Спасатель 2 (СИ) - Калмыков Александр (читать хорошую книгу .txt) 📗

— Да, имеются, - согласился греческий полководец. - Но разве кто-нибудь из них осмелится первым начать войну с Иконийским султанатом?

Услышав слово “война”, Василий Дмитриевич не удержался и затараторил на ломаном греческом:

— Среди эмиров никто не решится бросить вызов шаху. Но есть один человек, который эту войну скоро начнет, да так, что вся Персия содрогнется!

Великий доместик внимательно посмотрел на боярина, в котором даже без доспехов нетрудно было угадать человека, искусного в битвах, и без тени иронии спросил боярина:

— Скажи же нам, игемон, кто этот умелый стратиг, что увлечет персов в годину бедствий?

— Баба Исхак! - торжествующе воскликнул Проня.

Андроник немного подумал и недоуменно пожал плечами:

— Не слышал о таком.

— Я слышал о нем, - выступил вперед Димитрий Торник Комнин - главный советник императора. - Это знаменитейший проповедник в султанате. Он известен своими добродетелью и благочестием, слывет аскетом и весьма почитаем турками. И кочевые туркоманы, и турки-землепашцы считают шейха едва ли не пророком.

— И о чем же проповедует этот басурманский лжепророк? - поинтересовался Мануил Контофре.

Ответ на этот вопрос отец Григорий знал очень даже хорошо, потому что долго обсуждал иконийскую проблему с Гавриилом:

— Исхак учит, что в султанате царят безбожие и произвол, и многие жители ему верят, потому что недовольны правителем. Земледельцы страдают от поборов, а кочевники раздражены притеснениями, которые они терпят от государя. К тому же султана считают схизматиком за то, что он суннит, а сами турки исповедуют шиизм, перемешанный с ересями и языческими обрядами. Свои проповеди Исхак ведет давно, почти с тех пор, как латиняне захватили Царьград, и за это время он обрел множество учеников, которые ходят по стране и привлекают новых последователей, строя козни против государя. Очень скоро они начнут открыто подстрекать к мятежу.

— Если этот баба поучает турок уже тридцать лет и три года, - насмешливо спросил царевич Феодор, - то почему же только сейчас решил призвать народ к неповиновению?

— Причин тому несколько, - терпеливо стал объяснять посол. - Как вам известно, с тех пор, как два века назад турки-огузы захватили новые земли, они постепенно переселялись в Анатолию из своих пустынных степей. Все это время султаны постоянно враждовали со своими дикими соплеменниками, непостоянными и своенравными, пытаясь привести их к полной покорности, посадить на землю и заставить выплачивать подати. Но с недавних пор число туркоманов сильно выросло. Напомню вам, что монголы, коих вы обычно называете тохарой или тахарюй, недавно уничтожили державу хорезмшаха, и тамошние турки устремились на восток, к своим сородичам. За последние годы в Анатолию прибыло не меньше семидесяти тысяч шатров, и эти привыкшие к вольной жизни кочевники, и без того склонные к мятежам, очень сердиты попытками властей призвать их к порядку. Не последней причиной стало и воцарение нового падишаха, неспособного управлять страной, чей произвол разозлил даже робких подданных, в чьих душах накопилось много горечи. Видя все это, Исхак заявил, что Гийас ад-Дин (* византийцы пишут и произносят это имя слитно - “Гияседдин”, но козельский священник говорит так, как его учил Гавриил) свернул с пути, начертанного Аллахом, и баба именем всевышнего приказал всем туркам вооружаться. Теперь все начинают продавать скот и покупать оружие, чтобы повернуть его против персов. Всех, кто откажется присоединиться к восставшим, объявят неправедниками. Их будут убивать без жалости, а имущество убиенных “праведники” заберут себе в качестве награды. Как поведал вещий Гавриил, восстание начнется следующей весной в верховьях Евфрата, где расположено особенно много кочевий туркоманов. Бунтовщикам удастся разгромить войска персидских наместников, и они устремятся к Амасии, где обитает их самозваный пророк.

— До Амасии им придется пройти больше двух тысяч стадий, - прикинул великий доместик, - чрез многие препятствия, мимо сильных крепостей, беспрестанно подвергаясь нападениям наместников.

— Боярин Гавриил, чьими советами мы смогли одолеть монгольского царя, заверял, что турки без труда пройдут эти четыре сотни верст, выиграв все сражения и взяв по пути города Самосата, Кахта, Мелитена, Савастию и Токкат.

— Значит, семьдесят тысяч шатров одних только беженцев? - переспросил Андроник и начал считать. - Каждый шатер - это в среднем два всадника, да плюс не меньше соберется турок-старожилов. А у султана всегда под рукой постоянное войско в десять тысяч латников, хорошо обученных и вооруженных не хуже латинян. При необходимости персидские наместники могут за неделю созвать сорок или даже пятьдесят тысяч всадников, а в случае крайней нужды персы еще наймут латинянских рыцарей. Понятно, что сколько бы не насчитывалось возмутившихся крестьян и кочевников, против опытного и хорошо оборуженного войска, ведомого умелыми стратегами, им не устоять. Но дело в том, что персы очень боятся тохаров и держат основные силы на восточной границе, у Эрзерума. Полагаю, что ваш Гавриил прав. Повстанцы действительно смогут одолеть отряды местных эпархов и захватить несколько городов, пока страх султана перед возмутившимися поданными не пересилит страх пред монголами, и Кейхусрев не прикажет армии двинуться на Амассию. Но если он будет долго тянуть, то бунтовщики перебьют ополчения эпархов поодиночке, ослабив силы шаха, и победа достанется ему дорогой ценой. Для нас это хорошо.

— Туркоманы безмерно отважные воины, знающие многие воинские хитрости, а их лошади видные и быстрые, - поддержал тестя Никифор Тарханиот. - Если снабдить турок прочными доспехами, а всем восставшим крестьянам раздать шлемы, щиты и надежное оружие, то шахская армия, подавляя мятеж, понесет очень большие потери, и от этого урона персы оправятся не скоро.

- К тому же, без сомнения, подчиненные султану владыки мелких государств воспользуются моментом и изменят клятвам, - заметил начальник дворцовой стражи Михаил Ливадарий.

— А если сирийцы еще снабдят мятежников хорошими советами, - добавил Димитрий Торник, - и дадут им начальников, знающих воинское искусство и умеющих располагать войска, то персидский царь придет в уныние. Отчаявшись в спасении, он даже может покинуть страну или же обратится к нам, уступив в благодарность за помощь какой-нибудь город, например, Лаодикиею.

— Может быть так и будет, - не стал отрицать император. - Подарок моего сына великого архонта Ярослава поможет туркоманам получить тысячу доспехов, а если я прибавлю к этому немного золота, да еще ас-Салих и амиры, не склонные терпеть других владык над собою, внесут малую лепту, то войско шаха встретит сильный отпор. Возможно, оно и вовсе будет рассеяно. Но стоит ли подрывать силы Иконии, если она стоит щитом между нами и торхарами?

— Монголы разрушали куда более сильные державы, - напомнил протоиерей, - а с султанатом они справятся всего лишь парой туменов. Сделать это им тем проще, что Гийас ад-Дин не склонен прислушиваться к советам своих опытных полководцев. Да и вообще, страна персов в любом случае со временем распадется на части - и под ударами соседей, и стараниями эмиров, каждый из которых мечтает создать свое княжество. Но для нас будет лучше, если развал султаната начнется скорее - не через десятилетия, а в ближайшие годы.

— Верно, персы всегда угрожали напастями нашему отечеству! - с пылом воскликнул Феодор. - Пока они нас боятся, хотя и обладают бесчисленным войском, но лишь по той причине, что помнят, как мой прославленный дед своей рукой отрубил голову неблагодарному султану, осмелившемуся пойти на него войною после всех оказанных благодеяний.

— Никто не видел, кто отсек голову падишаху, - мягко поправил своего нетолерантного сына Ватац. - Император лишь сверг его с коня, а кто нанес убийственный удар - доселе неизвестно. Наверно, какой-нибудь франк-наемник. И пока Иконийский султанат наш союзник, негоже вспоминать об этом случае.

— Да, отец, - послушно согласился Феодор и продолжил эмоционально излагать свои доводы. - Но не всегда они будут нашими союзниками и рано или поздно попытаются овладеть Грецией. Как говорится, кривому дереву не быть прямым, а эфиопу не бывать белым. Пусть даже не скоро, но когда-нибудь обязательно появится новый султан, алчущий эллинских земель. И в любом случае, негоже допускать того, что агаряне властвуют над христианами. Все римские земли издревле являются отеческим наследием императора, и нам надлежит вернуть их под руку законного владыки!