Мы – мутанты - Шакилов Александр (читать книги без .TXT) 📗

– Тысячу раз, – ответила она тому, кто уж точно не был котенком. Скорее уж – тигром-людоедом, находиться поблизости от которого опасно для здоровья.

И эта опасность неимоверно возбуждала Марго.

Порывисто дыша, она остановила пробегающую мимо официантку и велела убрать труп дворняги, что лежал у входа в кафе.

«Вепрь» притормозил у блокпоста на границе двух кланов.

Со стороны водителя к джипу подбежала девочка в парандже. К груди она прижимала куклу-блондинку в отнюдь не шариатской мини-юбке. Турок то ли не заметил девчонку, то ли решил поиграть в храбреца, поэтому стекло не опустил.

Надо отдать девчушке должное: она не растерялась, нервничать не стала, в ее работе проявлять эмоции смертельно опасно. Она просто с намеком похлопала себя по поясу шахида и показала на парней в пуштунках, засевших за мешками с песком. Типа я – человек подневольный, а вот они там с безопасного для них расстояния могут дистанционно подорвать мой заряд вместе с вами, господа хорошие, и вместе с вашей машиной, хотя видит Аллах, она этого не хочет.

– Турок, не тормози! – не выдержал я. – Оплати проезд по территории афганского землячества!

Щекастый никак на это не отреагировал. По его лбу стекали струйки отнюдь не жаркого, как мне показалось, пота.

– Завис он там, что ли?! Уснул?! – заволновался Орфей. – Очнись, Турок! Хрена ты воткнул?!

Да уж, волноваться у бородача были все основания. За мешками с песком началось шевеление. Парни в пуштунках навели на джип все свои РПГ и РПК. То, что не сожгут из гранатометов, расстреляют из пулеметов. Зашибись перспективка!

– Мы все умрем, – шевельнул побелевшими губами Турок. – Я это видел. У меня после Чернобыля бывает…

От его бормотания у меня морозом продрало по коже. У Максимки Краевого ведь у самого после Чернобыля бывают видения. Иногда накрывает.

– Я умру. Я… мне было холодно, очень холодно. Орфея на части… Ты… Ты… – Турок пальцем указал на Панка, да так и замер с выпученными глазами, будто был он здесь, не с нами, но совсем в другом месте.

– А со мной-то что будет? – я тронул щекастого за плечо.

– А ты, Край… Тебя ножом. Когда ты расслабишься, когда тебе хорошо будет, лучше, чем когда-либо в жизни…

– Ну, это ты загнул, дружище, – не поверил я ему и расслабленно откинулся на спинку сидушки. – Мне уже никогда хорошо не будет. Так что не принимай близко к сердцу, заплати девчонке и поехали.

После этого Турок будто бы враз очнулся.

– Чего сидим?! – Он завел машину, опустил стекло и кинул девчонке пару мелких купюр, которые она ловко подхватила. – Салям алейкум! И поехали, парни, бо время не ждет!

«Вепрь» сорвался с места.

– И все-таки, парни, что вам понадобилось на Полигоне? – спросил я.

Турок тут же ударил по тормозам. Джип встал, как вкопанный, метрах в двадцати от блокпоста афганцев. Думаю, им уже стали надоедать наши художества и они вот-вот осерчают.

– Тебе лучше не знать, поверь. – Орфей огладил и так аккуратную бороду. – Пока что не знать. Чтобы лучше спать.

– С каких это пор ты в курсе, что такое «хорошо», а что такое «плохо» для Максимки Краевого?! – вмиг окрысился я.

– С того момента, Макс, как ты взял аванс.

– А если я прострелю тебе башку и заберу всю твою наличность?! – Я выхватил из кобуры «Форт».

И тотчас сильные руки Орфея отобрали у меня оружие – ну точно у сопливого пацана-гопника в переулке! – и приставили ствол мне к виску. Не растерял Орфей на гражданке навыков. Ну да это как на велосипеде научиться – один раз и на всю жизнь.

Турок взглядом спросил, ехать ли ему дальше, но Орфей лишь чуть заметно покачал головой. Чудо-следопыты до сих пор очень даже слетанная команда: понимают друг друга без слов, вмиг. А все потому, что обучены математике войны – науке интересной, со своей собственной логикой. Нужен пример? Да пожалуйста! Боевая двойка эффективнее одиночки не в два, а примерно в десять раз. Потому что дело вовсе не в таблице умножения, а в психологической стойкости, умении правильно оценить обстановку и действовать в типичных ситуациях автоматически, не теряя драгоценные секунды на раздумья.

Парни в пуштунках явно не знали, что с нами делать, как реагировать на демарш. Гудели клаксонами тачки, недовольно объезжающие «Вепрь», вставший посреди дороги. Кое-кто из водил и пассажиров грозил оружием, но открыть огонь по нам не спешили. Наверное, всех смущало то, что мы были в форме с погонами. Ветераны – а таких в Вавилоне большая часть мужского населения – вообще с трепетом, по-отечески и по-братски относятся к тем, кто на службе.

– Макс, нам не нравится твое отношение к работе. – Орфей чуть сильнее вдавил мне ствол в висок. – Ты ведь на работе, Макс. Мы наняли тебя. И хотим, чтобы ты…

– Можешь не продолжать. Я все понял! – Я примирительно поднял руки, намекая, что пистолет можно убрать от моего черепа, а то еще пальчик дрогнет на спуске, и аванс будут потрачен зря.

Орфей деловито, как будто ничего не произошло, вернул мне «Форт».

– Так что вам понадобилось на Полигоне? – тотчас спросил я, приставив пистолет в затылку Турка. И на этот раз Орфей не успел меня остановить. Все-таки Макс Край тоже не пальцем делан!

К моему удивлению, почувствовав холод оружия кожей головы, Турок заржал. Ему будто рассказали безумно смешной анекдот. Орфей его поддержал хохотом. И только Панк недовольно зашипел и вытащил из кармана армейской куртки дорогой крокодиловой кожи бумажник, из которого извлек две купюры по сто евро. Одну он протянул толстощекому, вторую – бородачу.

Я с недоумением следил за происходящим, пока не озарило: да они на меня поспорили! Чудо-следопыты в точности предугадали мою реакцию и мои поступки на несколько шагов вперед!

– Я жду ответа! Быстро! – Я прямо-таки осатанел, осознав, что настолько предсказуем для старых знакомых.

– В нашей путевке значится задание: вывезти на Полигон для секретного захоронения… – Орфей сделал паузу, и Турок тут же за него закончил: – ОМП.

– Оружие массового поражения?.. – В голове у меня тут же тренькнул звоночек. Я понял, что это очередной знак свыше. – А что именно мы должны захоронить?

– А вот с этим как раз проблемы. – Орфей дернул себя за бородку, будто хотел оторвать ее. – Никакого ОМП у нас нет. Пока что. Мы должны добыть его – БОВ «Гремлин» называется. Хранится в специальных баллонах. Концентрация этого вещества в воздухе свыше 0,01 мкг/л смертельна даже для человека, защищенного аэрозольным фильтром. Антидота не существует. Именно поэтому я считаю целесообразным для дальнейшей операции…

Но тут Турок кашлянул, привлекая внимание, и выразительно посмотрел на Орфея, после чего тот сразу же замолчал.

Звоночки в моей коротко остриженной башке слились в одну сплошную трель. Баллоны. И БОВ – то есть боевое отравляющее вещество – «Гремлин». Совсем недавно я пытался избавить город от этой дряни, содержимое одного баллона которой способно уничтожить население целой Европы [8]. У меня получилось, но лишь отчасти. А значит…

Это значит, что моя жизнь – никчемная и ненужная после смерти близких – все больше и больше наполнялась смыслом. У меня есть шанс завершить начатое – не только достроить клуб, но еще избавить сотни миллионов людей от нависшей над ними смертельной опасности. Я сделаю это в память о сыне и жене. Я знаю, им бы это понравилось. Уж Милена-то точно одобрила бы мой поступок и смотрела бы на меня как на героя. А я все готов отдать за такой ее взгляд, пусть даже смотреть друг на друга мы будет только в моем разыгравшемся воображении.

И тогда, раз все молчали, заговорил я:

– Нарушение проницаемости альвеол и быстро прогрессирующий отек легких за считаные секунды уничтожают врага. На кожные покровы «Гремлин» воздействует следующим образом: сначала возникает покраснение, потом – эритемы, опухоли и ожоговые пузыри. Так было сказано в том отчете, который вы сумели добыть, верно?