Орден - Мельников Руслан (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Бурцев смотрел. Танк ехал. Большие опорные катки, расположенные в шахматном порядке. Широкие гусеницы, обеспечивающие неплохую проходимость. Дополнительные баки с горючим. Высокий корпус, небольшая приплюснутая башенка, антенна над люком, короткоствольное орудие. Калибр невелик — два сантиметра. Ну, и пулемет, разумеется. Весит тонн десять, может быть, больше. В общем, категория легких танков. Правда, «легкость» для подобных машин — понятие относительное. Особенно здесь. Особенно сейчас.
Броня на вид приличная, но не супер — рассчитана на выживание после попаданий бронебойных снарядов малого и среднего калибра. Так ведь и бить из крупнокалиберных орудий по танку в тринадцатом столетии некому, а стрелы и ядра катапульт ему — что комариные укусы. Зато вот движок — мощнее не нужно. И скорость обеспечит, и по бездорожью протащит. И ходовая часть надежная. Вооружение, правда, у «рыси» не столь впечатляющее, как у более тяжелых «кошачьих» собратьев из фашистских панцерваффе. Однако для нужд цайткоманды большего, наверное, и не требуется, даже при штурме замков и городов. Пробить брешь в стене или высадить ворота в крепости, до сих пор не нюхавшей пороха, можно и скорострельной 20-миллиметровкой, а 7,92-мм пулемет запросто выкосит со стен всех защитников. Кроме того, при необходимости сам танк можно использовать в качестве тарана.
Что, по-видимому, и намеревался сейчас продемонстрировать экипаж «рыси». До Моосты оставалось совсем ничего, а танкисты не сделали еще ни единого выстрела. Небось, предвкушают свою излюбленную забаву — давить по живому гусеничными траками.
И ведь есть, есть кого давить-то! Бурцев громко и витиевато выругался. Десяток всадников выезжал за частокол — на обширную пустошь перед эстонской деревенькой. Нет, они и не думали спасаться бегством. Они готовились принять бой… Бой с танком! Безумству храбрых, короче, поем мы… Он крякнул от досады. Траурные марши петь придется. Ибо после подобных кавалерийских наскоков на бронированные машины не выживают.
— Сумасшедшие!
— Храбрецы! — возразил ему Освальд. — У этих русских рыцарей душа истинных шляхтичей!
— Да на что они рассчитывают, эти «храбрецы»?!
— Ясно же, как божий день, Вацлав: хотят напасть на дракона, пока он не взлетел. Хотят защитить деревню и уберечь своих раненых от лютой смерти.
Невероятно! Воины, что совсем недавно в панике разбегались от атакующего «мессершмитта», теперь демонстрируют чудеса бессмысленного героизма. Устыдились былого страха? Или, быть может, прав Освальд: все дело в том, что неведомый противник на этот раз движется по земле и от того кажется более уязвимым, чем в воздухе. Возникает иллюзия, будто «дракона» можно достать в рукопашной схватке. Наслушались, видать, наивные дружинники Домаша сказок о славных победах былинных богатырей над погаными змеями. Теперь сказочки те боком выйдут!
Безумцы уже послали коней в галоп. Теперь точно никого не остановить! Впереди во весь опор несутся Домаш с Кербетом. Русский воевода удерживает раненой левой рукой круглый щит и поводья. В здоровой правой — древко копья. За спиной огнем реет алый плащ. Отчаянный черкес мчит навстречу танку с непокрытой перевязанной головой. Не пожелал джигит ни на что менять пробитый пулей шлем-танж, и жаждет джигит реванша. Сабля в руке Кербета так и пляшет, блестит на солнце маленький, будто игрушечный, щит.
За воеводой и горцем следовали отборные дружинники. Не израненные, уцелевшие при налете «мессершмитта». Ровно столько бойцов, сколько оставалось еще лошадей в отряде Домаша. Все сейчас под седлом — все до единой. На глазах животных — шоры. Уши закрыты плотными тканевыми колпачками. Чтобы не пугались «драконьего» вида и рыка, надо полагать. Чтоб не чувствовали ничего, кроме шпор, терзающих бока, и жесткой узды, рвущей пасть. Чтобы резвее переставляли копыта. Чтоб неслись вперед и только вперед. Скакать по плотному насту было удобно. И в свой последний бой этот десяток всадников вступал как на парад.
На конях — расшитые попоны и блестящие стальные налобники. За спинами дружинников реяли червленые плащи. Сияла дорогая броня. Словно она могла защитить от пуль и снарядов… Над небольшой группкой развевался стяг с изображением святого лика. Полотнище трепетало на ветру — Бурцев так и не разобрал, на покровительство какого небожителя рассчитывали бойцы.
Глава 13
Эту дерзкую вылазку пресекла бы одна-единственная пулеметная очередь. Но танк по-прежнему молчал. Не стреляли и мотоциклисты. Заглушив моторы, они с любопытством наблюдали за сближавшимися противниками. Согнали коней с танковой колеи и выстроились в линию ливонские рыцари. Никто не желал пропустить диковинное зрелище. Никто не мешал турниру, победитель которого был известен изначально. Да, можно себе представить, с какими ухмылочками прильнул сейчас к перископам экипаж бронированной машины.
До столкновения оставались считанные мгновения. Затаив дыхание, прильнув к биноклю, Бурцев молча ждал неизбежного. Ждал Освальд. Ждал Сыма Цзян. Ждала Ядвига. Ждал Вейко. Ждали Юлдус и его лучники.
Первым удар нанес Домаш. На полном скаку воевода вогнал копье куда-то под орудийный ствол. Будь это бронебойный заряд, немецкой «рыси» снесло бы, на фиг, башню. Но хрупкая палка с железным наконечником не причинила вреда бронированному зверю. Копье переломилось. Всадник не успел свернуть с пути разогнавшейся машины.
Они видели вставшего на дыбы скакуна, видели падающего воеводу. А потом и конь Домаша Твердиславича с пронзительным ржанием повалился наземь. Еще мгновение — и человека, и бьющееся животное накрыли гусеничные траки. Танк чуть спружинил, подпрыгнул на мягком. Позади остались кровавые ошметки. Гусеницы и снег вокруг окрасились красным.
Кербет атаковал с фланга. Взвизгнул, что было сил рубанул с наскока по стальному корпусу. Добрый кавказский клинок разломился надвое. Танк вильнул в сторону, успел вскользь зацепить всадника бортом.
Оцарапанный конь Кербета шарахнулся прочь: сбруя — в клочья, шоры сползли с глаз. Сам наездник с раскроенной до колена ногой не удержался в седле. Упал, запутался в стремени, поволочился за обезумевшим животным. Кербетов жеребец мчался в объезд деревни — туда, где за конной атакой на танк наблюдали Бурцев и его спутники. Повязка на голове Кербета размоталась, окровавленная голова безвольно болталась у задних копыт. Застрявший в стремени горец не подавал признаков жизни.
А танк тем временем разметал остальных воинов. Бронированной грудью, без единого выстрела. Рухнул стяг: знаменосца вместе с лошадью подмяли скрежещущие гусеницы. Так же храбро и нелепо приняли смерть и бойцы, в отчаянии бросавшиеся с мечами и копьями на железную «рысь».
Все. Кончено. Оставшиеся в Моосте воины спешно закрывали ворота. Наивняк! Ни деревенская калитка, ни хлипкий частокол не остановят разогнавшуюся многотонную махину.
Несколько стрел вылетели из-за тына, царапнули по броне. А толку-то?! Танк с ходу снес воротца и добрый кусок частокола. Полетели бревна, доски, щепки, пали люди, оборонявшие проход. «Рысь» хищно закружила, заметалась по деревне, круша убогие постройки, настигая бегущих, давя раненых, наматывая на гусеницы убитых. Только сейчас — впервые за все время танковой атаки — лязгнул пулемет. Короткие вспышки, грохот выстрелов… Упругое эхо докатилось до далекого леса, отразилось от сплошной стены мрачных пустокронных еще деревьев, вернулось обратно.
Экипаж сбивал пулеметным огнем тех, кто успел перелезть через частокол, отсекал путь к бегству остальным. Пули настигли и коня Кербета, взбиравшегося уже по снежной гряде, за которой укрылся небольшой отряд наблюдателей. Умное животное словно чуяло, где искать спасение: жеребец скакал к людям по протоптанной меж заснеженными торфяниками стежке. Но не доскакал. Совсем чуть-чуть.
Пулеметная очередь рассекла гриву, перебила позвонки и шейную артерию, вырвала клок мяса. Подстреленный конь свалился в снег. В белое фонтаном ударило красное. Бурцева и всех, кто лежал рядом, тоже окропило теплым и липким. Заколотили по воздуху копыта. Звякнула длиннополая кольчуга всадника, что по-прежнему висел на стремени, мотнулась неприкрытая шеломом окровавленная голова.
