Русский фронтир (сборник) - Дивов Олег (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
А тут он просто убедился, что мы не дерьмо.
Кстати, наших летчиков вождь знает и отличает еще с первой высадки. Чернецкий предлагал его прокатить на конвертоплане, пока полковник не видит, а Тунгус говорит: «Лет двадцать назад я бы с радостью, а теперь не могу себе позволить. У меня народ, за который я отвечаю. Вот ты упадешь – и что тогда?..»
Покойный Леша Сорочкин вспоминал, что сломал половину головы и подвесил транслятор, пытаясь разгадать, в чем подвох и чего он не понял, – настолько по-земному прозвучала эта фраза.
Лингвиста Сорочкина великий вождь тоже хорошо знал…
– А-а, это вы, Русаков… – сказал полковник. – Не заметил.
И даже руку мне пожал, счастье-то какое.
– Вас здесь не стояло, – на всякий случай уточнил он.
– Еще как стояло. Я передал экипажам одобрение и пожелание удачи от великого вождя Унгусмана.
– Вот же хитрый папуас! Нет, он прекрасный дядька, я ничего такого… но сволочь редкая.
– Это мы оставим за скобками, с вашего позволения. Что же касается любезного капитана… да и всех присутствующих. Кажется очевидным, что в случае провала нашей затеи…
– Нашей?! – полковник сделал большие глаза.
– Представьте себе, да. В случае провала она будет объявлена безответственной выходкой сводного летного отряда. В случае же успеха мы имеем план операции, дерзкий и решительный, оформленный вашим штабом во всех подробностях, доведенный своевременно… и так далее. И мое скромное «Ознакомлен» на этом плане тоже будет.
– Ваш-то какой интерес лезть в наши игры… гражданин Русаков?
Я чувствовал, как летчики буравят мою спину недобрыми глазами. Чернецкий явно призадумался, не напрасно ли держал меня за человека.
– Медальку захотелось в случае успеха? – Полковник невесело хохотнул. – А если я вас за собой потяну, когда меня военная прокуратура возьмет за жабры?.. Нет, правда, объяснитесь, будьте добры, пока мы сами чего лишнего не придумали.
– Мне сейчас по дальней связи поступила инструкция, которая частично предназначена вам, – произнес я со всей возможной мягкостью. – Могу передать на словах, но будет лучше, если вы ознакомитесь с частью, вас касающейся, на посту ДС. Как я понимаю, Управление не хочет оставлять следов и поэтому действует через мое ведомство.
Полковник выразительно глянул на летчиков. Акопов кивнул и ушел, Чернецкий залез в конвертоплан и захлопнул дверцу.
– Ну что там? Решились наконец? Приказано драпать? А вы, значит, против? – спросил полковник недоверчиво.
– Приказано выжить. Каким образом, я вам доложил – путем реализации плана Чернецкого на наш страх и риск. Мне передали код от люка спускаемого аппарата, и я могу поступить с ним на свое усмотрение, не поставив вас в известность. Сообщить его летчикам, например.
Полковник обдумывал эту новость целую секунду, прежде чем прийти к очевидному выводу.
– Настуча-али, – протянул он. – Я так и знал.
– Смею вас заверить, до сегодняшнего дня у меня не было повода делать это. Мои донесения никогда в общем и целом не расходились с вашими. Но если Чернецкий нашел выход из положения, отчего бы не сообщить?
Полковник размышлял еще секунды три.
– А для меня – что передали?
– Загадочную кодовую фразу: «Дима, мальчик, если хочешь, чтобы было как надо, делай сам».
Газин хмыкнул. И молчал целых пять секунд.
– А вот если бы я не… Тогда бы вы что?.. – не очень внятно, но понятно спросил он.
– Ну… Вот это самое. На свой страх и риск. Пришлось бы побегать по лагерю, стараясь не попасться вам на глаза. Летчики, спецназ, Петровичев… Труднее всего с капитаном, он меня недолюбливает, но по такому случаю мог бы и смилостивиться…
– У Петровичева был роман с одной местной. Она умерла. А вы дружили с Сорочкиным, вот он и…
– Я не дружил с Сорочкиным. А у Унгури был любимый брат, Унгелен. Мы вместе его выхаживали, потом я сидел рядом, когда девочка его оплакивала. Дальше рассказывать?
– Эх, Гена… Золотой был парень… – полковник вздохнул. – Ладно, к черту лирику. А в случае провала? Как думали выкручиваться?
– А вам не все равно?
– Ничего себе! Вы диверсию планировали у меня под носом, советник! Заговор и бунт!
– Я буду все отрицать. Между прочим, оцените, как быстро Москва ответила.
– Это как раз элементарно, – заявил полковник сварливо. – Вы забыли, что там сегодня выходной. Какие теги на вашей стучалке?
Ишь ты, теги ему назови. Перебьешься. У нас все равно номенклатура не совпадает. И вообще, я же не спрашиваю, что значит это ваше «мальчик».
– Я не прошу конкретики, – полковник ухмыльнулся, поняв мое молчание. – Срочность какая? Типа «мало не покажется»?
– Типа «жду немедленной реакции, иначе пожалеем».
– Ну и слава богу. Значит, донесение нельзя было отложить до понедельника. Оперативный дежурный МИДа пульнул его в Управление, а наш оперативный – в кризисный штаб. По случаю воскресенья штабом рулит дедушка-адмирал, старый, как яйцо динозавра, зато такой же крутой. Смысл информации он усвоил за минуту, еще минуту пил чай и глядел в потолок, еще через минуту у него было решение. Основное время он потратил на то, чтобы отыскать вашего шефа и с ним договориться по-хорошему. Начальник у вас, похоже, правильный мужик. Это радует. А вот стучать на моих людей, не предупредив меня, – это не по-нашему. Не по-товарищески… гражданин Русаков.
– Я поддался импульсу. Великий вождь Унгусман считает, что Чернецкий послушал свою интуицию, и всем советует поступать так же…
– Да отстаньте вы со своим папуасом! – рявкнул полковник.
Со стороны города донесся приглушенный гул. На самом деле он потихоньку нарастал уже давно, мы просто не обращали внимания, а сейчас в столице зашумело не на шутку.
– Что за хрень… Минуту, я сейчас.
Полковник склонил голову, прислушиваясь.
– Дай картинку. Так, вижу… Ничего себе! Эй, идите сюда, вам тоже надо на это посмотреть.
Он достал из сапога планшет, встряхнул его и сунул мне в руки.
– Этнографы говорят, засекли что-то новенькое. Похоже на ритуал передачи власти. К чему бы, а? Что затеял ваш приятель?
На планшет шла прямая трансляция с «жучков» из дворца. Как они там не глохнут от своих бубнов, а главное, как у них дворец не развалился до сих пор от таких басов, свихнуться можно… Кошки, наверное, разбегаются каждый раз. Заодно и мышки разбегаются, конкретный же инфразвук.
– Это не передача власти, – сказал я. – Это церемония возведения Унгасана в достоинство боевого вождя. Он был начальником пограничной стражи, а теперь его, считайте, повысили до министра обороны.
– Кстати, Гасан очень славный юноша, – заметил полковник. – Внятный. Понимает службу.
Еще бы. Гасан ходил за полковником хвостиком, и вопросы по организации службы войск так и сыпались из него, а самого Гасана пасла наша разведка, подозревая, что парень замышляет налет на базу как минимум.
– Это все каким-то образом затрагивает экспедицию? Мне начинать беспокоиться?
– В принципе да… – тут я заметил в группе жен и дочерей красотку Унгури, перевел фокус камеры на нее и залюбовался, дурак дураком.
Я на двадцать лет старше, но еще очень даже ничего. И холостой. И если жив останусь, выпрошу себе работу попроще, без длительных командировок. Или с командировкой сюда. У меня есть мечта идиота – одомашнить степных псов. Сдается мне, ими просто никто всерьез не занимался.
Мне по-прежнему очень хочется домой, но когда я смотрю на Унгури, ностальгия слабеет с каждой секундой.
– В принципе да? – Полковник сунул нос в планшет. – А-а… Стесняюсь спросить – что вы чувствуете, советник, втыкая шприц в ее несовершеннолетнюю попку?
– Да вы пошляк, оказывается, полковник.
– Ну извините. Воображение у меня такое… живое.
– Плакать хочется, вот что я чувствую. А еще жалею, что Сорочкин самоубился, а не я его грохнул.
– Это вы не одиноки, мягко говоря!.. Ну так что же там в принципе? Давайте, не тяните.
