиотекарем, этот незаконный сын князя Гагарина содержал своих «пансионеров», то есть бескорыстно помогал молодым людям, которым было еще труднее, чем ему! Он предлагал помощь и юному Циолковскому, но гордый потомок шляхтичей, пищей которого были чай и хлеб, отказался.
Бескорыстно – вот ключевое слово! Когда главным для членов общества является корысть, такое общество – обречено! Обыватели считают таких, как Федоров и Циолковский, сумасшедшими: как же можно бескорыстно отдавать кому-то свое?!
Чтобы понять, как Кибальчич радел за Россию, приведу его слова:
«…Для России железные дороги – теперь самый насущный, самый жизненный вопрос. Покроется Россия частой и непрерывной сетью железных дорог, и мы процветем. Торговля, промышленность, техника обнаружат изумительный, еще небывалый у нас прогресс, а с ним вместе будут расти и развиваться просвещение и благосостояние народа. Цивилизация в России пойдет быстро вперед; и мы догоним передовые страны Западной Европы… Вот почему я поступаю в Институт инженеров путей сообщения, чтобы быть потом строителем железных дорог, чтобы иметь потом право сказать, когда расцветет наша страна: «И моего тут капля меда есть!..»
А ведь правильно все понимал Николай Иванович. Только терпения ему не хватило. Да и у кого хватило бы при виде окружающего горя?!
События биографии Кибальчича хорошо охарактеризовал на процессе его адвокат Герард:
