Последний выход (СИ) - Лобин Александр (бесплатные серии книг .txt) 📗
Несколько следующих минут прошло спокойно. Кто мог — смотрел и целился, а мы с Дикобразом сидели и курили. Полная беспомощность буквально сводила с ума — много со мной чего было, но ждать атаки без оружия в руках пока не приходилось…
Началось не там, где ждали: выстрелы — короткая очередь из «Абакана» — раздались в цехе. Сержант отвернулся от ворот и вовремя: во двор вдруг выскочил Факел — без наручников и с автоматом в руках. Они выстрелили одновременно, но Факел только высек искры из стены, а вот военный сработал точнее. Его пули прошили тело сталкера насквозь и тот неловко завалился на бок.
Практически одним прыжком сержант оказался у входа в цех, походя глянул в нашу сторону, убедился что мы двое сидим спокойно и шагнул внутрь. Я насчитал четыре очереди…. Еще через минуту он появился, волоча за собой тело… как там была его фамилия — Верхов?… Кровавый след тянулся по асфальту.
— Что сидите?! — Бешено крикнул он нам. — Посмотрите там этих… И пакеты перевязочные быстро!!!
Часовому перевязочный пакет был уже не нужен — ножевая рана рассекала его горло в самом подходящем месте, под кадыком. Остальным тоже медицинская помощь не требовалась…
Судя по всему, они напали как только им позволили подняться наверх. Коготь валялся в десяти шагах от ямы, тело Лосося я заметил еще дальше, в другом углу цеха — они, похоже, намеревались сбежать через второй этаж. А вот Кожан поступил умнее — караулил сержанта у самого входа, видимо, надеялся завладеть вторым автоматом.
Не получилось.
Кто из них ударил первым, а кто отвлекал, как им удалось избавиться от наручников — кто теперь скажет? Сержант нашпиговал их свинцом от души, не жалея казенных боеприпасов… Мы с Дикобразом оттащили тела к стенке и на этом наш гуманный труд был закончен. Лосось еще содрогался в конвульсиях, но на губах у него пузырилась кровавая пена, и ясно было, что жить ему оставалось считанные минуты.
А когда мы выбрались наружу, стреляли уже и там: сержант и ефрейтор палили от ворот из автоматов, снайпер долбил сверху, но основной бой разгорелся в районе моста. Это продолжалось невыносимо долго, никак не меньше пяти минут я стоял, сцепив зубы, и считал на слух количество действующих стволов. Плотность огня неумолимо падала, при этом звуки боя смещались в нашу сторону — армия отступала. В конце концов остались только «калашников» и одна «ГП». Надо понимать, двое уцелевших закрепились на деревьях, других укрытий в той стороне просто не было.
Сбоку набежал консультант Олег Васильевич и навалился на левую створку ворот, собираясь закрыть, но сержант оттолкнул его и заорал что-то неразборчивое, не прекращая при этом стрелять. Консультант тут же оставил ворота и бросился в убежище.
— Пошли, чего тут стоять?! — подтолкнул меня Дикобраз и мы тоже побежали внутрь. Уже на лестнице в подвал столкнулись с Оператором и снайпером, спускавшимися с первого этажа.
— Они через забор лезут! — крикнул он мне на ходу, словно бы оправдываясь. — Там снорки, понял? — Ответить я не успел, да и незачем было уже отвечать — раздался первый взрыв…
Эти суки не стали ждать, к тому же положили не пару вакуумных навесом, а полную кассету фугасных… Последний взрыв был особенно мощным, видимо, шарахнули две разом.
В нашем бункере за истекшие двое суток ничего принципиально не изменилось. Также светила на стене люминесцентная лампа, последнее глыбино приобретение, почти на тех же местах лежали вещи. Только в кухонном углу возле примуса выстроились в ряд армейские котелки и кружки. И все было засыпано ровным слоем пыли, просыпавшейся с потолка в результате обстрела. Песок скрипел и на зубах.
— Чего стоишь? — толкнул я плечом единственного уцелевшего солдата, после того как затих наверху грохот падающих камней. — Наручники снимай!
— Двери ж завалило… — шепотом ответил тот.
— Тем более. Что мне, скованным теперь помирать?
— Ключи у сержанта остались. — Виновато ответил снайпер.
— Твою мать… — сказали мы с Дикобразом.
— Дайте-ка я попробую. — вклинился в беседу Оператор. Он достал швейцарский нож, открыл какой-то особенно хитрый крючок в наборе и поковырявшись в замках с полминуты, освободил поочередно нас обоих.
Неплохо учат в ихнем ВГИКе, однако…
После этого я первым делом вооружился. Выбирать откровенно говоря было не из чего — арсенал Глыбы и остальных военные забрали вместе с ними, а из того, что было конфисковано вчера я обратно выбрал свою помповуху — кожановская «гадюка» мне доверия совсем не внушила. Патронов было вполне достаточно — остались от покойных коллег. С оружием в руках я вновь почувствовал себя человеком, способным о себе позаботиться, и первым делом проверил дверь — она не открывалась.
— Я так понимаю — сказал Дикобраз — перекрытия обвалились…
— Самим точно не открыть. — поддержал его консультант. — И оба посмотрели на меня, как будто у меня кармане лежал отбойный молоток.
— Что делать-то будем?! — тонким голосом спросил солдат. Как уж там его фамилия? Левченко, что ли…
Я глянул на него повнимательней. Зрачки расширены, испарина на лбу, что-то сглатывает непрерывно и винтовкой своей во все стороны тычет — картина ясная. Парень, что называется, поплыл и сейчас находился в одном шаге от истерики. Только что на его глазах погибли все его товарищи, а сам он оказался замурован в подвале в совершенно незнакомой и не слишком дружелюбной компании — при таких условиях и покрепче его люди ломались…
— Сейчас — ответил я, стараясь говорить медленно и внятно, — мы все сходим за угол и отольем. Потом отложим в сторону оружие и ляжем на живот, закрыв голову руками. Лучше всего принять по паре таблеток аспирина и зажать в зубах что-нибудь типа ремня от автомата. Потому что до Выброса остались считанные минуты. Впе-е-е-ред!!! — гаркнул я и первый пошел в дальний угол подвала.
Начало Выброса все ощущают по-разному: лично у меня он начинается с мурашек по коже и закладывания ушей.
По часам Выброс продолжается меньше минуты, но за это время каждый успевает пережить и прочувствовать столько, что любому мазохисту хватит ощущений на год вперед: жар во всем теле, гул в ушах, ощущение стремительного полета-падения, а вдобавок ко всему еще и острое удушье. Случаются при этом самопроизвольные мочеиспускания, бывает пена изо рта, как при эпилептическом припадке.
Знаю людей, которые только из-за тяжелой реакции на этот катаклизм были вынуждены покинуть Зону или прозябать на Кордоне. До сих пор я полагал, что и Дикобраз из их числа — однако нет, он как раз выглядел сравнительно неплохо, немногим хуже, чем я.
Тяжелее всех пришлось Оператору — у него этот раз оказался первым. Правда и он отделался всего лишь кровью из носа и общей дезориентацией. А впрочем, мало никому не показалось. Первые полчаса после Выброса напоминают тяжкое похмельное утро: все такие тихие, спокойные, мало разговарит и почти не шевелятся. Даже твари в это время отсиживаются в норах и только спустя час-другой сбиваются в стаи и ломятся к окраинам, сметая заграждения и пожирая всех подряд.
— Мать моя женщина…. И часто тут у вас так? — пробормотал слабым голосом Олег-оператор.
Я скосил глаза в его сторону — парень пытался встать.
— Ты лучше лежи. — посоветовал я ему — У нас так каждые пять дней, так что спешить пока некуда.
— Пить хочу. — Ответил он.
— Так фляжка же на поясе. — напомнил я ему.
— Пусто в ней.
Вот так всегда, с этими чайниками. Как по Зоне ходить мы знаем и других критикуем, а позаботиться об элементарных вещах у нас ума уже не хватает… Сейчас мы были одной командой, поэтому я напрягся и передал ему свою.
— По-моему — вклинился в разговор консультант. — Этот Выброс был немного не такой как обычно. Или в Темной Долине всегда так? — спросил он у меня.
Я добросовестно проанализировал свои ощущуения и подтвердил:
— Сильнее обычного. А главное — по мозгам в этот раз дало крепче, просто какой-то калейдоскоп…
