Век магии и пара. Барчук (СИ) - "Amazerak" (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Удар. В стене образовался пролом, словно в неё угодил снаряд. Снова слабость. Я опустился на землю. Рука цела, стена – нет. Не верилось, что могу вытворять подобное.
Следующим объектом для разрушения оказался бетонный блок. Но он не разлетелся на куски от удара – просто треснул. Тоже неплохо.
Так и бегал каждый утро на территорию, ломая всякие предметы и испытывая себя на прочность. И заметил интересную вещь: по прошествии пары недель стало требоваться меньше времени, чтобы сконцентрировать энергию, и легче стало переносить «отходняк», периоды которого тоже сократились.
Вместе с тем я открыл ещё одну интересную способность. Случилось это, когда работал на скорость, набивая воздушную грушу. Ощутив концентрацию энергии, я продолжил бить, но тут почувствовал, что время как бы замедлилось, а движения мои – нет. Это длилось всего секунд пять и закончилось очередным отходняком. Теперь я понял, что моя тайная сила позволяет в некоторых случаях ненадолго ускориться. Вот только повторить это больше не получилось.
Из-за работы времени для тренировок оставалось мало. Хотелось больше, но для этого надо было придумать иной способ заработка, менее энергозатратный. Дела же со спортзалом шли туго. Молодёжь с округи начала стягиваться, и мы с Рыжим начали получать прибыль, но пока это были сущие копейки. За три недели наше совместное предприятие мне даже пятака не принесло. К сожалению, я не мог контролировать, насколько честен мой партнёр (а зная характер Рыжего, я был более чем уверен, что меня слегка облапошивают), так что приходилось довольствоваться тем, что есть.
На работе же дела шли не плохо и не хорошо. Ничего интересного за эти недели не произошло. Вкалывал я исправно, без нареканий, вот только сама работа своими однообразием и беспросветностью начала порядком приедаться. Каждый день я занимался тем, что засыпал ингредиенты в огромный миксер, а потом возил отработанную формовочную смесь и грузил её в дробилку, за которой тоже приходилось следить. И так по двенадцать часов. Иногда выдавались перерывы, но тогда нас гнали на другие работы. То помещение убирать, то ковши чистить, то ещё что-нибудь придумают. Один раз заставили переносить ковш с расплавленным металлом. Было не по себе. Но начальство плевало на безопасность рабочих с высокой колокольни – за три недели я это очень хорошо понял.
Обращались с нами тоже плохо. Бригадир наш, Ерофей, тем, кто отлынивал или сильно косячил, в зубы бил без разговоров. Пару раз я видел, как он гонял подчинённых. Да и без мата редко к кому обращался. С одной стороны, было не привыкать: в армии всякие командиры попадались, а с другой – досада брала. Вроде боевой офицер, горячую точку посещал, на войне смертью храбрых пал, а тут – на тебе! Опять мальчик на побегушках. Духом себя почувствовал, словно в армию первый год служить пришёл. Но в армии-то я знал, что делать и зачем. Там я Родину, вроде как, защищал, а тут?
Зато я сдружился с формовщиком Витькой Соловьём. Часто болтали в обед или когда время выдавалось. От него я узнавал понемногу о житье-бытье местных рабочих и о том, что оказывается, здесь, на Арзамасском металлургическом, не так уж и плохо по сравнению с другими предприятиями. А однажды Витька поделился своей мечтой: он давно хотел уйти с завода, купить грузовик и работать на себя, перевозками заниматься. Уже четвёртый год на машину копил.
Я тоже продолжать эту канитель не имел никакого желания. Разные в голове крутились мысли: спортзал открыть свой, давать уроки бокса. Никогда этим не занимался и не знал, насколько у местной бедноты оно окажется востребованным, но ничего другого, чем можно заработать на жизнь, я не умел. Пока деньги есть, стоило попробовать.
Теперь я прекрасно понимал Рыжего с его товарищами, почему они решили коммерцией промышлять, пусть и незаконной. На заводе перспективы были так себе, а пацаны хотели жить, хотели зарабатывать, а не убиваться за копейки, как их отцы. Там – безжалостный и беспросветный труд, а тут – деньги и перспективы. Правда, этот путь тоже мог привести в могилу раньше времени, но парни то ли не понимали этого, то ли просто не хотели об этом думать.
Одним словом, я твёрдо решил доработать месяц, получить свои двадцать рублей и свалить с завода, чтобы пробовать другие способы заработка.
Вот только жизнь внесла свои коррективы.
Часть II. Серьёзные дела. Глава 8
Был дождливый летний вечер. Я вместе с Николаем и его семьёй ужинал после очередной смены. Всё тело болело уже третью неделю подряд. Тренировки и изнурительный физический труд давали о себе знать.
Сегодня Николай был особенно угрюм. И причина на то имелась веская.
– Уже второй раз за год хлеб дорожает, – ворчал он, – а жалование поднимать не хотят. Что-то слух пошёл нехороший: в этом месяце опять выплаты могут задержать.
– Ох, как же задрали, – вздохнула Ольга.
– И не говори, ну вот что это? И выходные до конца года отменили. На Успение даже не отпустят.
– Да совсем обнаглели, – поддакнула супруга.
– Заказы сейчас пошли. Военные все. Гусеницы для танков, пушки. В пятом цехе бронелисты льют. Готовятся к чему-то. Их дело, конечно, но и жалование поднять надобно. А то словно крепостные горбатимся.
– И жалование, и выходные нужны, – поддержал я разговор. – Что-то у вас тут совсем дико.
– А где по-другому? – буркнул Николай. – Я вот не слышал, чтоб где-то иначе было. На государевых заводах, разве что. Но они далеко.
– Надо делать что-то, – пожал я плечами. – Бастовать пробовали? Требовали?
– Деловой больно, смотрю, – хмыкнул Николай. – Бастовать. Но есть правда в твоих словах. Мы с мужиками думаем с челобитной пойти в этом месяце, чтоб жалование чутка хоть прибавили. А то совсем не продохнуть. Аренда растёт вон, хлеб дорожает.
– Что? – нахмурилась Ольга. – Опять? Может, не надо? Как прошлый раз закончится ведь.
– Посмотрим, – Николай насупился и, уставившись в тарелку, принялся с жадностью поглощать варёную картошку.
– Смотрите там осторожнее, – не унималась супруга. – Сходка-то уже была? А ну как уволят?
– Нет ещё. Завтра или послезавтра, – нехотя ответил Николай, не прекращая есть.
– Ты смотри там… Опять же бить будут!
– А что за сходка? – влез я в разговор. – И кто кого бить будет? За что?
– Ой, ты Миха, только не лезь, – отмахнулся Николай. – Дела это серьёзные. Ты новенький. Если начальство прознает, что на сходку пошёл, выгонит и жалование не выдаст. Так что сиди уж.
– Кто бить будет? – добавила Ольга. – Да бандиты, кто же ещё? Как мужики с челобитной идут к руководству, так их потом на улице ловят и мутузят до полусмерти. Вон, в прошлом году ходили, Тихона из соседнего дома, порешили. Так отдубасили…
– Всё, – гаркнул Николай, стукнув кулаком по столу. – Хорош трепаться. Никто никого не побьёт. И уволить – не уволят. Думаешь, много специалистов-литейщиков в городе? Раз-два и обчёлся.
Ольга умолкла, хотя по лицу было видно, что думы её гложут тяжёлые.
Поужинав, я поблагодарил хозяйку, и уже хотел идти на боковую, но тут в дверь кто-то забарабанил.
– Кто там? – рявкнул дядя Коля, поднимаясь с места.
– Дядь Коль, а Мишка дома? – зазвучал ребячий встревоженный голос. Это был Проныра.
– Сейчас! – я поднялся и открыл дверь.
– Барчук, идём скорее, – парнишка был запыхавшимся и мокрым от дождя. – Там твой зал разнесли, Бульдога и Медяка побили. Пойдём скорее!
– Кто? – удивился я, но Проныра только и твердил: пойдём, да пойдём.
Я накинул кепку и сюртук, ещё не просохшие после пути с работы, и вышел под дождь. Был вечер, сгущались сумерки. На нашей улице горели три фонаря. По размокшей грунтовке в клубах пара пронеслась старая легковушка, ослепив нас ацетиленовыми фарам.
Мы быстро добежали до заброшенной больничной территории. Но даже за эти несколько минут я успел промокнуть до нитки.
В подвале меня уже ждали Рыжий и ещё несколько ребят. Бульдог и Медяк сидели на матах, утирая кровь из носа, лица опухли от побоев. Не менее плачевную картину представлял и сам спортзал: маты, мешки и остальной инвентарь были порезаны и распотрошены.
