Коллектор - Москвин Максим (книги онлайн TXT) 📗

Когда я подошёл к школе, пан Вышински как раз работал на крыше здания, перекладывал съехавшую черепицу. Он только что забрался наверх и принялся снимать керамические пластины ряд за рядом, складывая их в стопку. Завидев меня, он поднялся на ноги и приветливо махнул рукой.

— Эй, Клим, как дела?

Я неопределённо пожал плечами.

— Что, опять от отца перепало?

— Да не, я просто так…

— Ладно, не буду приставать. Помочь хочешь?

— Конечно, пан Вышински, а что делать?

— Видишь вон ту доску? Прислони к скату крыши…

Я посмотрел в указанном направлении. В траве возле фундамента лежала длинная доска. С трудом её подняв, я приставил один конец к крыше возле ног учителя, а второй упёр в мягкую землю.

— Молодец. А теперь я буду по доске спускать черепицу, одну за одной. Твоя задача ловить её и складывать вдоль стены. Справишься?

— Конечно! — мне было приятно помогать пану Вышински, так я мог хоть как-то отплатить ему за внимание.

Ловить скользящие по доске выгнутые пластины было даже весело, главное не зевать и вовремя подхватывать очередную. Хоть керамика и прочная, но при резком ударе раскалывается охотно. На солнце черепица разогрелась, и уже через час-полтора обжигала руки.

Пан Вышинский долго молчал, потом потихоньку попытался вовлечь меня в разговор:

— Ты прочитал книжку, что я тебе дал на прошлой неделе?

— Ага. Я её в сене спря… — я замолк, мне не хотелось в подробностях рассказывать о проблемах, с которыми я сталкивался при чтении книг. Мать, та ещё ничего, просто визжала, а отец мог молча бросить книгу в огонь…

— Да ладно, Клим… Я понимаю. Твоим родителям, конечно, очень сложно принять, что их ребёнок неизмеримо выше их. Когда средний уровень IQ чуть выше восьмидесяти, умному мальчишке невероятно сложно выжить. Ничего. Ты, главное, твёрдо запомни одну простую вещь — работать нужно отвыкать с детства, — и пан Вышински громко засмеялся, запрокинув голову.

Признаюсь, тогда я не слишком понял смысл этой фразы, просто почувствовал, что отец был бы весьма недоволен, доведись ему присутствовать при разговоре.

— Я слышал, у тебя возникли сложности с приятелями? — продолжил учитель.

— Да ну, всё нормально. Они… Они не понимают.

— Это ты верно сказал, — больше всего мне нравилось, что пан Вышински говорил со мной, как с равным, не пытаясь делать скидку на возраст. — Это твой основной и пока единственный враг — непонимание. Победить его невозможно, пока ты не сменишь окружение.

— Окружение? — переспросил я.

— Именно. Сам подумай — какое будущее тебя здесь ждёт? Чем бы ты хотел заняться из доступных профессий?

— Не знаю… — вопрос меня озадачил настолько, что я чуть было не пропустил очередную пластину. — Наверное, стал бы учителем, как вы.

— В своём отечестве не бывает пророков, — криво ухмыльнулся пан Вышински. — Я же не родился на этой планете, да и образование получал очень далеко отсюда. Вот и тебе нужно думать уже сейчас, куда выбраться отсюда с минимальными потерями. Но чтобы дожить до этого светлого момента, тебе нужно научиться выживать в любых условиях. Что делают соседские пацаны, когда не могут смириться с тем, что ты умнее их?

— Драться лезут… — пробормотал я.

— Вот именно. Поэтому первейшая задача у нас с тобой — отучить их от этой вредной привычки.

Он сел на самый край ската крыши и внимательно принялся меня разглядывать.

— И этим вопросом мы займёмся немедленно… — так он оценил результаты осмотра.

Результаты и впрямь оказались очень значимыми.

Я отломил ещё кусок хлеба и принялся дожёвывать мясо, вспоминая события, произошедшие через три года после беседы на разобранной крыше. Мне было уже одиннадцать лет, я быстро рос, ещё быстрее учился. Школьная библиотека превратилась из необъятного хранилища в скромное помещение, заставленное читанными-перечитанными книгами. Вот тогда пан Вышински принёс свой планшет. И книг там было просто море. Правда, прятать устройство пришлось особо тщательно. В нашем поселении такая вещь становилась совершенно несусветной ценностью, ей угрожали не шаловливые ручки моих недоумков-приятелей, а самые настоящие воры. И надо же такому произойти, что именно планшет и стащил мой сосед, белобрысый парень лет тринадцати. Стащил по-глупому, точнее, по моей глупости — я сидел во дворе на деревянной скамеечке в тени от сиреневого куста, между прочим, земного происхождения, и, не отрываясь, читал книжку по основам небесной механики. Книжка оказалась увлекательной, я зримо наблюдал сложные траектории небесных тел, которые они сплетали в своём вечном движении. Уже тогда я знал, что буду поступать в Следственную Академию, а следователю просто необходимо уметь управлять самыми разными машинами. И конечно, для грамотного полёта в ближнем космосе, нужно хорошо представлять себе законы, по которым полёт происходит. Я так увлёкся, что не услышал Павкиных шагов, а когда он протянул над низким забором рук и выхватил планшет — было поздно. Выхватив, он принялся размахивать им, бегая по улице. Но мои крики и требования немедленно вернуть прибор он только смеялся, а когда я выбежал со двора на улицу — помчался от меня, как стрекол [6].

Догнал я его уже возле молотильного комплекса, где обычно мальчишки собирались поиграть в свои немудрёные игры, тайком выкурить одну на пятерых папироску, а то и подраться. Удивительный прибор в руках у Павки вызвал оживление и бурный интерес, сменившийся презрительным безразличием, когда не понимавшие его истинной ценности пацаны поняли, что это — всего-навсего книга.

— Гля, паря, шо у нашего Клима есть!

— А шо это?

— Навроде как книжки читает…

— Книжки… — разочарование в голосе спрашивавшего было просто надрывным.

— А ты думал, это ковырялка для носа? — спросил я, подходя ближе. — Дай сюда. Это не твоё.

— Твоё, что ли?

— И не моё тоже. Это пана Вышински.

— Тю! Теперь это моё. Папка поедет в город в воскресенье, он мне его поменяет на три сахарных леденца, вот!

— Лучше отдай! — у меня начало леденеть в животе.

— А то шо будет?

Объснять «шо будет» — напрасно терять время.

Я сделал классический выпад ногой вперёд, левой рукой хватаясь за планшет, а правой нанеся резкий удар Павке по носу.

Он не ожидал от мелкого пацанёнка такой прыти, поэтому легко выпустил планшет, а я, развернувшись на левой ноге, добавил ему в лоб правой пяткой, точно, как показывал учитель. Павка шлёпнулся на спину, как мешок с мукой. Шлёпнулся и замер. Я-то знал, что ничего страшного с ним не произошло, а вот остальные с воплями «Клим Павку убил!» начали разбегаться, за исключением трёх самых старших, которые верховодили всеми мальчишками в посёлке.

Я не испугался ни на секунду. Три года ежедневных занятий вселили в меня уверенность, поколебать которую этим троим было вряд ли под силу.

Даже сейчас я усмехнулся, вспоминая тот первый свой настоящий бой, окончившийся полной победой. И сделал ошибку, потому что мать приняла мою усмешку на свой счёт.

— Он ещё смеётся! Ни стыда, ни совести! Да мне перед людьми стыдно… Что соседи скажут? Уродила ирода на свою голову! Люди картошку сажают, а он в академии собрался. Ждут тебя там, как же!

Я ещё ниже опустил голову и принялся есть ещё быстрее. Да уж, что скажут соседи — первейшая забота моей матери. Ну, соседи, конечно, ничего хорошего никогда не говорили. Особенно после того, как сразу три великовозрастных балбеса, каждый из которых был, как минимум, вдвое крупнее меня, попали в местную больницу. Именно после этого случая отец, как следует поколотив меня для разминки, отправился к пану учителю поучить его уму-разуму. С ним увязались ещё трое его собутыльников, такие же отцы семейств, сильно переживавших из-за «ненужной» школы в посёлке. В результате отец присоединился к трём балбесам, перегрузив фельдшера работой выше всяких пределов. А потом появился пристав и объяснил отцу, на кого он поднял руку, заодно наложив штраф. Неслыханное дело!