Аврелион (СИ) - Мусатов Анатолий Васильевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
Я уверен в полной осведомленности Совета Правителей и глав Секвенций о положении по этим позициям и потому жду от экстренного расширенного заседания немедленного решения по данным вопросам. Их откладывание на более поздние сроки обсуждения я буду рассматривать, как явную попытку определенных кругов дестабилизировать внутриобщественное положение Консорциума в пользу оппозиционных кругов.
Милинер Магденборг умолк. Некоторое время собрание безмолвствовало, но последующая реакция на заявление Верховного Правителя будто взорвало атмосферу заседания. Милинер Магденборг по всем двадцати каналам принял такую волну информационного потока, что ему показалось, что его череп вместе с мозгом, несмотря на невозможность такого события, вот-вот разлетится на мелкие куски.
«Что происходит?.. Господа милинеры, нас пытаются поставить в зависимое положение!..», «Это узурпация привилегий!..», «Это попытка уничтожить демократию!..», «Не допустим авторитарности Верховного Правителя!..».
Верховный Правитель с трудом погасил обрушившуюся извне вспышку гнева, непроизвольно возникшего в блоке анализаторов эмоций. Несмотря на то, что он ожидал такой реакции зала, она не должна была вызвать столь неадекватное ощущение. И теперь, пока собравшиеся находятся во власти спровоцированной кем-то волны эмоционального взрыва, необходимо не упустить момент проанализировать и обобщить мнения группировок. То, что это так, милинер Магденборг не сомневался. Слишком похожа реакция зала на примитивные выплески гнева и ярости, обуревавших в древности толп людей. Эта умелая акция была еще и проведена на высоком медико-технологическом уровне, судя по длительности и накалу страстей. Такой уровень невозможен в стандартной системе функционирования донорских реакций…
– Я прошу высокое собрание сделать небольшой перерыв. Так мы сможем в каждой фракции более взвешено и обстоятельно выработать удовлетворяющие условия решения проблем, доведенные до вас в изложенной мною информации. Собрание продолжим через два часа. Прошу приступить к работе…
Милинер Магденборг не обольщался насчет единого, удовлетворяющих всех решения. Он уже принял, как озарение, единственно правильное действие – единолично, на правах полномочий Верховного Правителя, утвердить резолюции, которые он посчитал необходимыми в чрезвычайных обстоятельствах, дававших ему такое право на срок, обговоренных в статье о полномочиях Верховного Правителя в Своде Законов.
Об этом своем решении милинер Магденборг намеренно не упомянул в докладе. Это было его личным убеждением. Только такой шаг мог выправить положение.
Из тьмы, казалось, поглощавшей даже мысли, Пэр был вновь вырван неожиданно и мгновенно. Эта смена тьмы и света настолько была резкой, что Пэр первые мгновения не смог увидеть ничего. Он только ощущал абсолютную власть света.
«Милинер Скаретти, вероятно, системы … оптики должны накопить и проанализировать необходимый объем информации…». «Вы правы, милинер Костакис. Я думаю, что нижние полусферы несколько более чувствительны, чем следует…». «Из пакетов импульсов задержки нужно исключить вариативность прохождения, тогда…». «Меня озадачивает латентность уровней обработки информации. Такое впечатление, что мы имеем дело с неким вторичным отражением сигнала…». «Иными словами, вы хотите сказать, будто кто-то неподконтрольно управляет сенсорами, то есть, попросту не хочет открывать затворы зрачков?..». «Именно, милинер Костакис. Никогда еще мне не приходилось иметь дело с таким проявлением свойств донорского мозга…». «Может, следует еще раз пройти цикл очистки селективной области зрения…».
Пэр понял последние слова. Выходит, он сам не хочет заставить себя открыть глаза. Инстинктивно не желая увидеть те видения, что так испугали и взволновали его в прошлый раз. Но то, что его нежелание прозреть может иметь для него неприятные последствия, Пэр осознал очень отчетливо. Он понимал, что его личность в чужом теле не обнаружена никем и ничем. И, стало быть, нельзя действовать против ожидания его потусторонних существ. Пэр осторожно впустил свет в свое сознание. Это действие немедленно было отмечено существами.
«Все в порядке, милинер Скаретти. Видимо, пока сработала индивидуальная донорская реакция на систему оптических сенсоров…». «Ну что ж, можно считать, что предварительная отладка сенсорных систем закончена…». «Надо оставить контейнер на несколько часов включенным. Прогонять в простом режиме совмещения. Пока без анализаторов движения»…
Из того, что увидел Пэр, он смог понять только то, что около него стоят два существа. Облаченные в серые, отсвечивающие синеватыми переливами складок просторные, перетянутые в талии балахоны, они рассматривали что-то на мерцающем полупрозрачном экране, висевшем прямо над ним. Обменявшись мысленными пакетами импульсов, которые Пэр не успел осознать, оба существа направились к бледно-голубому, жемчужного отлива пологу, закрывавшему овалу в стене и, пройдя через него, исчезли. Пэр остался один.
Поначалу его сковало странное оцепенение. Пэр осознавал, что он по-прежнему себя ощущает тем же интеллактом двадцати одного года. Но сознание его отказывалось принимать образы, которые раскрывались перед ним. Что они значили, Пэр не понимал. Он видел сразу все вокруг себя, будто у него существовала еще одна пара глаз на затылке.
Приглушенные, неяркие цвета множества поверхностей были связаны между собой плавными линиями кольцеобразных, спиральных и причудливо переплетенных кабелей либо проводов уходящих в глубину перспективы помещения. На тех поверхностях, что были расположены горизонтально, Пэр увидел предметы, напоминающих тела людей и отдельные их части – руки, ноги, торсы, черепа. Над ними нависали ажурные конструкции, заканчивающихся пучками длинных, суставчатых манипуляторов. Сами фрагменты человеческих скелетов странным образом будто возникали ниоткуда.
Пэр видел, как неподалеку от него прямо из воздуха проявлялся череп. Над тем местом, откуда он возникал, пульсировала пара полушарий, источавших едва видную субстанцию. Сомкнувшись, полушария образовали сферу, наполненную странной субстанцией. Сходясь в определенной точке черепа, субстанция тут же материализовывалась, приобретая матово-молочную белизну.
Пэр знал, что такое человеческая анатомия. В Репетитории этому предмету уделялось немало часов для изучения. Строение тела людей для Пэра всегда было некоторой загадкой. Он часто задумывался, почему они изучают только определенные структуры тела, совершенно не затрагивая другие. Он в малейших деталях знал строение кровеносно-сосудистой системы и пищеварительного тракта со всей его функциональной совокупностью. Особенное внимание уделялось изучению мозга, составляющей его ткани, и областей, ответственных за те или другие функции.
Но при этом им не давались даже начальные знания о строении всего остального тела. То, что Пэр знал о наличии в груди чего-то мерно стучащего, того, что вздымает его грудь при каждом вдохе, что его тело облегает некая материя, насквозь пропитанная кровью и поддерживаемая изнутри прочной основой, что организмы женщин и мужчин некоторым образом различны между собой заставляло его искать ответы везде, где только он мог их получить.
Жрецы в Храме Творения ограничивались простыми ответами, вроде: «Такова Воля и Цель богов Лакки…», учителя в Репетитории были не более словоохотливы. И вот сейчас он постепенно начал понимать, что видит вокруг себя на горизонтальных поверхностях. Его прозрение касалось лишь того, что знания, полученные в Репетитории, не соответствовали тому, что он видел перед собой. Строение черепа, возникавшего перед, ним было, по меньшей мере, странным, если учитывать, какое оно должно было быть у человека.
Что-то противоестественное в форме и строении черепа вызывало у Пэра чувство опасности и тревоги. Удлиненная затылочная часть, отсутствие носовой и челюстной области выглядело до содрогания жутко. На их месте манипуляторы стали воспроизводить замысловатой конфигурации конструкцию, нечто вроде сетчатого многослойного фильтра. Посреди этого фильтра было оставлено овальное пустое пространство.
