ИМАГО (Phasis imago) - Васильев Владимир Николаевич (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Эдакий нарочитый дауншифтинг. Конечно, не охота с голыми руками и безо всякого снаряжения где-нибудь в сибирской глуши, но сродни этому.
Первый облет сделали высоко, второй пониже. Ни дымка, ни иных следов человеческого присутствия видно не было. Собравшись в итоге над кормой, решили сделать заход над самим Листом, глянуть на полянки.
Поскольку полеты над такой затеняющей снизу махиной требовали определенных навыков, вдоль продольной оси "корма-нос" лететь должен был ма Фидди. Тан и сказочник соответственно посередке между ним и своей кромкой, слева и справа. Артему, как начинающему велели идти слева от Листа, метрах в пятидесяти, не ближе, а потом заходить к носу, если ничего не изменится. Особо велели не терять высоты.
Артем честно все исполнил. Когда он приблизился к чуть заостренному мысику на носу, ма Фидди с Таном уже сели, а Дасти как раз садился.
Тренер указал Артему куда целиться; пришлось сделать небольшой кружок, сбросить чуток высоты и аккуратненько зайти на посадку.
Сел он без проблем, Тан мог бы ему и не помогать. Быстренько принайтовали крылья и наладились было искать место, где удобнее штурмовать вторую кромку, но Артем попросил всех немного подождать.
– Зачем? – озадачился самый любопытный из приятелей – сказочник, разумеется.
Артем и действия свои, и неизбежную объяснительную речь продумал и отрепетировал заранее, поэтому ответил словно отличник на экзамене, без паузы и на едином выдохе:
– Понимаете, други, что-то мне подсказывает: поиски будут долгими и посетить придется десятки Листов. Не хочется терять время и дважды выполнять одну и ту же работу: я буду помечать все Листы, которые мы осмотрим.
– Тогда логичнее помечать после осмотра, а не до него, – сказочник уловил суть идеи мгновенно и, конечно же, принялся идею дошлифовывать. – Вдруг что-нибудь помешает осмотреть от носа до кормы?
– Что может помешать? – с сомнением переспросил Тан.
– Да мало ли, – сказочник пожал плечами. – Звери, люди, погода. Недуг какой-нибудь, наконец!
– Я и это продумал, – успокоил их Артем. – Метить Листы я хочу первыми буквами своего имени и фамилии… Фамилия – это родовое имя, если не знаете. Причем русскими буквами, кириллическими – вряд ли в Поднебесье кто-нибудь кроме меня станет вырезать такие.
– Вырезать? – не понял Тан.
– Вырезать, – подтвердил Артем и вынул из кармана складной нож, помимо одежды единственную вещь ОТТУДА, из прошлой жизни.
– Так вот, возвращаясь к осмотрам и помехам. В начале я буду оставлять только первую букву. А когда осмотр закончится и мы вернемся к крыльям – только тогда вторую.
– К своим крыльям мы можем и не вернуться, – проворчал Дасти. – Вдруг придется уносить ноги раньше…
– Вот о том и речь, – кивнул Артем. – Увидим только одну букву – сразу поймем, что отсюда однажды уже приходилось уносить ноги.
Точнее, руки. И крылья.
– Хм, – осознал логику затеи сказочник. – Неплохо придумано! Верно, Тан?
Здоровяк неопределенно повел ладонью, а затем потрогал прикрепленный к правому бедру короткий меч:
– Придумывать – ваше дело, умники! А мое дело – вас беречь!
– Скажите пожалуйста! Беречь он нас будет! – не преминул съехидничать Дасти.
– Буду! – Тан к его подначкам относился ровно и со здоровым юмором. – А то один с гитарой, второй с ножиком каким-то, прости Небо, только на хомячков ходить…
– Нормальный ножик, – проворчал Артем. – Забыл, как после дождя костер поджигали?
В тот раз вмонтированная в рукоятку ножа вечная зажигалка им действительно здорово помогла.
– А где ты собираешься оставлять свой знак? – поинтересовался до сих пор молчавший ма Фидди.
– Вот тут мне требуется ваш совет, други. Где это лучше делать? Вы Листов повидали – не сравнить со мной, и знаете о них неизмеримо больше. Нужно что-то такое, что на Листе имеется в единственном экземпляре.
– Ну, отец-клен, понятно, отпадает, – задумчиво протянул сказочник.
– Табу? – поинтересовался Артем, на этот счет совершенно не просвещенный. – Или еще почему?
– Хватило бы и того, что отец-клен где-то на корме, – сообщил практичный Тан. – Но в дальнейшем я бы не советовал тебе оставлять какие-нибудь метки на отце-клене, особенно на обитаемых Листах…
– Учту, – вздохнул Артем. – Еще идеи?
– Да прямо на кромке, где-нибудь около носового выступа, – предложил Дасти. – И для верности потом соком агавы залить.
– Про агаву – хорошая идея, – согласился Тан. – Тем более, что она и на носу прекрасно растет, даже за первой кромкой. И даже, бывает, за второй!
Фидди огляделся и заметил:
– Тут не видно…
– Ща принесу, – вызвался Тан. – Подсадите только. Во-он там, вроде, пониже. А вы пока решите где вашу драгоценную метку оставлять.
– Пойдемте и правда к выступу, – предложил сказочник. – Там и поглядим.
Всякий Лист, как и любой корабль, имел нос и корму – названия эти, без сомнений, перекочевали в Поднебесье именно из лексики космолетчиков, а к космолетчикам – от мореплавателей. На корме имелся толстый отросток, как и у настоящих листиков с абстрактного дерева, эдакий хвостик-черенок. Но черенок этот торчал снаружи, за третьей кромкой, примерно с середины ее, и загибался обычно вниз, когда строго, когда отклоняясь от вертикали. Но заметить его с Листа было практически невозможно, для этого требовалось перегнуться далеко за третью кромку, а при ее толщине и радиусе для существа сравнимых с человеком размеров это было физически невыполнимо. Поэтому черенок могли увидеть только летатели и только в полете.
На носу также имелся нечетко выраженный, с намеком на слабую заостренность выступ. Однако он опять-таки был виден скорее снаружи – внутри третья кромка походила на лишь слегка изогнутую стену. Так мог бы выглядеть толстенный канат диаметром в полтора-два человеческих роста, лежащий на плоскости, или невообразимых размеров отдыхающая змея.
– Да чего тут думать, – сказал вдруг сказочник. – Рубец перед самой третьей кромкой!
Артем оценил сразу же – мысль была действительно дельная. Рубцом люди Поднебесья называли проходящее через весь Лист, с носа на корму, плотное вытянутое образование. Уже упоминавшийся черенок на корме, собственно, был частью этого рубца, окончанием его. В отличие от кромок оно практически полностью утопало в теле Листа, выставляя на поверхность лишь "спинку", словно земной кит, поднявшийся из глубин глотнуть воздуха. Рубец был гораздо плотнее основного тела Листа, в него не внедрялись корни деревьев и даже трава на нем не росла.
Точно напротив носового выступа рубец смыкался с третьей кромкой и было это до боли похоже на соединение ребер жесткости какой-нибудь рукотворной конструкции. Примерно на высоте колен Артем старательно вырезал ножом первую букву своего имени. Рубец был очень плотен и тверд, практически как ствол произвольного дерева – даже, наверное, тверже, но вообще материал, из которого он состоял по консистенции напоминал скорее не древесину, а очень плотную резину – дерево почти не обладает упругостью на сжатие-растяжение, а тут некий намек на эту самую упругость все же чувствовался.
– Эй, други! – донеслось из-за второй кромки. – Вы тут?
– Тут! – отозвался сказочник.
– Держите! – крикнул Тан.
Через кромку перелетел и шмякнулся на усеянное мелкой трухой тело Листа мясистый, истекающий соком стебель агавы. Смочить свежевырезанную букву "А" было делом нескольких секунд. Артем больше времени потратил на предосторожности – пачкаться в едком и липком соке лишний раз не хотелось.
Знак свой Артем придумал еще в детстве – буквы А и Ш, начертанные особым образом: левую палочку "А" он делал как и положено наклонной, а правую – вертикальной, и эта же вертикальная черта одновременно являлась левой частью "Ш", так что две буквы сливались в единый замысловатый символ.
Когда-то он верил, что знак этот приносит удачу.
Перебрались через вторую кромку – Тан их подождал в нужном месте.
