Особый отдел и око дьявола - Чадович Николай Трофимович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
– Неужели в небо не тянет?
– Ещё как тянет! Когда уже совсем невмоготу, отправляюсь в гости к вертолётчикам. Они тут по соседству стоят. Полетаю часок – и уже на душе легче… Правда, они за горючее бешеные бабки дерут. А я, в общем-то, далеко не богач.
– Неужели на чёрный день ничего не осталось? – полюбопытствовал Цимбаларь. – Ведь такими деньжищами ворочали!
– Кривить душой не буду, кое-что в загашнике, конечно, имеется, – честно признался Петрищев. – Но это даже не на чёрный день, а скорее на собственные похороны.
– Да вы ещё прекрасно выглядите! – заверил своего попутчика Цимбаларь. – В ваши годы жениться надо, а не о смерти думать.
– Это только видимость, – покачал головой Петрищев. – Лётчики на пенсии долго не живут. Особенно те, кто служил в истребительной авиации. При маневрировании на сверхзвуковых скоростях возникают такие перегрузки, что мышцы отслаиваются от костей, а все внутренние органы смещаются. Не очень-то приятно жить, когда сердце давит на диафрагму, а почка – на мочевой пузырь. Что бы там ни сочиняли поэты, но человек рождён для неторопливой ходьбы, а отнюдь не для полёта.
– Совершенно с вами согласен, – сказал Цимбаларь. – Я сам не люблю летать на самолётах. Чтобы не паниковать в воздухе, заранее напиваюсь и преспокойно сплю в кресле до самой посадки.
– Вы подали хорошую идею! – Петрищев наклонился к рюкзаку, лежавшему у его ног. – Не пора ли нам пропустить граммов по пятьдесят?
– Конечно, пора, – согласился Цимбаларь, ощущая себя вольной птицей, которую завтра никто не посмеет упрекнуть запашком изо рта и опухшей рожей.
Всем, в том числе и водителю, снова налили на донышко. Закусив строганиной (кусочками мёрзлого мяса, обильно сдобренного солью и перцем), Цимбаларь не без задней мысли произнёс:
– Не помянуть ли нам покойного Витьку Чалого? А то не по-христиански получается. Душа человеческая уже три месяца как отлетела, но никто о ней даже доброго слова не сказал.
– Помянем, – кивнул Петрищев. – Почему бы не помянуть… Хотя праведником его назвать никак нельзя. Однажды со склада ящик олифы спёр. Пусть бог простит все его прегрешения.
– Это ещё разобраться надо! – осушив кружку, возразил Цимбаларь. – Может, он строиться хотел? Или ремонт в родительском доме сделать? Какой же здесь грех?
– Да нет. Пропил он олифу за десятую долю номинальной стоимости.
– Кто из нас не без греха… А верно говорят, что жители Чарусы поклоняются идолам? – Цимбаларь, совмещая приятное с полезным, решил выудить из собутыльника кое-какую информацию.
– Ты эти шофёрские байки меньше слушай! – После второй кружки просто нельзя было не перейти на «ты». – Троице они поклоняются, как и все православные люди. А ещё Пресвятой Деве, архангелам, апостолам и всем святым. Я сам в ихней церкви регулярно свечку ставлю. И завтра поставлю. А то, что у некоторых прихожан припадки случаются, так это скорее от чрезмерного усердия в вере.
– Короче, деревня нормальная?
– Самая нормальная…
Петрищев замолчал и уставился на ползущие впереди тракторы. Снегопад уже прекратился, и на несколько минут из облаков даже выглянуло багровое закатное солнце.
– Я вот что тебе скажу, – слегка изменившимся голосом произнёс Петрищев (по-видимому, алкоголь окончательно одолел ослабленный перегрузками организм отставного лётчика). – Места здесь глухие. Славяне сюда только в четырнадцатом веке пришли, а до этого жили так называемые финно-угорские племена. Моя бабка, например, чистокровная коми, по-старому – зырянка. Помню, рассказывала она старинную легенду. А может, сказку… Много-много лет тому назад, когда Новгорода ещё и в помине не было, в здешних краях жили одни зыряне. В самой глухомани, там, где сейчас находится Чаруса, стояло капище бога Омоля. Слыхал про такого?
– Конечно, слыхал! – Цимбаларь икнул. – И даже ел его на Байкале. В солёном виде.
– Ты омуля ел. Рыбу из рода сигов, – Петрищев ничуть не обиделся. – А я говорю о языческом боге Омоле, иначе называемом Кулем. В зырянской мифологии он считается олицетворением зла, создавшим множество нечистых тварей, но заодно и человека. Его главный враг – родной брат Ен, проживающий на небесах. Он олицетворяет добро – в понимании зырян, естественно. Ен слеп и глуп, но телесен. Омоль, наоборот, зряч и хитёр, но собственного тела не имеет. Обычно он в образе лягушки живёт в болоте рядом с капищем. Оно, кстати, до сих пор так и называется – Омолево болото. Бабка моя лягушек никогда не обижала и нам не позволяла. Однако сам понимаешь, что от лягушки, даже божественной, толку мало. Кваканьем небожителей не запугаешь. А у Омоля планы были грандиозные, можно сказать космические. Желая устроить братцу Ену очередную каверзу, он вселялся в людей, приходивших поклониться ему. Один человек становился его ухом. Другой – кулаком. Третий – пяткой. Четвёртый – локтем, и так далее. Но что может ухо без остальных частей? Или пятка без ступни и щиколотки? Для того чтобы обрести желаемую силу, Омолю нужны были сотни, а то и тысячи людей. И вот тогда человек-ухо начинал слышать за сто вёрст, человек-кулак одним ударом убивал быка, а люди-ноги бежали быстрее ветра.
– Куда бежали? – с пьяной серьёзностью поинтересовался Цимбаларь.
– А куда угодно! Хоть на край света. Однажды Омоль так возгордился, что полез на небо за солнцем. Он сумел отломить одну половинку, но под страшной тяжестью рухнул на землю и расшибся. Воспользовавшись этим, добрый бог Ен затоптал всех зырян, имевших отношение к сердцу Омоля. Половинки солнца благополучно соединились, а люди, из которых состоял поверженный бог, рассеялись по лесам и болотам, но не утратили своих чудесных свойств. С тех пор неприкаянные осколки божественного тела никак не могут найти себе покоя, и это проклятие передалось их потомкам. Явственней всего оно проявляется в Чарусе, некогда являвшейся обителью Омоля. Отсюда все душевные расстройства, припадки, самоубийства и бессмысленные преступления.
– Забавная сказка, – похвалил Цимбаларь. – Главное, с очень современной моралью. Добро восторжествовало, но горя от этого стало ещё больше… Твоя бабка тоже была осколком бога Омоля?
– Безусловно…
– А интересно, к какому именно божественному органу она принадлежала?
– Ты будешь смеяться, но, скорее всего, к половому члену. Она сношала всех подряд – и деда, и детей, и внуков, и соседей. Даже в сельсовете её побаивались.
– Теперь я стал что-то понимать, – сообщил Цимбаларь. – В милосердного христианского бога зыряне верят только для отвода глаз, а всеми их помыслами по-прежнему владеет злодей Омоль. Так?
– Не знаю, – ответил Петрищев. – Раньше я верил в элероны, рули и закрылки. А теперь, похоже, стал законченным атеистом.
Пропустив эту реплику мимо ушей, Цимбаларь продолжал:
– Такое двоемыслие неизбежно ведёт к шизофрении, которая широко распространилась среди зырян… Между прочим, лучшее лекарство от неё – алкоголь. Причём в запредельных дозах. Клин вышибают клином, а подобное лечат подобным. Если бог Омоль опять взывает тебя к мщению, надо сразу хлопнуть поллитровку. Желательно прямо из горлышка. Минус на минус в итоге дают плюс. Все навязчивые идеи как рукой снимет… Почему мы стоим?
– Водитель заснул, мать его в перегиб! – Петрищев принялся трясти шофёра, уронившего голову на руль. – Просыпайся, тюха-матюха!
Однако все его усилия были напрасны. Спирт действовал на усталый организм как наркоз. Шофёр продолжал храпеть, словно бы находился сейчас у себя на печке.
– Ничего не получится. Лучше сам садись за руль, – посоветовал Цимбаларь.
– Я не умею, – без тени смущения ответил Петрищев.
– Как это – не умею! – возмутился Цимбаларь. – На реактивном истребителе летал, а тут зиловской колымаги испугался!
– Ничего я не испугался. Просто позориться не хочу. Это как с боевого жеребца пересесть на колхозную клячу.
– С тобой всё ясно… Надо самому проявлять инициативу и самостоятельность, как напутствовал меня начальник милиции.
