Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Кривошеин Алексей (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Он поднял зеркало: погляди на предателя! Заглянул в него – и замер. Тело сковали арктические морозы. Из зеркала на него глядело бледное, убитое лицо. Но не это поразило Игната. Над его головой висел яркий и четкий Знак.
“Ты прошел посвящение”, – прогудели в голове слова Черного. Игнат яростно вскрикнул и разбил зеркальце о стену дома.
Он не помнил, как очутился дома. Время остановилось, мир исчез. Тело на автопилоте шагало куда‑то, производило манипуляции, жило, а сознание в этот момент было далеко.
“Я убил его. Я убил Жабика. Я убил друга”, – монотонно долбила черепную коробку одна‑единственная мысль. Заезженная пластинка, вобравшая в себя бесконечность. Только она сейчас была реальна. Мир вокруг, ощущения и воспоминания – все это исчезло, растворилось в туманной дымке забвения. Остались лишь пустота в душе и осознание непоправимости содеянного.
“Я убил его. Я убил его. Я убил…” – стучали в голове неумолимые слова, каждый раз отзываясь острой болью в сердце. Словно с каждым словом кто‑то вонзал в красное, истекающее кровью месиво еще одну иглу. Острую, смазанную едкой жидкостью иглу. Выбирал самые больные и уязвимые места и вонзал, вонзал…
– Егор, на тебе лица нет… – пробились сквозь монотонный стук вины странные слова.
Игнат встрепенулся, схватился за них, словно за спасительную соломинку. Они спасут его. Он должен идти за ними.
– Ой, дура старая! Какой Егор‑то, Игнат! Конечно же Игнат! Егора нет давно! Но лица на тебе нет прям так же, как и на Егорке тогда! Ой, помню прибежал, бледный весь, глазищи горят! Дверь снес, словно и не было ее! Я к нему подхожу, говорю: дверь‑то зачем сломал, ирод окаянный? А он так глянул, что аж насквозь пробрало…
Из шевелящегося тумана, покрывшего мир, проступили знакомые черты. Видение. Рот видения быстро шевелился, и Игнат понял, что слова, которые помогли ему вернуться, произносит именно оно.
– Я помню чудное мгновенье! Передо мной явилась ты!..
Кто‑то продекламировал эти строки, тоже до боли знакомые, но сейчас не вспомнить откуда. Все это из той, прежней жизни, когда еще не было страшного груза вины.
– Ой! Че это! – Видение заткнулось и вытаращило глаза. Потом оглянулось и снова уставилось на Игната. – Ты это про меня, что ль? Свихнулся, что ль, мил‑человек? Какое ж из меня сейчас видение. Это вот по молодости помню… Ой, бегали за мной мужики! Толпами бегали. Хи‑хи‑хи! Бабушка старая, а вспомнить есть что. Бывало, как сяду, как вспомню, аж по всему телу мураши побегут, здоровенные, что твой кулак.
Видение тоже очень знакомое. Кажется, стоит чуть‑чуть напрячься – и вспомню. еще чуть‑чуть. Все ж лучше, чем страшное ощущение вины и пустоты.
– А вот третий муж, помнится, был! Выпивоха страшный, мог ведро самогону в одну харю выдуть! Но даже после этого мужик был о‑го‑го! Как прижмет, как схва‑а‑атит! Хи‑хи‑хи!
Видение восторженно захохотало и захлопало в ладоши, отчего еще больше стало похоже на…
– Бабушка Милли?! – воскликнул Игнат.
– Что?! – Бабушка прервала поток воспоминаний и вытаращилась на него с неподдельным беспокойством. – Игнат, а ты здоров ли? Что‑то я сомневаюсь. Хочешь дам тебе мази целебной? У меня где‑то была…
Не дожидаясь согласия, она повернулась и начала копаться в груде коробок. Игнат моргнул пару раз, удивленно огляделся. Из тумана забытья проступили знакомые стены, всюду высились горы коробок, тусклая лампочка под потолком. Тихо гудят счетчики. Прихожая их квартиры. А перед ним действительно бабушка Милли.
– Сейчас. Где‑то здесь была. Мне второй муж оставил. Гутарил, шибко хорошо помогает. О! Вот она!
Бабушка извлекла из коробки старую бутылку, заткнутую пробкой. На личике ее отразилось небывалое почтение к лекарству. Она протянула бутылку Игнату:
– Держи!
Игнат машинально взял бутылку, поднес к носу. Фу! Лицо скривило, в ноздри будто брызнуло едкой жидкостью. Игнат резко отдернул бутылку подальше от носа.
– И как этим пользоваться?! – воскликнул он.
– Открываешь, но осторожно, – начала рассказывать бабушка. – Чтобы, значится, ни капельки не попало на руки. Лучше резиновые перчатки надеть. Едкая эта мазь очень. На тряпочку, значится, а потом приложить прямком к заднему месту. И держать докеда сможешь! Хи‑хи‑хи. Помню как‑то Иван так делал. Ой, как он матерился, и как только не называл меня потом! И дурой старой! И каргой бестолковой! Даже душегубицей кровавой!..
– А как мазь действует? – подозрительно спросил Игнат.
– А так и действует? Место‑то заднее так потом дерет, что обо всех других напастях разом забываешь, словно и нет их! О как! Хи‑хи‑хи, чего только умники не напридумают!..
Игнат потерянно сидел в комнате. Бабка все еще бормотала за дверью, расхваливая чудо‑мазь, но он не обращал на нее внимания. Она вывела его из фатального состояния безразличия, но легче от этого не стало. Горечь и боль никуда не уходили! Они были рядом, только вспомни о них – тут же накинутся, начнут грызть, заживо погребая под гнетом вины.
“Как же я мог так поступить с Жабиком? Почему? В который уже раз перед глазами предстал Темин. Безупречный черный костюм, бесцветные глаза, пристальный взгляд. Словно наваждение на меня нашло. Колдовство?! Точно! Они использовали колдовство! Пускай не колдовство, а современные технологии психологического подавления. Они заставили меня, против воли заставили. Если бы не они, я ни за что бы не предал Жабика. Никогда и ни за что!”
Он поспешно лепил про себя оправдательные мысли, они текли как прохладная ключевая вода на обожженное место. Боль притуплялась, замолкала, но, стоило только ослабить поток, боль появлялась вновь. “Я никуда не исчезла, – говорила она. – Ты можешь хоть залиться дешевыми оправданиями, я все равно останусь. Так или иначе, ' этот поступок совершил ты. И отвечать тебе”. На лестнице раздались нарочито громкие шаги. Игнат вздрогнул, сам не помнил, как оказался на ногах. “Оксана! Что я ей скажу? Как посмотрю в глаза после такого?”.
Так и не дождавшись его, Оксана сама открыла дверь. Она ворвалась в комнату веселая и пышущая задором. Поездка явно удалась. Не так часто она возвращалась от родителей в таком хорошем расположении духа. – Привет! Чего такой смурной?! А где Жабик?! Опять по городу шляется? – Слова сыпались из нее скороговоркой. – Я так славно съездила. Тетя Полина выздоровела, маме наконец дали награду за выслугу лет, у них все хорошо! 1 Жалели, что ты не приехал!
Она щебетала что‑то, а Игнат с каждым словом становился мрачней.
– А я Жабику подарок привезла! – раздался гордый голос Оксаны.
Игнат вздрогнул, словно нож вонзили в сердце. Вонзили, да еще и повернули жестоко. Оксана как ни в чем не бывало продолжала:
– Погляди, какая лялька!
Она держала в руках яркую, модную ветровку.
– Смотри. Тут и капюшончик есть. А то Жабик постоянно таскает эту грязную отвратительную шапку. И чего стесняется своей лысой головки? По мне, так даже симпатично и импозантно. Но ничего. Будет надевать капюшон. Где же он? Не терпится поглядеть на него в этой курточке. Он так потешно благодарит всегда…
Игнат сидел оглушено, а в голове стучала одна мысль: “Я должен ей рассказать, я должен ей рассказать”. Легко сказать. Как начать?
Оксана наконец обратила внимание на его молчаливость. Радость медленно сползла с ее лица, она прижала курточку к груди. Глаза посерьезнели.
– Почему ты такой… – проговорила она. – Что‑то случилось?
– Да… – просипел Игнат. Голос не слушался его, слова лезли со скрипом, царапали горло. Игнат разозлился: “Что за трусость – нагадил, а рассказать боишься?!” Он повторил громче: – Да!
– Что?.. – Оксана села. Глаза огромные, испуганные. Этот переход от веселья к испугу ножом полоснул по сердцу Игната.
– Жабик… Его… – начал он.
