Последняя дверь последнего вагона - Ильин Владимир Леонидович (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Я беру Герту на руки, как спящего ребенка (к моему удивлению, весит этот божий одуванчик, несмотря на хилость, довольно много), и тащу ее прочь из квартиры, стараясь не дышать как загнанный конь.
— А вы уже звонили в ОБЕЗ? — спрашивает у меня брюнетка, нажимая кнопку лифта. Не того, что поменьше, а так называемого «грузового».
Отрицательно качаю головой.
— Ну ладно, — говорит она. — Тогда мы сами это сделаем. Вот доставим бабушку в больницу и сообщим…
Кабина открывается, и я торжественно вступаю в нее, прижимая к себе тело Герты Фридриховны и стараясь дышать реже: от моей ноши исходит такой запах, от которого можно запросто лишиться чувств.
Лена нажимает на кнопку первого этажа, и кабина начинает спуск.
— Как вы думаете, она еще жива? — осведомляется за моей спиной брюнетка.
Я вглядываюсь в бледное лицо Герты Фридриховны.
«Вообще-то, это я должен был спросить у вас, милые дамы», — вертится у меня на языке, но я решаю пощадить бедняжек. Им и так приходится несладко на этой неженской работе.
— По-моему, да, — уверенно говорю я.
— Ну что ж, — вздыхает медичка. — Этот недостаток можно исправить…
И, прежде чем я успеваю осознать смысл ее высказывания, вытягивает руку, в которой зажат компакт-пистолет с набалдашником глушителя, приставляет ствол к виску старушки и нажимает на курок.
Хлопок выстрела — не громче звука лопнувшего воздушного шарика, но голову бедной старушки разносит на части, и кровь забрызгивает лифт, мое лицо, белоснежные комбинезоны девиц…
И в тот же миг по моим рукам пробегает судорога «разряда».
Как будто из видеозаписи вырезали целый кусок, «картинка» забрызганного кровью лифта, которую воспринимали наши органы зрения, вдруг меняется на Другую. Крови вокруг больше нет, а Герта Фридриховна оказывается целой и невредимой. Более того, она глубоко вздыхает, открывает глаза и недоуменно оглядывает меня и «медичек». Трудно поверить, что еще недавно она умирала.
— В чем дело?! — верещит она, дергаясь всем телом. — Ты что делаешь, придурок? Куда ты меня тащишь? Отпусти меня, а не то я заявлю на тебя в ОБЕЗ!.. Слышишь? . Ты у меня схлопочешь срок за бандитизм!.. Решил изнасиловать старенькую бабку, которая тебе в матери годится?!. Маньяк!..
Оторопев от неожиданности, я покорно ставлю старушку на ноги. Меня больше занимает метаморфоза, произошедшая не с ней, а с красавицами из «Скорой помощи». Теперь это не очаровательные молодые девицы, а собранные, целеустремленные фурии-суперменши с холодными взглядами и отточенными, скупыми движениями. И вместо медицинского чемоданчика в их руках — оружие. Настоящее смертельное оружие, предусмотрительно оснащенное глушителями.
И они вовсе не удивлены воскрешением моей ноши.
— Тихо, бабка! — цедит сквозь зубы рыженькая Лена, наставив на Герту Фридриховну ствол с набалдашником (второй ствол, принадлежащий брюнетке, пристально смотрит в мое лицо). — Отойди к стене! К стене, я сказала!!! Будешь орать — схлопочешь пулю в лоб. Понятно?
У бедной старушки отваливается челюсть. И я ее прекрасно понимаю. Вряд ли она помнит, что с ней было. В лучшем случае в голове ее застряли обрывки воспоминаний, которые настолько невероятны, что кажутся сном. А потом — резкий переход к реальности, причем в ситуацию, выходящую за обычные рамки…
Лифт внезапно останавливается, двери перед нами разъезжаются, и Герта Фридриховна, видимо, получившая заряд оптимизма от вида своего собственного подъезда, открывает рот, чтобы закричать. А может быть, чтобы прошептать что-то. Или чтобы просто глубоко вздохнуть. Об этом уже никто не узнает.
Потому что лопается второй воздушный шарик и на стенке позади старушки вновь возникают брызги крови, а сама она, уже мертвая, замирает на секунду, прежде чем рухнуть на пол кабины.
Во мне тут же возникает знакомый импульс, но брюнетка плотнее прижимает дуло к моему лбу и бесстрастно командует:
— Вытряхайся! И не вздумай дергаться!..
Я и не думаю.
Мы покидаем лифт, оставив в нем труп Герты, и идем к двери.
Возле подъезда стоит фургончик «Скорой помощи», возле которого беззаботно курит тип — тоже в белом комбинезоне. Увидев нас, он щелчком отбрасывает в сторону окурок и откидывает заднюю дверцу фургона.
Так глупо попасться на удочку!.. Ведь, кажется, все было продумано: сопровождение Ригерта, фургон с обезовцами в засаде… Но стоило противнику сделать нестандартный ход — и мы оказались… ясно, в каком месте…
Кстати, а где Ригерт? Где этот молчун с его стальными мускулами, штатным парализатором и связью с фургоном? Неужели он заснул и прозевал приезд «Скорой помощи»?
Видимо, даже если и не прозевал, то не усмотрел ничего подозрительного в том, что кто-то вызвал врачей среди ночи. Может быть, даже опросил моих конвоирш, к кому и зачем они приехали. Девушки, разумеется, сказали правду, и Ригерт успокоился, потому что ему нет никакого дела до какой-то старушки, которой стало плохо…
Он же не знал, что люди Дюпона тщательно подготовили эту операцию именно таким образом, чтобы не вызвать подозрений у моих «телохранителей». Заранее отследили, как ОБЕЗ меня опекает, и убедились, что я провожу ночь один в своей квартире. После этого им оставалось только подыскать кандидатуру на роль крючка, на который я бы клюнул. И нашли — причем не одного кандидата, а сразу двоих… Значит, и фатальная «драка между бабульками» тоже была инсценирована. Только они не стали убивать обеих. По их сценарию, кому-то из старушек должна была потребоваться срочная медицинская помощь. А уж подключить телефон к своей линии — дело техники… Расчетливые, сволочи!
— В машину! — приказывает вполголоса брюнетка, тыча мне в затылок пистолетом. — Пошевеливайся!
Водитель широко ухмыляется и еще шире распахивает передо мной заднюю дверцу.
— Тихо! — вдруг говорит не то мне, не то своей напарнице рыженькая Лена. — Рита, справа!..
Краем глаза я вижу справа чей-то силуэт.
Ригерт. Легок на помине. Идет к нам от машины. Правая рука в кармане — молодец, хоть это не забыл…
Только он, кажется, еще не врубился, что происходит. Наверное, не видел пистолета в руке брюнетки. Поэтому не усматривает ничего страшного в том, что я вышел из подъезда среди ночи в сопровождении двух смазливых медичек. Может, даже думает, что меня среди ночи потянуло на шашни.
Его надо предупредить. В конце концов, меня все равно убьют. Не сейчас, так позже. Возможно, даже более мучительной смертью. Так чего же я боюсь?
Я открываю рот, чтобы крикнуть: «Это ОНИ, Ригерт! Атас!» — но запаздываю на какую-то наносекунду.
Пистолет в руке брюнетки издает неприличное чмоканье — на улице выстрел через глушитель звучит совсем не так, как в тесной коробке лифта, — потом еще раз и еще, и обезовец приземляется на асфальт уже мертвым. Три пули в грудь с близкого расстояния — слишком много даже для его могучей комплекции.
Пока ствол, воняющий порохом, не вернулся в исходное положение к моему затылку, у меня есть шанс не стать бараном, покорно ожидающим, когда его зарежут. И я его использую.
Резко развернувшись, делаю два дела сразу. Правой рукой отбиваю вооруженную руку брюнетки вверх с одновременным захватом запястья, чтобы в следующую секунду провести болевой прием и завладеть пистолетом, а левой ногой наношу удар в живот рыженькой, сбивая ее с ног.
При этом я поворачиваюсь спиной к шоферу, но знаю, что первой его реакцией будет кинуться на помощь своим подружкам. Он так и делает, но я слегка наклоняюсь вперед и встречаю его правым каблуком (хорошо, что, выходя из своей квартиры, я предусмотрительно обулся в ботинки!). Федор — если это его настоящее имя — внезапно вспоминает, что у него на фасаде есть кое-какие болевые точки и, зажав самую болезненную из них — ту, что находится между ног, — со стоном скрючивается в позе, неудобной для продолжения боевых действий…
Итого на ногах остаемся только мы с брюнеткой. Картина впечатляющая, если взглянуть со стороны: рослый мужик избивает слабую женщину, да еще и врача «Скорой помощи»!
