Око за око - - (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Анелевич огляделся по сторонам. Над польской частью города, которую до появления ящеров немцы называли Лидсманштадт, поднимались клубы дыма. Теперь немцев там почти не осталось; поляки и евреи воспользовались возможностью отомстить. Мысль о том, что нацисты отравляют газом немцев, показалась Анелевичу весьма привлекательной — нечего было оккупировать чужую страну.
Затем он заметил, что дым поднимается над одним из еврейских кварталов. «Наверное, взрыв именно этой ракеты заставил содрогнуться стены пожарного депо», — подумал Мордехай и сразу помрачнел. Даже сейчас, сражаясь с ящерами, нацисты продолжают убивать евреев. Наверное, считают это отличной шуткой — а если часть евреев сотрудничает с ними в борьбе с ящерами, тем лучше, шутка становится еще более изощренной.
Он вернулся в убежище, прежде чем оставшиеся там люди решили, что он погиб.
— Можно выходить, — сказал Анелевич. — К сожалению, одна из ракет разорвалась в гетто.
Теперь, когда немцы ушли из Лодзи, гетто как таковое перестало существовать, но название осталось.
— Пожарная машина справится со всеми проблемами, — заявил Давид Нуссбойм. — Я готов туда поехать.
Смелый поступок. Немецкий газ убивал, не только попадая в легкие, — даже капельки отравляющего вещества на коже приводили к смерти.
Анелевич предпочитал считать всех коллаборационистов жалкими трусами. Нуссбойм усложнял картину мира.
Он хотел поехать вместе с Давидом, чтобы показать: у Сопротивления мужества ничуть не меньше, — но заставил себя промолчать. Без Нуссбойма остальные смогут высказываться более откровенно.
— Поехали, — сказал Соломон Грувер, крупный дородный мужчина, который командовал пожарной командой. Он, Давид Нуссбойм и пожарные побежали к лестнице.
— Надеюсь, жители квартала уже начали поливать улицы и здания водой,
— сказал Анелевич. — Пожарная машина смоет большую часть газа в канализацию. — Он засмеялся, но его смех прозвучал не слишком искренне. — Мы так привыкли иметь дела с чудовищными ситуациями, что выработали для этого специальные процедуры. Из чего следует, что мы хорошо и быстро соображаем — или что наша раса проклята. Или и то и другое.
Послышался рев двигателя пожарной машины, зазвонил колокол.
— Как вы думаете, можно снять противогаз? — спросила женщина по имени Берта Флейшман.
Она была ужасно похожа на серую мышку — ни люди, ни ящеры ее попросту не замечали. Берта являлась одним из опытнейших шпионов в Лодзи: она умела проникать в самые надежно охраняемые места и возвращалась с бесценной информацией.
— Сейчас узнаем, — сказал Анелевич и снял маску.
Он сделал несколько глубоких вдохов, затем застонал и упал на пол. Однако никто не закричал в испуге — все принялись дружно ругаться и оглядываться по сторонам, подыскивая что-нибудь подходящее, чтобы швырнуть в него. Когда Мордехай в первый раз устроил представление, все ужасно перепугались. Теперь от него ждали подобной выходки, хотя он проделывал это не каждый раз.
Все принялись снимать противогазы.
— Тьфу! — проворчал кто-то. — Здесь так же душно без маски, как и в ней.
— Что будем делать? — спросила Берта Флейшман. — Если мы избавимся от ящеров, вернутся немцы. Нам сразу станет хуже, хотя для человечества победа немцев над ящерами будет благом. После всего, что нам пришлось перенести, неужели мы никогда не сможем жить спокойно? — Ее голос звучал печально.
— А почему нынешнее время должно отличаться от другого? — спросил Анелевич. Его слова, созвучные первому из четырех вопросов еврейской Пасхи, требовали совсем другого ответа, и все в комнате тяжело вздохнули. Он продолжал: — А почему бы не задать себе другой вопрос: что мы будем делать, если ящерам надоест терпеть атаки нацистов и они обрушат всю свою мощь на рейх?
— Они попытались расправиться с англичанами, но у них ничего не вышло,
— ответил один из мужчин.
— Благодарение Богу, — сказал Мордехай, вспомнивший о Мойше Русецком
— неужели он послал рабби навстречу еще большим опасностям? — Но у ящеров в Англии возникли проблемы со снабжением. Им приходилось доставлять солдат и снаряжение по воздуху из южной Франции, что существенно осложняло задачу. Если они бросят большие силы против нацистов, им будет легче. Их базы в Польше и Франции — совсем рядом.
— В любом случае сейчас, пока лежит снег, они ничего не станут предпринимать, — вмешалась Берта Флейшман. — Они ненавидят холод. Но когда наступит весна, у нас появится повод для беспокойства. А пока они будут занимать оборонительные позиции, отражая удары немцев.
Анелевич обдумал слова Берты и кивнул.
— Возможно, ты права, — согласился он. — Но это ничего не меняет — просто у нас будет больше времени, чтобы отыскать ответ на главный вопрос.
* * * Теэрц не любил летать над Дойчландом. Впрочем, над Британией он тоже не любил летать, причем по той же причине: тосевитских истребителей становилось все больше, а огонь зениток иногда бывал таким плотным, что он мог бы выйти из своего самолета и идти, перешагивая с одного разрыва на другой.
Он раскрыл рот в ироническом смехе. Огонь зениток Больших Уродов практически не причинял вреда его истребителю — в худшем случае несколько дырок в обшивке. Насколько он понял, ему ужасно не повезло в тот единственный раз, когда его сбили, — пули невероятным образом почти одновременно поразили оба двигателя… И удача окончательно покинула его, когда он приземлился на территории ниппонцев.
Он больше не собирался попадать в плен.
— Уж лучше умереть, — сказал Теэрц.
— Недосягаемый господин? — сказал Ссереп, его ведомый.
— Все в порядке, — смущенно ответил Теэрц, который забыл про включенный микрофон.
Он проверил радар. В воздухе находилось несколько истребителей дойчевитов, но до них было слишком далеко. Однако Теэрц продолжал внимательно наблюдать за летательными аппаратами тосевитов, чтобы не прозевать беспилотные машины, с которыми он уже столкнулся над Британией. С каждым днем приказы о необходимости беречь самонаводящиеся ракеты становились все категоричнее. Он ждал, что вскоре получит примерно такое указание. «Если тебя сбили и ты мертв, разрешается использовать одну ракету против вражеского самолета, который это сделал; если будет затрачено две ракеты, тебя ждет суровое наказание».
