Рыцари порога.Тетралогия - Корнилов Антон (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Дальше Кай не стал смотреть. Будто очнувшись, он поднялся и пошел, раскачиваясь на ослабевших ногах. Бежать никак не получалось. Неожиданно перед мальчиком вырос глухой забор. Ударившись об него, Кай упал. Снова встал и побрел вдоль забора, который, как он помнил, должен вывести был его на улицу, чуть дальше дома рыбника. В голове у мальчика мутилось. То, что происходило вокруг, представлялось сплошным, вязким ночным кошмаром, и выбраться из него можно, только проснувшись. Но как это всегда бывает во сне, желаемое пробуждение все не приходило. Мальчик обессиленно брел вдоль забора и остановился, когда забор закончился. Осталось пересечь опасную мостовую, пробежать не больше сотни шагов — и он окажется дома.
Ступив на улицу, Кай не удержался и оглянулся. Мечущихся в неровном огненном свете теней стало больше — должно быть, к дому Харла подтянулось подкрепление. Но, судя по звону стали и воинственным выкрикам, огр еще держался. Набат по-прежнему гудел над городом, и теперь отовсюду неслись вопли перепуганных горожан и пересвист грабителей.
Вдруг что-то оглушительно треснуло внутри жилища рыбника, и крыша двухэтажного дома внезапно вспыхнула, будто облитая горючей жидкостью. На мостовой перед домом Харла стало светло как днем.
Кай увидел гарцующих коней, рвущихся прочь от пожара. Какой-то человек, голый по пояс, размахивая руками, в каждой из которых было зажато по длинному ножу, бегал от коня к коню, собирая их в кучу подальше от огня, не давая разбежаться. Увидел, как пятеро или шестеро грабителей наскакивают на огромного огра, словно псы на медведя, как Ххар, отчаянно отбивается топором и ножом, уже не успевая делать выпады. Вот меч одного из ночных налетчиков полоснул огра по груди — Ххар отпрянул, и копье с зазубренным наконечником глубоко вошло ему в спину. Человек, ударивший его копьем, быстро и сильно налег на древко, обломив копье так, чтоб наконечник остался в теле. Ххар упал на одно колено, но сумел раскрутить над головой топор, отпугнув сунувшихся к нему было врагов. Через минуту он поднялся, но снова упал на колени, когда еще одно копье ударило его в бок…
Собрав последние силы, Кай побежал. Огонь освещал ему путь, бросая под ноги изломанную тень. Он не заметил, как из кипящей схватки вынырнул низкорослый воин в тусклой кольчуге и рогатом шлеме — тот самый, что злобно щерился на убитого Ххаром желтозубого, и устремился за ним следом.
* * *
Матушка стояла на пороге. Увидев Кая, она сдавленно вскрикнула и бросилась к сыну. Мальчик прижался ней, не понимая, почему она тут же принялась отдирать его от себя, стремясь запрокинуть его лицо, почему дрожащими пальцами она ощупывает ему голову и отчего под ее пальцами так скользко и горячо.
— Больно? Больно?.. — повторяла матушка.
Только заметив кровь на ее ладонях, Кай сообразил, в чем дело.
— Я не ранен! — заговорил он и сам поразился тому, как тонок его голос. — Это… не моя…
— Скорее! — послышалось из дома.
Матушка вздрогнула и потащила Кая в дом, в темную глубину комнат, где маячило совершенно белое лицо рыжего менестреля. Только когда захлопнулась дверь и вспыхнул масляный светильник, Корнелий больно схватил мальчика за руку и хрипло выкрикнул:
— Ххар?!
Ответить Кай не смог. Горло его вдруг стиснули горькие спазмы, а из глаз сами собой брызнули слезы. Корнелий отпустил его руку и замотал головой.
— Чтоб им всем… — скрипуче выговорил он.
Светильник, который он держал в руке, осветил стол с остатками покинутого ужина, инструмент на скамье и откинутую крышку погреба.
— Туда, — прерывисто дыша, сказал менестрель. — Быстрее!
— Давай, сынок… — подтолкнула матушка Кая.
Дверь с треском распахнулась. Маятная гарь уличного пожара, расцвеченная мутными огненными всполохами, ворвалась в комнату. Светильник выпал из рук Корнелия, разлился жидким пламенем по полу.
— С-сучье отродье!.. — упершись взглядом в Кая, прошипел воин в рогатом шлеме и шагнул со двора в дом.
Масло на полу разгоралось сильнее. В свете огня матово отливала кольчуга воина, языки пламени, стремительно росшие к потолку, озарили оскаленное лицо воина багровыми отблесками. Кай похолодел — ему вдруг показалось, что это убитый желтозубый вошел в его дом. Нет… они просто похожи: воин в рогатом шлеме и тот, кто сейчас с разрубленной головой валялся в кустах у дома рыбника Харла. Очень похожи — острые скулы, тонкий нос, напоминающий птичий клюв… Только воин, который стоял сейчас перед мальчиком, много старше.
— Сучье отродье! — хрипло повторил воин и, подняв на уровень груди короткий и тяжелый меч, пошел прямо на Кая.
Корнелий отшатнулся назад таким судорожным движением, что с грохотом опрокинул стол. Матушка, вскрикнув, кинулась наперерез грабителю, а он, не глядя, отмахнулся от нее безоружной рукой. Матушка отлетела к стене.
Кай словно врос в пол. Страшная, невиданная им раньше ярость кривила лицо рогатого. Никто и никогда не смотрел так на мальчика. В узких глазах ночного налетчика клубилась черная муть убийства.
Пронзительно закричала матушка, и этот крик вывел Кая из плена оторопи. Он отпрыгнул назад — как раз в тот момент, когда рогатый, примерившись, размахнулся мечом. Матушка снова бросилась на врага и получила еще один удар. На этот раз гораздо сильнее предыдущего. Удар опрокинул ее на пол. Она закашлялась, замычала, плюя кровью. Путаясь в юбках, она пыталась подняться, но снова валилась, не в силах устоять на ногах.
Кай оглянулся.
Рыжий менестрель, выпучив глаза, как лягушка, распластался на полу рядом с опрокинутым столом. Полувздохи-полустоны слетали с его белых губ. Господин Корнелий был перепуган до смерти.
Не отдавая себе отчета в действиях, привычным движением Кай выхватил из-за пояса деревянный меч. Налетчик не засмеялся. С той же гримасой ярости, застывшей на лице, он отследил траекторию появления оружия и снова шагнул вперед. Кай сделал прямой выпад. Он не думал, что его неуклюжий удар повредит врагу. Скорее всего, он вообще ни о чем не думал. Просто безмысленно подчинился отчаянию боя, охватившего его с того момента, как он обнажил свое оружие. Рогатый легко отразил выпад, перерубив деревянный меч у самого перекрестья. Кай выпустил из рук обломок. Стук деревяшки об пол отрезвил его. Вскрикнув, мальчик подался назад. Хрупкий полый предмет лопнул под его ногами, протяжно и тоскливо запели, лопаясь, струны. Кай упал, ударился затылком и тут же увидел над собой стальную молнию гибельного замаха. И тогда снова закричала матушка, в третий раз бросаясь на воина. Она кошкой вцепилась в его руку — там, где кончался кольчужный рукав, не давая мечу опуститься на уготованную цель.
Рогатый завыл, кружась на одном месте, стараясь стряхнуть с себя намертво прилипшую женщину. В борьбе он потерял меч, со звоном полетевший ему под ноги, но очень скоро вновь овладел положением. Удерживая на правой руке матушку, тянувшуюся к его горлу, левой он начал бить ее по голове — не так, как бьют слабую женщину, а как бьют равного по силе мужчину.
Стоны, крики, потрескивание пламени и тяжкие удары обрели в сознании Кая материальные очертания. Как паутиной эти жуткие звуки опутали его, на время погрузив в мутное небытие. Словно сквозь толщу воды видел помертвевший мальчик, как рогатый воин отдирает от себя уже почти потерявшую сознание матушку. Как откуда-то сбоку, дико вереща, отгоняя собственным визгом смертельный страх, падает на дерущихся рыжий менестрель. Как клубок тел, извиваясь, катится по полу, сминая языки пламени, дальше, дальше — и наконец выпадает из поля зрения.
* * *
Омертвение прошло настолько, что у Кая получилось повернуть голову. Через минуту он даже поднялся на ноги. Темнота душной комнаты хранила безмолвную неподвижность, только кое-где еще тлело дерево пола. Привыкшие к сумраку глаза различили белый силуэт у стены. «Матушка…» — понял Кай. Словно отвечая на его немой зов, она пошевелилась и застонала. Мальчик доковылял до матери, упал на колени и приник к теплому телу. Дрожащие руки неожиданно крепко стиснули его. И, тотчас ослабнув, опали.
