Армия древних роботов - Шакилов Александр (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Ночной воздух лип к коже маслянистой гарью и настойчиво совал в глотку смрад раздувшихся на жаре трупов, но особое рыбацкое снадобье, намазанное под носом, сделало пребывание в Щукарях вполне сносным. На реке истошно закричала и захлопала крыльями птица. Над посиделками у свай единственного уцелевшего в поселке дома зависла круглобокая серебристая луна, вместе с тлеющими углями домов вокруг отлично все освещавшая. Рокотом далекой грозы храпел Майдас, его сморили речи матушки Траста. Ларисса делала вид, что спала, но видно было, что ее все жутко раздражает, иначе «во сне» она не скрежетала бы зубами и не хмурила брови.
Почувствовав опасность – что-то в голосе изменилось самую малость, – рыжий здоровяк заставил себя прислушаться к тому, что долго и нудно говорила его необъятная мамаша.
– В-пятнадцатых, когда ты, маленький паршивец, не вернулся своевременно с Праздника, я, конечно же, отправилась на твои поиски. Заехала – все равно по пути было – к твоей невесте и прихватила э-э… как тебя зовут?.. – Миррайя уставилась на свою будущую невестку, аж отпрянувшую под напором ее взгляда. – Впрочем, это неважно. Я взяла ее с собой. Родители девочки не возражали.
Невесело хмыкнув и проведя языком по зубам в поисках несуществующих остатков пищи, Траст представил, что случилось бы с бедолагами, если бы те посмели возразить его мамочке. Они поступили крайне благоразумно, спровадив свою дочь вместе с ней. На их месте Траст поступил бы точно так же. В животе у него отчаянно забурчало.
– Поехали мы, понятно, в Мос. Там же Праздник был. Не в Кий же нам ехать было, правильно? – Траст тут же кивнул матери, справедливо опасаясь, что промедление будет вознаграждено очередным подзатыльником. – В Мосе все какие-то странные оказались, зеленые все какие-то и неразговорчивые, но это ничего, у меня даже мертвый болтуном станет. – От этих слов Траста и Лариссу передернуло, они переглянулись. – Так что в Мосе я быстро выяснила, что мой мальчик – мой мальчик! – был изгнан из города. Это ж какой позор!
В глазах у Траста в очередной раз вспыхнули звезды.
– Я расспросила кое-кого, с кем ты познакомился, двух миленьких мальчиков, близнецов-южан расспросила. Они были такими сладенькими… – Миррайя зажмурилась от удовольствия, столь приятными были ее воспоминания. Траст же мысленно пожелал близнецам скорого восстановления изрядно ослабленного здоровья. – Так вот мальчики сообщили мне, что ты, паршивец маленький… – Тут мать наклонилась к Трасту и нежно, так что кровь выступила, потрепала его за щечку. – Да-да, паршивец! Ты зачем отправился к колдуну Родду?
– За советом, – оставив в ее пальцах клок кожи, Траст вырвался.
– А мамочка разве тебе не подскажет, что и как? Мамочка разве тебя не научит, как жить? Ну вот что ты сидишь?! Девушка тебя заждалась, за тобой на край света готова пойти, со мной искала тебя, а ты сидишь! Красавица какая! Бери ее и топайте помилуйтесь. Вы ж молодые. Я когда молодая была, я… – Миррайя опять зажмурилась.
Не дожидаясь, пока мать очнется от сладких грез о давно минувших деньках, когда она наводила страх на всех окрестных парней, Траст вскочил и чересчур сильно схватил невесту за руку. Невеста вскрикнула и попыталась вырваться, но Траст был сильней.
– Ты… это… давай, пойдем, что ли. И поживей. – От волнения он позабыл имя суженой. Ну да сейчас такие мелочи не представлялись ему важными. Главное – скрыться вдвоем в ночи раньше, чем очнется мать, иначе ее воспитательные меры вряд ли ограничатся пощечинами и подзатыльниками.
Только Траст с невестой исчезли в темноте, Миррайя перестала улыбаться и открыла глаза. Ларисса тут же отвела взгляд, надеясь, что мать рыжего не заметила, что за ней наблюдали. Прогулявшись к повозке, Миррайя вернулась с кожаным тюфяком и меховым одеялом в лапищах. Все это она разложила неприлично близко от папочки Лариссы, рукой дотянуться можно. Проскрежетав зубами, Ларисса сделала вид, что ее это не волнует, что она давно уже спит.
Вдруг дернувшись всем своим всколыхнувшимся телом, Миррайя подхватила пробегающую мимо многоножку – длиной та была полмеры, не меньше! – и ловко швырнула ее прямо в Лариссу. Шлепнувшись на лицо блондинки, многоножка мазнула всеми своими бесчисленными лапами по лбу и по щекам и, оставляя слизистые следы, попыталась пролезть ей за пазуху, но была отброшена и растоптана.
Да уж, от такой подлости самый спокойный человек вскочил бы на ноги и потребовал бы объяснений, ну а Ларисса прямо-таки взвилась в воздух, высматривая камень поувесистей, чтоб достойно ответить толстухе! Не секирой же ее рубить?! Марать Кару жиром не хотелось.
– А многоножка-то ядовитая. Прикосновение ее лап к коже человека смертельно. М-да, я не ошиблась – у моего сыночка прорезался дар его покойного отца, еще того кобеля, – взбивая тюфяк, заговорила Миррайя как ни в чем не бывало. – Всякую нежить сыночек мой, паршивец маленький, научился на ноги ставить. Мертвечину, дохлятину вонючую пожалел. Тебя, девка, пожалел, тебя. Или я не права?
Лариссу будто со всего размаха огрели веслом по затылку, а затем сломали ей ноги в коленях и, когда она упала, хорошенько пнули в низ живота. Разом пропало желание искать камни. Захотелось исчезнуть. Перестать существовать.
– Да-да, это всего лишь жалость, а не любовь. Мой сынок сейчас милуется со своей суженой, со своей любимой, – с удовольствием пророкотала Миррайя, – а ты, гнилое мясо, саранча ты дохлая, скоро будешь валяться на земле, никому не нужная, пока тебя не съедят черви. Белые жирные черви.
Храп Майдаса усилился, превратившись в настоящий грохот бушующего над головой ненастья, только молний не хватало.
Зажав рот, Ларисса хихикнула.
Лучше бы Миррайя молчала, эффект был бы сильней, а так она наговорила того, о чем понятия не имела. В отличие от Лариссы, которая прекрасно знала, как у Траста нынче обстоят дела, как сильно он возбужден и что шепчет его ненаглядная невеста об их почти что брачных отношениях, которым, похоже, не суждено стать по-настоящему супружескими.
Именно поэтому Ларисса, не сдерживаясь больше, подошла к толстой стерве и, брызгая слюной, расхохоталась прямо в ее щекастую, лоснящуюся от жира рожу.
– Милуется с суженой? С любимой?! Да твой сынок, как и ты, жирная ты колбаса, позабыл имя этой девки и никак не может вспомнить. Но не из-за этого его детородный орган никак не наполнится мужской силой, несмотря на все ласки твоей обожаемой невестки. Не из-за этого… – Тут Ларисса захлебнулась смехом, закашлялась, осознав вдруг истинную причину мужской слабости Траста в присутствии его невесты. – Неумело, кстати, ласкает твоего сыночка твоя невестка, больно ему делает, хотя, судя по ее стараниям, она вовсе не девственница.
– Ты лжешь, падаль! – Кряхтя, постарев разом лет на двадцать, Миррайя поднялась. Ее лицо в свете луны превратилось в обтянутый высохшей кожей череп с пустыми глазницами, от обильных телес не осталось и следа, только позелененные мхом кости с обрывками гнилой кожи на них, а густые рыжие волосы ее изъела плесень.
Ларисса моргнула, луна на миг потухла над ее головой – и наваждение сгинуло. Над ней возвышалась жирная туша коровы в людском обличье. Обычная деревенская колбаса, разве что похотливая сверх меры.
– Я, гнилое мясо, дохлятина и мертвечина, все-все-все знаю про твоего сыночка, про твоего маленького паршивца. Потому что чувствую все-все-все происходящее с Трастом: каждый его вдох освежает мне грудь, каждый чих щекочет мне нос, каждую каплю пота с его лба его ладонью вытираю. А ты, жирная колбаса, все это чувствуешь? Нет? А хочешь, я помогу ему наконец-то ублажить шлюху-невесту? – После этих слов Миррайя, стоически сдерживавшая напор Лариссы, попятилась, но бежать ей было некуда, Ларисса отсекла ее собой от спасительной повозки и запряженной в нее спящей стоя коровы. – Хочешь, колбаса, сделаю это?! Прямо сейчас буду с ним и с его подружкой. Помогу ему?!
И вот тут мать Траста сделала то, что заставило Лариссу отшатнуться и вскрикнуть от страха: Миррайя перекрестилась.
