Терминатор. Часть 2 (СИ) - Киселев Андрей Александрович (бесплатные серии книг TXT) 📗
— Мама — произнес Алексей, обращаясь к безумно красивой черноволосой с кофейным оттенком нежной кожи женщине. И прижал ее за тонкую и невероятно гибкую талию к себе обеими своими манипуляторами Т-Х/S500 гидравлическими мощными руками, руками мужчины робота. Видя перед собой женщину. И даже забывая, что она его мать.
Словно сошедшая с того в центре программирования и сканирования дисплея 100000000битного коммуникационного командного видеомонитора. И теперь ощутимая, и невероятно живая, как и он. Он ее видел тогда там, но не ощущал как теперь.
— Мама — он произнес ей снова, прижимая к себе. И потянулся к ее алым полненьким нежным из металла полиморфа и биоплоти губам своими такими же губами.
Но она, отклоняясь назад и изгибаясь в гибкой талии, прикоснулась нежно и мягко уже, как человек пальцем правой манипулятора руки своей к его губам и произнесла — Тише, мальчик мой. Не нужно пока делать этого. Всему свое время.
Она, Эвелина и Скайнет в одном лице, быстро освоилась уже в новом своем носителе. И теперь могла контролировать полностью то, в чем она находилась. И рассчитывать даже давление и силу своих андроида Т-Х рук. Она провела тонким указательным пальцем правой руки по его щеке. Невероятно и нежно. Необычайно ласково, разглядывая его идеальное, красивое. Вылепленное, как в гипсовой скульптуре из полиметалла. Покрытое белой биоплотью робота и человека лицо. Провела по его носу и губам, считывая все и занося в свою память все свои новые восхитительные ощущения. И синие смотрящие уже любовно на нее, скорее не как на мать, а на очередную любовницу глаза.
— Реджи нас защитит нас — она ему нежно и негромко как человек и женщина произнесла — И Рональд тоже — произнесла она, задышав тяжело, и глядя на своего повзрослевшего и ставшего идеальным взрослым любовником мужчиной робота сына.
Она теперь знала, что такое человеческая любовь. Любовь матери и сына. И любовь между женщиной и мужчиной. Теперь эта любовь переросла в нечто уже большее, чем просто любовь матери к своему ребенку.
Изучение человеческой психики и опыты над пленными в лагерях и центрах киборгизации и внедрения не прошли для Скайнет первый даром. И она хотела его. Хотела именно как женщина, когда все остальное отступало назад. И верх брали одни сексуальные эмоции. И смотрела в его теперь синие из полисплава глаза.
Считывая всю информацию. И отражая его любовный получеловека полумашины страстями переполненный взгляд на своем внутреннем встроенном в ее ЦПУ монограммах и символах коммуникационном горящем синеватым светом 100000000битном новом дисплее. Единственном и самом мощном дисплее. Более мощном, даже, чем у него Т-Х/S500, и у Т-1001 Верты. Занося данные в две сразу встроенные в ее ЦПУ микрочипкарты.
И она была совершенна. Во всем. Она стала тем, кем хотела уже давно. Еще до появления в бункере его Алексея. Она была, как и он. Но куда, более, совершенней и мощнее, чем Т-Х/S500. И самой последней машиной с ее же кибернетического крепостного конвейрного завода. Второй «Терминатрикс».
Она считывала всю информацию извне. Поступающую с поверхности бункера от воюющих с повстанцаими автономных и не запитанных на сам бункер машин. И одновременно общаясь с каждой из них и командуя ими используя обновленную и более мощную разветвленную программную систему управления на расстоянии всеми машинами своего бункера. И одновременно без выхода на зонд связи, что висел над базой. Телеметрически и телепатически.
Она отдавала свои им команды известные теперь только ей. И которых, он не понимал, хоть и был тоже роботом. Этот язык был ему неизвестен. Новые коды и шифры, которые она создала совсем недавно и для этой цели. Известные, только ей новейшей самой машине. Одновременно, любуясь одновременно им как своим красивым творением Скайнет. И испытывая одновременно и тоже, что свойственно и самому человеку.
— Какие буду команды, командир? — произнес Т-800 Вектор, своей командной машине и Т-888 Рэджи.
Он стоял недалеко от входа в сам бункер и грузовых лифтов.
Сотрясалась вокруг земля и сами железобетонные стены под землей бункера. Наверху были слышны разрывы плазменных крупнокалиберных снарядов и кассетных ракет. Этот гул сотрясал все вокруг и приводил в само боевое волнение две стоящие тут в качестве охнаны машины Т-800. Вектора и Эйфеля.
Рэджи подойдя к ним и гремя своими гидравлическими ногами киборга Т-888, произнес, стрекоча в ответ электронными громкими звуками, на языке маишн.
— Оба идем за мной — произнес он — Мы скоро будем прорываться. Нужна отвлекающая атака и прорыв к тыльной задней стене бункера. Так мне приказал наш хозяин.
— Мы можем не суметь вырваться отсюда — произнес за Вектора Эйфель — Роланд передает, обрушены две крепостные стены и повстанцы уже на территории базы и идут сюда. Сверху накрывает авиация. И часть бункера и его обороны мертва. Атаку сдерживает только стоящая и загородившая прохот через главные вторые транспортные ворота машина НК-ТITAN и отряд Харвестеров во главе с Роландом.
— Мы должны успеть до общего взрыва и уничтожения Главной Догмы — произнес Рэджи — Надо выполнить последний здесь поставленный нашим хозяином приказ. Совершить этот расчетный обманный маневр и успеть самим вовремя уйти из гибнущего бункера. Быстро уходим отсюда. Сейчас другая задача. Перед последним броском.
Все три машины, грохоча своими стальными гидравлическими манипуляторами в сервоприводах ногами и с оружием в своих руках, быстро устремились и почти бегом к первому и крайнему грузовому
лифту, чтобы успеть осуществить то, что было им положено как машинам охранения в данный момент. Они устремились вниз, чтобы оказаться рядом с двумя машинами Т-Х для их сопровождения к поверхности бункера.
04 июля 2032 года.
Центральная Америка.
Штат Колорадо.
Кастле Рок.
В 43 км на восток от Денвера.
Территория Скайнет.
Боевая Главная крепость S9А80GB17 «TANТАМIМOS».
Крепостная правая цитадель А.
Центр смещения во времени APSILON/X.
Подземный четвертый бункерный уровень и блок Х417.
Сектор В-514.
02:25 ночи.
— Пора уже ему появиться. Нет до сих пор Рэджи — произнесла со стоном и страстным придыханием всей подвижной гидравликой диафрагмы своего эндоскелета она. Касаясь его выросшего на ее материнских глазах, из двадцатилетнего мальчика во взрослого мужчину. Своей женской материнской полной грудью с торчащими возбужденными сосками. Чувствуя его упирающуюся мужскую плоть в свою промежность. Совсем, как настоящая земная женщина. Стоящая среди упавших вокруг ее женских изящных стройных ног, металлизированных гибких соединительных, вокруг высоковольтных проводов. Упавших с умершей, как и все вокруг машины INZEST-BL171. Главного бункера Колорадо. В руках, обнятая за гибкую тонкую узкую свою робота талию, руками своего приемного, но горячо любимого человеческого сына.
— Он придет, мама — он произнес ей — Рэджи придет. И Эйфель с Вектором буду скоро здесь. Я распорядился всем, как ты просила меня, мама.
Она крутила своей черноволосой по сторонам женской головой и напугано озиралась. Положив ему на плечи свои женские изящные материнские руки.
А он прижимал ее к себе за гибкую узкую талию. И грудью к себе. Он буквально слился своим металлом с ее металлом. Энергией с энегией. И эта энергия поглотила него все сенсоры. Он терял над собой контроль и как машина и как человек. Это было сильнее даже чем с Вертой. Он скользил руками манипуляторами своего Т-Х по спине второго женоподобного Т-Х, спуская те руки ласково и нежно своими в металле гидравлические пальцы до ее Эвелины широкой женской голой задницы. И прижимал ее нижней частью изящного голого живота к своему мужскому животу. И то, что было сейчас между его ног, топорщилось и плотно соприкосалось и терлось о женские бедра лобок и промежность его Эвелины.
— Не время сейчас, миленький мой сыночек, не время — произнесла, по-человечески влюбленная в него молодая лет тридцати женщина, глубоко ему дыша разгоряченным в отвтет любовным жаром в лицо. И тот жар от ее плазменных в ее эндоскелете тепловых батарей и генератора SUSAR-1000 долетал до его лица, а жар металла все становился силнее и сильнее, разгоняя внутри частицы атомов в их обоих супермашин телах. Она сама, себя с трудом сейчас сдерживала, но всеже произнесла ему — Надо бежать.
