Капитан поневоле (СИ) - Грог Андрей (книги без сокращений TXT) 📗
Глава 3
Дорога за вчерашний день подсохла, но встречались ещё отдельные участки с грязью. Впереди шагом ехали два солдата с командиром, за каждой солдатской лошадью шла заводная на верёвке, тащившая по два рюкзака, за ними брели они сами, а замыкали процессию пять солдат, у двух из которых тоже были заводные лошади, очевидно, с нехитрой поклажей. Быстро вышли из селения, перейдя реку, текущую с гор, по высокому деревянному мосту, перекинутому с одного склона террасы на другой, и перекрывавшему пойму. Дальше дорога шла мимо огородов и полей, и выходила на террасу вдоль основной реки, которую ребята для себя по-прежнему именовали Еловкой. Это был явно ухоженный путь, неплохо выровненный и утрамбованный, с поперечными уклонами и сточными канавами по бокам. А вдоль него шли деревянные столбы с какими-то знаками. Принимая темп своего движения за пять километров в час, ребята засекли время, и установили, что расстояние между столбами примерно соответствует тысяче восьмистам метрам. Часа через полтора вдалеке показалось другое селение, тоже расположенное, судя по всему, на слиянии рек. Как выяснилось в последствии, эта местность была довольно густо населена и освоена. Крупные селения стояли на каждом слиянии рек, стекавших с гор, с основной, а их было много. Зачастую, только выйдя из одного селения, они уже видели вдалеке другое. И всюду поля, огороды, пастбища, с небольшими перелесками. Везде им попадались склады длинных и ровных брёвен, которые местные сплавляли с гор, а на «Еловке» вязали в плоты, и потом спускались на них куда-то дальше. В нескольких местах они видели процесс вязки, а однажды обогнали такой небольшой караван. «Еловка», по мере вбирания в себя новых рек с гор, становилась всё шире, течение замедлялось, долина раздавалась в стороны, заснеженный конус горы становился всё ближе. В стороны от основной дороги уходили другие. Может к дальним полям, может к другим селениям, находящимся не у большой реки. На огородах постоянно встречались работающие люди, всё в тех же длинных рубашках и с голыми ногами, мужчины и женщины вперемешку. До обеда сделали два небольших привала, во время которых ребята рассмотрели местных вояк по лучше. Старший, кроме властного и волевого лица, отличался ещё и более крупной металлической бляхой на шляпе, изображавшей солнце с лучами, окаймлённое какими-то ветками с листьями, а также нашивками на плечах рубашки, которые, судя по всему, были погонами. Это была довольно жёсткая накладка, возможно, даже с металлической вставкой, которая могла защитить от удара оружием по плечу, обшитая плотной материей. Там на голубом фоне была тонкая продольная полоса красного цвета, и небольшая жёлтая эмблема в виде стилизованного изображения солнца. На краю, у шеи, были какие-то красные же знаки, возможно, буквы, что-то означавшие. Остальные военные носили погоны без эмблем, но с такими же знаками. Но у двоих, пожилого мужика и немолодой рослой женщины, были поперечные жёлтые полосы. Фантазировать об их значении и проводить аналогии можно было сколько угодно, но без понятных разъяснений всё это для ребят были лишь догадки, которые они пока держали при себе.
За всё время пребывания здесь, никто так и не осмотрел их вещи, и, судя по всему, не рылся в их отсутствие, поэтому разобранное охотничье ружьё в чехле по-прежнему было приторочено сбоку на Сашином рюкзаке, а патроны лежали в боковом кармане. Разумеется, демонстрировать местным он его не собирался. Но это наводило на мысли, что к ним относятся с явным уважением, намереваясь максимально вежливо доставить туда, где всё должно разъясниться и для них, и для кого-то ещё.
На обед остановились в придорожном трактире на краю очередного селения. Но, исходя из местной традиции, которую уже приметили ребята, объедаться никто не стал. Так, перекусили слегка, всё тем же свежайшим домашним сыром, на этот раз с какими-то пряными травками в нём, несколькими яйцами и лепёшками, запивая всё это холодной водой. Немногочисленные посетители косились на ребят и военных, но никто не приставал. Хорошо отдохнув и напоив лошадей, тронулись в путь, который с небольшими остановками продолжался до самого вечера, когда уже начинало смеркаться. Поскольку ребята считали столбы, выходило, что за день они отмахали километров сорок. Хоть и налегке, но ноги после такого перехода гудели. На ночь остановились в похожем на предыдущий придорожном трактире. Здесь народу было полно, как проезжего, так и местных, отдыхавших после тяжкого трудового дня. В зале играла музыка. Молодая женщина выводила что-то пронзительное на подобии флейты, надувая загорелые щёки, то ли потный, то ли натёртый маслом накаченный парень в одних трусах задавал ритм на барабане, потрясая мощными грудными мышцами, а совсем юная девушка, в рубашке, отплясывала что-то задорное в углу зала, взмахивая тонкими руками, и высоко подбрасывая коленки. Чем-то подбитые сандалии при этом звонко топали по деревянному полу. Вокруг неё была группа зрителей, одобрительно хлопавших в ладоши и постукивавшим деревянными кружками по столам. Когда же публика, разогретая выпитым и зрелищем, достигла определённого градуса, то и сама пустилась в пляс, заняв под это часть зала. Мужчины и женщины выписывали загадочные фигуры руками в воздухе, высоко подпрыгивали и задирали коленки. Оставалось только удивляться, как они не пинают друг друга в тесноте. В целом, и музыка, и стиль танца, чем-то смахивал на кельтские, если бы не простецкая одежда, отдававшая античностью. В общем, какая-то мешанина.
Поели наваристого супа, запили всё это кружкой неплохого пива, ещё немного посмотрели на танцы и послушали музыку. Спать улеглись на первом этаже, пройдя по длинному коридору, и оказавшись в большой комнате без кроватей. Когда все четырнадцать человек с вещами зашли в неё, то показалось даже тесновато. Но разобравшись по сплошным соломенным матрасам вдоль стен на полу, все почувствовали облегчение и желание спать. Дверь заперли на засов изнутри и уснули. Кроме Саши. Ему не спалось. Рядом, нисколько не стесняясь, улеглась женщина с нашивками на погонах, предварительно сняв с себя рубашку, под которой, естественно, ничего не было. Лишь слегка обвисшие груди, и плоский поджарый живот с большим пупком, волновали. Все свои рубашки, которые они сняли, военные аккуратно развесили на плечевые вешалки, их было всего несколько штук, друг на друга, тщательно расправив. Стянули сапоги с портянками, и в одних штанах улеглись спать, не накрываясь одеялами – в комнате было душно, а окон не открывали, чтобы не напустить комаров. Саша лежал и думал – специально эта амазонка улеглась рядом с ним, или случайно. И стоит ли ему быть готовым к чему-то этой ночью. Но как? Полная комната людей. А может, они тут не только наготы не стесняются, но и сексом занимаются, когда и с кем захотят? Может она рассчитывает, что он должен предпринять какие-то действия первым? Но с другой стороны, это всё же военные при исполнении задания. Хоть и женщина. Вот ведь странно, и это не укладывается в голове – судя по всему здесь не очень развитое технически общество, и нравы довольно простые, тем не менее женщины в армии. И не на каких-то хозяйственных должностях, а при самом натуральном деле. Интересно, а она воевала?
Эти и другие мысли роились в его голове, прогнав сон далеко. Он ворочался, думал, и временами тяжко вздыхал. Когда же рука соседки коснулась его кисти, он замер, перестав дышать. Рука была горячей, но не двигалась, судя по всему просто случайно коснувшись его во сне, о чём свидетельствовало ровное и глубокое дыхание спящей. Уснул он только в середине ночи, за своими путанными мыслями уже и забыв, кто спит с ним рядом в темноте.
Утром он проснулся от лёгкого шума и разговоров. Открыв глаза, увидел, что солдаты уже встают, как и «его» амазонка, доставая из своих вьюков какие-то свёртки. Обернувшись, она недоумевающе посмотрела на него, и Саша понял, что слишком долго на неё пялится, и быстро отвёл глаза. Все вставшие вышли в коридор, в комнате остались только два солдата. Остальные вернулись минут через двадцать, судя по посвежевшим лицам, умывшиеся и побритые, что касается мужчин. Тогда встали двое оставшихся, и сделав знак ребятам, следовать за ними, вышли.
