Отступник - Долгова Елена (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Не тяни душу. Лучше расскажи, что знаешь.
— До апреля восемьдесят шестого работал там секретный институт «Радиоволна», наш ответ мировому империализму и рай для советских ученых. Вот только не могу оценить этот рай, когда жили там, был слишком мелкий, зато папа — физик-гений, мама — биолог-умница-красавица.
Бабушка забрала меня в Полесское погостить, а как раз через три дня после этого на четвертом энергоблоке и рвануло. Людей из Полесского не вывозили аж до девяносто третьего года, потом, когда нас отселили в Красятичи, мне было восемь. Вот это хорошо помню — автобусы, чемоданы, ментов, беженцев, бульдозеры, которыми потом сносили бабушкину хату.
— А что с Лиманском?
— Из Лиманска в восемьдесят шестом даже эвакуации не делали. Некого оказалось увозить. Одни мертвецы.
Он рассказывал об этом спокойно, рассматривая прозрачными глазами почти невидимый, но очень жаркий огонь. От плоти над огнем из шишек в костре тянуло горьковатым дымом.
— Никто не выжил, мои родители тоже. Почему, не знаю. Очень секретный был институт…
Лунатик пожал плечами и, отрезав ножом кусок плоти, попробовал его есть на весу.
— Вот, черт, сырое еще… — поморщился он и добавил: — Кстати, у нас в Красятичах мужики считали, что лиманские интеллигенты на зэках опыты ставили. Мне тоже рассказали, когда подрос.
— Лупили пацаны иногда за родителей?
— Угу.
— В две тысяча шестом тут был?
— Во времена первого выброса? Я тогда только-только университет в Киеве окончил, в Красятичи вернулся всего на неделю. Ночью просыпаюсь — зарево в полнеба, такое, что глаза ломит. И тихо… Ветер не шумит, облака горят белым огнем и не двигаются, даже собаки не лают.
— А потом?
— Потом облака испарились прямо в небе, и так ударило. Ты, Моро, выбросы видел, так вот — там было то же самое, только сильнее в тысячу раз.
Лунатик замолчал. Я не был возле Зоны во время супервыброса, но в целом понимал, что дальше произошло. Чужой рассказ помог только ярче представить катастрофу.
— Военных в зоне отчуждения много погибло, — добавил он наконец. — Просто так, без всякой пользы. Или снорками стали. Я иногда думаю — те, кто в Лиманске умерли в восемьдесят шестом, может, они тоже… снорками…
— А разница большая?
— Никакой.
— Ну так и не забивай себе голову.
Жаль было Лунатика, однако жалость — штука в Зоне вредная, если ей потакать. Сегодня ты человеку поблажку, завтра поблажку, послезавтра он размяк, да и «двинул кони» в какой-нибудь «мясорубке». Проход на Лиманск, который так парня интересовал, закрылся именно в две тысячи шестом. До года прорыва ноосферы городок, говорят, был как городок — мертвый и безжизненный, в руинах, «пересвеченный» радиацией и от этого никому не интересный.
Вот после прорыва все изменилось, но как именно изменилось — аж до недавнего времени никто не знал. Большой выброс в конце минувшего уже августа поменял расположение аномалий — вот тебе, сталкер, свежий путь на Лиманск. На открывшуюся территорию, некопаную и непотрошеную, сейчас, судя по радиопереговорам и сообщениям, ломились все, включая «Свободу», наемников и «Долг». Ни к чему себя обманывать, возможность столкнуться с людьми Ремезова там была. Обитало нас всех в Зоне, включая героев и отморозков, чуть более полутысячи. Среди пяти-шести сотен людей, загнанных судьбой на не очень большой кусок земли, рано или поздно я должен был встретить всех тех, кого искал сам, и тех, которые искали меня…
— Слушай, Моро, пожрем, что ли… Мясо как раз запеклось.
Мы съели эту плоть возле костра и сложили вещи. Путь на Лиманск проходил чуть восточнее бывшего озера Янтарь, теперь превратившегося в заболоченную лужу. По левую сторону дороги сосново-дубовое редколесье переходило в гряду песчаных дюн. Желтые бока дюн, хорошо видимые в бинокль, неестественно блестели на солнце. Песок, давно никем не топтанный, под влиянием ветра расположился волнистыми наплывами и местами пророс низкими пучками полыни. Место было красивое, не изуродованное руинами, но в своей красоте жутковатое. Свистел ветер. Пыль хрустела на зубах. Идти туда не хотелось, да и незачем было. Брошенный завод, сейчас не видимый за цепью холмов, слыл крайне мутным местом.
— Надо бы нам другую снарягу, получше, — поделился тревогой Лунатик. — Если под пси-излучение попадем, в комбезах «Заря» нам конец. У тебя деньги, Моро, есть?
Денег у меня, конечно, не оставалось.
— Поздно спохватился. Проще Янтарь обойти по правому краю.
— Если все-таки зайти к заводу, там можно комбез «Сева» дешево купить или выменять.
— У кого?
— У людей из бункера. Олесь рассказывал, ученые там месяц как намертво засели. Снаряга отличная, а бойцов мало. Выходить наружу боятся. Кое-кто вышел, обратно не пришел.
— Откуда они там вообще взялись?
— Навербовали для исследований и «вертушкой» забросили.
— А бункер откуда?
— Он там давно.
Предчувствие подсказывало, что сомнительный Янтарь лучше обойти стороной.
— Ну, как хочешь, — печально отозвался Лунатик. — Так дешево уже нигде не купить.
Мы шли и шли, и чем севернее, тем тревожнее выглядело окружавшее нас безлюдье.
— Не то что пацанов, даже собак нет.
— Не буди лихо, пока оно тихо. Собак очень надо? А зачем? Тут через пять километров почти целый хутор будет. Если что, в нем остановимся до утра.
Лунатик, не слушая, продолжал возиться с рацией, переключаясь между частотами, и я понимал, почему. Выброс, пришедший без радиопредупреждения, на открытом месте быстро делает человека «паленым». Лунатик очень хотел жить и хотел дойти до Лиманска — только и всего.
— Погоди-ка… Есть!
Сквозь свист и хрипение помех теперь прорывался искаженный до неузнаваемости голос, но это оказалось не предупреждение, а сигнал SOS от сталкера, который погибал всего в километре от нас.
— Ну, вот и доискались…
На такие сигналы можно и не отвечать, но не мешает при этом помнить — сегодня ты не поможешь, завтра тебе не помогут.
— Что там у него?
— Не понял, он теперь молчит.
— Ладно, пошли туда, если что, ты меня прикроешь, — приказал я Лунатику.
Мы бежали так быстро, как могли, до тех пор, пока за изгибом местности не открылась широкая поляна, поросшая по краям лещиной и можжевельником.
В середине поляны колыхалась серовато-бурая масса, по рассмотрении оказавшаяся стаей псевдособак. Звери с чавканьем и прерываемым рычанием возились над неподвижным телом. Еще два покойника замерли в изломанных и перекрученных позах. Люди были загрызены насмерть, но из-за прочности экзоскелетов пока почти не обглоданы.
Псы, от многочисленности наглые, почти не обращали на нас внимания. Один из монстров выглядел необычно — нагая жилистая спина с выступившим на поверхность позвоночником и следами гниения на коже. Удлиненная голова оказалась противогазом, сдвинутым на макушку. С обернувшегося лица на нас смотрели пусть искаженные и безумные, но все же до сих пор человеческие глаза, почти человеческая глотка издала крик, похожий на довольное уханье…
— Снорк.
Снорк, очевидно, кормился вместе со стаей, участвуя в загонной охоте на случайную дичь и пожирая потом свою долю. Сейчас он потянул воздух носом и боком двинулся в нашу сторону, припадая на изуродованные мутацией руки будто на передние лапы.
— Прикрывай, он сейчас сзади зайти попробует.
Красноватая, оплетенная сухожилиями и будто освежеванная туша снорка метнулась к нам с невероятной скоростью, пули из АКМ Лунатика ушли в нее без всякого видимого эффекта, однако задетый снорк отпрыгнул в сторону, сделав кульбит. Пристрелить его из дробовика я не успел. Обступив нас со всех сторон, псевдособаки завыли в предвкушении новой добычи. Их широкие морды больше походили на львиные, с высунутых языков стекала слюна.
— С псами сам разберусь, — тихо сказал Лунатик. — Снорк тебе.
Напарник с удивившей меня ловкостью заскочил на соседний валун. Камень был крупный, почти двухметровой высоты, с заметными выбоинами. Для собачьих лап он представлял собой непреодолимую преграду. С этой позиции Лунатик принялся одиночными выстрелами отстреливать псов по очереди.
