Мир, после вируса. Прорываясь на Юг (СИ) - Птица Алексей (читаем книги txt) 📗
Дав команду их немедленно пропустить, но отобрать на входе оружие, он стал их ждать в главном зале, приказав, чтобы их провели туда. Филатова, он недолюбливал.
Полковник Барин, был младше Филатова на пару лет и смотрел свысока на засидевшегося на командире дивизиона подполковника. Его, он, сначала считал недалёким и никчёмным, потом убедившись в обратном, попытался задавить, но натолкнувшись на гордость и независимость суждений, побитого жизнью и военной службой офицера, — отстал.
Решив подождать, когда судьба сама даст ему в руки козыри против него и он с лёгким сердцем и наименьшими потерями избавиться от него, заменив на более молодого и преданного лично ему офицера, который не будет подвергать сомнению, все его задачи и решения.
Сейчас же как раз и наступил тот самый случай в решении судьбы незадачливого офицера, который вместо того, чтобы решать свои проблемы, явился в часть и привёл с собой остаток дивизиона, который как раз ему и нужен в решении его личных амбиций.
Полковник Барин знал, что эпоха безвременья быстро пройдёт и тот кто сможет сплотить вокруг себя выживших, тем более самых сильных из них, тот и дальше будет править этим сильно изменившимся миром, но уже поднявшись на более высокий уровень.
И сейчас всё в его руках, в его сильных и мощных руках… и он взял мимоходом в свои руки, лежащую на столе пластмассовую подставку под канцелярщину и расплющил её в бесформенный комок.
Через несколько минут в главный зал, предварительно постучав, вошли все трое из вернувшихся остатков дивизиона, представлявшие собой красочное зрелище. Один из них был сержантом, фамилию которого он не помнил, второй лейтенантом из прошлогоднего выпуска и наконец третьим, сам Филатов, собственной персоной.
— Товарищ полковник, подполковник Филатов с личным составом вверенного мне дивизиона прибыл в часть.
— Что-то я не наблюдаю здесь, ни дивизиона, ни техники!
— Техника в количестве трёх единиц, здесь недалеко спрятана, а из личного состава осталось всего семеро!
— Так ты, ещё и дивизион угробил, твою мать! И Барин встал во весь свой рост под два метра и стал орать на Филатова, сначала подбирая выражения, а потом уже не стесняясь ни его, ни его подчиненных, ни остальных присутствующих в зале.
— Ты, что скотина, своевольничать хочешь! Самым сильным себя почувствовал! Страна в опасности, а ты прятался от зомби у себя в лесу, да людей всех погубил!
— Какие меры ты принял "подпол", чтобы люди твои не погибли, скольких живых ты спас, не дав их съесть мертвякам. — А?! Молчишь… сука!
— Я, здесь, за каждого боролся, семьи спасал, пока ты там, в лесу сухпай жрал, да выполнение боевой задачи имитировал… сволочь!
От такой несправедливости у Филатова исчез весь словарный запас и он не нашелся, что сказать и смог, только промычать, что-то несуразное в своё оправдание. Этим, тут же воспользовался Барин и продолжил.
— Лейтенант! Сколько у вас осталось в живых солдат?
— Двое, но они, почти сразу ушли, а потом погибли, мы видели их трупы.
— Я же говорил! — обратившись, ко всем присутствующим, торжествующе вскричал Барин.
— Что, я скажу их матерям, что они подумают о нас, что какой-то там Филатов, наложил в штаны от страха и заперся в машине со связисткой, прячась там. Да!?
Но, Филатов, уже отошёл от шока и смог ответить Барину.
— Связисток съел, их командир группы, которого мы еле завалили всем оставшимся в живых составом. А, насчёт солдат, вы сначала найдите их матерей, если они сами не съели своих мужей, или мужья не съели их самих. Тогда и поговорим, кто и почему виноват.
— Что? Ты ещё и права здесь качать надумал… урод. Да я тебя сейчас расстреляю или своими руками задушу… гнида.
Барину не нужен был этот человек, он мешал его планам и никогда бы не принял те методы, которыми собирался воплощать свои амбиции полковник, поэтому от него следовало избавиться, а его людей и технику захватить и поставить в строй.
Филатов почувствовал, как вся его выдержка улетучилась, словно дым, уступив место нечеловеческой ярости, он схватился за кобуру, но она была пуста, как не было и автомата, которые он сдал на входном КПП, у него оставался, только топор, который висел у него брючном ремне спрятанный под бушлатом, его то он и схватил, но не успел вытащить, как его горло схватили невидимые руки и стали душить.
Перед глазами всё померкло и вся жизнь закрутилась перед его глазами калейдоскопом образов и сюжетов. Вот он совсем малышом, залез на дерево и упал с него, ударившись сильно спиной, отчего у него перехватило дыхание и ревел потом размазывая грязным кулаком слёзы.
Вот мать, увидевшая его плачущим и скрюченным от боли, подхватывает его одним движением и несёт домой не чувствуя его уже немаленького веса. Вот он, уже несёт свою старую и умирающую от рака мать домой, вынув её из нутра машины скорой помощи, и таща в своих руках, её выскальзывающее тело ссохшееся от тяжёлой болезни.
И словно, светлый луч далёкой памяти подростка, играющего в солдатики, мелькнул в его голове образ и раскрылся во всю глубину сознания. Фигурки солдатиков обрели трёхмерность, налились жизненной силой и вышли в реальность со всей пугающей мощью живой проекции искажённого мукой смерти сознания.
Полковник Барин, сжимая своим кинетическим даром горло Филатова и чувствуя, что жить тому осталось считанные мгновенья, был шокирован, внезапно появившимися, в главном зале фигурами.
С пола, медленно вырастая, поднимались полупрозрачные фигуры солдат времён Второй мировой войны.
Их было трое, их колеблющиеся в свете люминесцентных лампочек очертания, становились устойчивыми, всё более уплотняясь, пока не приобрели все черты и объёмы живых людей, вместе со ставшим реальным оружием.
Двое из них держали винтовки Мосина, а один ППШ. Державшие винтовки солдаты, встав во весь рост и примкнув штыки бросились на него. Полковник, выпустил Филатова свалившего в приступе кашля на пол, и схватил обоих своими виртуальными ладонями, почувствовав, что они также реальны, как и его дар.
Схватив их и, чувствуя вновь свою силу, он сжал их, с удовольствием наблюдая, как его сила корёжит и разрывает их призрачные тела. Он уже почти разорвал их надвое, когда третий солдат, направил на него свой ППШ и длинной очередью отбросил его на стену главного зала.
Уже медленно сползая со стены Барин сказал, — Не может быть! Этого просто не может быть! — когда вторая очередь из автомата, разорвала его лицо, выкрошила зубы и разбила череп, навеки оборвав его неуёмные амбиции удельного князька.
— "Ребята ходу", — просипел Филатов, и его никто не посмел остановить, потому что оставшейся в одиночестве солдат, в старой шапке-ушанке и рваном, но аккуратно зашитом ватнике недвусмысленно водил стволом автомата за каждым, отслеживая любое их движение.
Как только Филатов пересёк КПП со своими людьми, фигура солдата потеряла объём и подвижность, стала бледнеть и перейдя в полупрозрачное состояние наконец исчезла, не оставив после себя ничего, как и два других погибших солдата.
На КПП, они смогли только забрать один пистолет и два автомата, лежащие на столе, третий пришлось оставить бывшим сослуживцам за неимением времени.
Никто ни о чём не разговаривал. Филатову было всё ясно и отныне он пускался в свободное плавание, наплевав на свой долг защитника, ведь каждый стал понимать его по своему и присяга, которую он когда-то давал, потеряла свою актуальность, да и страна уже была к сожалению не та.
Но он не собирался никого предавать, просто его время ещё не пришло и не сформировалось общество, которое он должен защищать от посягательств заокеанских и прочих врагов, сейчас бы разобраться со своими — личными врагами и для начала надо разжиться боеприпасами.
Что думали двое бежавших рядом, — он не знал, но если они бежали с ним, не оглядываясь назад, значит их выбор был очевиден и недвусмысленен. Выбежав за территорию тех. позиции, они растянув колючку подручными средствами, пролезли сквозь неё. И обойдя небольшой водоём по краю узкого берега, проникли в гаражную зону.
