Артиллерист (СИ) - Егоров Валентин Александрович (серия книг TXT) 📗
- Вы, молодой человек, кажется, любуетесь этим особнячком, до революции принадлежавшему известному калачному купцу Громыкину! - За спиной Василия послышался знакомый голос.
Особо не торопясь, Васька отошел от ограды и повернулся на голос! Перед ним стоял и улыбался Игорь Ефграфович Рожнов, сельский врач, который научил его телепатии. Тут же в голове Васьки возник голос доктора, который в ментальном диапазоне поинтересовался:
- Со здоровьем у тебя, юноша, как я погляжу, то все в порядке! Боли в голове прошли, ты совсем неплохо себя чувствуешь!
- Да, доктор, большое спасибо за ваши труды! Голова у меня почти совсем прошла. Вот только страдаю раздвоением личности, то я русский, то - немец?! Но и эту ситуацию я воспринимаю вполне нормально! Вы не представляете, доктор, как я рад снова встретить вас. Мне нужно о многом с вами посоветоваться!
- Не торопись, молодой человек! Предлагаю вам найти местечко, где мы могли спокойно и без свидетелей переговорить! А то вот уже в течение какого-то время мы сейчас стоим на центральной улице Сморгони. Просто стоим, молчим и смотрим друг на друга. Некоторым людям это может показаться подозрительным!
3
Игорь Ефграфович Рожнов очень понравился капитану Хайнцу Зиммелю. Свой разговор они начали еще в присутствии капитанов Нетцке и Витке, а затем как-то незаметно для всех поднялись из-за стола и перешли в нижний этаж здания, который Зиммель отобрал для размещения своего гебитскоммисариата. Со временем на нижнем этаже этого здания Хайнц Зиммель собирался открыть бар только для высших чинов своего комиссариата. Там он и продолжил беседу с Игорем Ефграфовичем, а Вильгельм Урихт, личный водитель и охранник гебитскомиссара время от времени наполнял их фужеры коньяком, страстными любителями которого они оба оказались. Чувствуя, что он свою работу выполнил и никому больше пока не нужен, Васька сказал Андреасу, что очень устал и отправляется к себе отсыпаться.
Но, выйдя из здания на свежий воздух, Васька почувствовал, как сон его оставляет. Он был слишком молод для того, чтобы ложиться спать в десять часов вечера. Но и Сморгонь, этот город был ему совершенно незнаком, всего один раз он когда-то в раннем детстве приезжал сюда на калачную ярмарку. Его детская память не сохранила ни единого факта того первого визита! Но только сейчас он обратил внимание на то, что немецкие солдаты, унтер-офицеры и офицеры в этом белорусском городке вели себя совсем, как дома. Большинство их не имело оружия, но они безбоязненно расхаживали по улицам этого городка, когда солнце уже коснулось горизонта, вот-вот оно должно было за ним скрыться.
Проходя мимо ресторана, в котором они обедали, Василий обратил внимание на то, как много офицеров и унтер-офицеров стояли в очереди, желая в него попасть. Заканчивался только второй день войны, а если судить по поведению немцев на улицах этого городка, то многим могло показаться, что эта война продолжается далеко не первый день. В этот момент где-то глубоко внутри Василия вдруг начала зарождаться тревога, как-то сам собой в его памяти всплыл разговор адъютанта командира танкового полка 4-й танковой дивизии с кем-то из позвонивших ему офицеров. В ходе этого телефонного разговора речь пошла о том, что танковый полк вынужден был встать на дневку в Быгдощах, так как колонна танков этого полка так и не сумела преодолеть сопротивление двух больших артиллерийских дотов линии Сталина.
Видимо, с позавчерашнего утра, когда Васька из-за своего гражданского статуса был вынужден покинуть артбатарею лейтенанта Юрьева, его подспудно беспокоила судьба этой батареи, ее командира. Головной мозг Васьки тщательно отбирал и анализировал любую информацию, в которой в той или иной степени шла речь о действиях артиллерии Красной Армии. Сегодня в том телефонном разговоре речь, видимо, шла о том, что этот танковый полк Вермахта был вынужден отказаться от намерения нанести удар в тыл двум красноармейским дивизиям из-за противодействия этих двух артиллерийских дотов. Тогда Василий еще подумал, что эта информация, вероятно, имеет самое непосредственное отношение к батарее Юрьева. А ведь эти доты, как ему помнилось, находились всего в двадцати пяти километрах от Сморгони.
Вскоре одинокий мотоциклист, ехавший на высокой скорости, покинул Сморгонь, повернул на большак, ведущий на озеро Вишневское. Васька гнал на скорости шестьдесят - семьдесят километров в час, в полной мере испытывая качество мощения белорусских дорог, где об асфальте еще не знали и не слышали, а пролетарский булыжник лежал в основе мощения всех федеральных дорог. Да и то не везде, а только в отдельных, жизненно важных местах. Поэтому зад парня очень часто и почему-то очень сильно соприкасался с прорезиненным сиденьем БМВ 75, но производители этого мотоцикла оказались великими техническими знатоками. Этот мотоцикл неплохо выдерживал скоростную гонку, он поскрипывал, но не разваливался! К тому же сам Васька был местным жителем, он нутром чувствовал, где ему следует притормозить, а где еще более нажимать на педаль акселератора. По крайней мере, где-то минут через сорок, справа от него показалось темная поверхность озера Вишневское.
За поворотом на озеро мотоциклиста-гонщика Ваську или Альфреда Нетцке поприветствовал глухой бас пулемета Дегтярева, видимо, пулеметчику не понравилось наглость мотоциклиста, ночью, да еще с включенной на полный накал фарой гнать по пустынной и темной дороге! Васька моментально послушался доброго совета, выключил фару и еще некоторое время проехал по этой дороге! Затем он съехал с нее, метров на триста углубился в колхозное поле, там он покинул седла своего мотоцикла. Василий был уверен в том, что его мотоцикл было невозможно найти или увидеть с дороги, или пройти до него, следуя по тропинке, проложенной им и мотоциклом по полю. Он был также уверен в том, что сможет своего немецкого друга легко разыскать в случае такой необходимости. Из коляски он достал карабин Симонова, проверил его обойму и, бросив ремень карабина через плечо, легко зашагал в сторону темнеющего вдали перелеска.
В этот момент сознание немецкого капитана Нетцке сверяло карту с местностью. В памяти Васьки сохранилась карта, которая висела на стене приемной полковника танкиста Юстуса Ингмара. Вот Нетцке и сводил те данные, которые были изображены на этой карте с данными той местности, по которой Васька сейчас пробирался к одному из артиллеристских дотов.
- Ты, парень, работай там все-таки более осторожно! Один раз я уже погиб и, честно говоря, не очень бы хотел повторить этот опыт, снова попасть под пулю какого-нибудь юнца! - Недовольно проворчал немецкий капитан! - Дай мне волю, я тебе покажу, как нам следует действовать в этой обстановке!
- Не вовремя твое нытье, немец! Сейчас мы с тобой единое целое, но я пока не могу тебе полностью доверять! В последнюю минуту ты можешь натворить, черт знает, что!
В эту минуту снова прозвучала очередь РПД, но на этот раз пулеметчик стрелял в другую сторону. Видимо, пулеметчик оказался нервным человеком, своей последней очередью он выдал место своего расположения. Васька решил не рисковать, начать передвигаться в требуемом направлении ползком. Он скинул с плеча карабин, и животом опустился на землю.
- Молодец, давно бы так! - Не удержался и тут же прокомментировал его действие капитан Нетцке. - Давно было пора своим животом начать скрести землю, если хочешь дольше жить. Только вместо карабина, я взял бы в руки нож!
- Заткнись кровожадный убийца! Дай мне связаться со своими друзьями!
Новый дар позволил Ваське блестяще сориентироваться на поле, он практически сразу же нашел огневую позицию пулеметчика, но его там уже не оказалось. Видимо, это парень перешел на другую огневую позицию. Вопреки мнению Альфреда, Васька решил дождаться появления смены этого пулеметчика и уже с ней вступить в контакт.
Ждать пришлось долго, почти час!
Когда человек крупного телосложения в красноармейской форме вывалился из темноты ночи и свалился в окоп пулеметчика, то Василию вдруг показались весьма знакомыми его ухватки. Присмотревшись, он узнал в нем сержанта Омова. Сердце Васьки сразу же сладко заныло, он нашел именно тех людей, которых искал и которым очень хотел помочь. Некоторое время он понаблюдал за действиями Андрея, а затем шепотом его позвал.
