Дикий Порт - Серегин Олег (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
После нкхва появлялась молодая человеческая женщина. Известное лицо – Эдлина Реймар, символ-модель, призрачной, потусторонней какой-то внешности шатенка. Всю красоту человеческой расы она сыграла отменно.
Протяженность фильма строго ограничена условиями конкурса. Идут последние минуты.
Солнце.
Скалы. Руины – невесть где, на Земле, скорее всего… В ярком, слепящем солнечном свете – скрадываются очертания, меняются оттенки – стоит молодой мужчина. Кадр: плечо и локоть, мощный трицепс, часть торса. Кадр: волосы – густые, до середины спины – летят по ветру, типичный рекламный ракурс… Кадр: сзади, с отдаления, фигура целиком. Широкоплечий, узкобедрый, длинные ноги, гибкий треугольный торс, – красавец медленно поворачивает голову и вот-вот зрителю откроется лицо… миг затемнения.
Вблизи. Не лицо – часть лица, в профиль: висок, лоб, бровь. Ресницы опущены. Это человек. Только что была женская красота, а теперь мужская.
…камера отлетает, словно в испуге, свет меркнет, позволяя различить детали; мужчина раскидывает руки, резко выгибается назад. Плещет грива, видна грудь, лишенная сосков, с чужим расположением мускулов…
The end.
Никаких стандартных ракурсов, кадров-ассоциаций, привычных с детства: ни оскала, ни вылетающих из пальцев когтей, ни классической позы – на корточках, с метательными ножами.
Всего лишь часть красоты мира.
Крик поднялся страшный.
Правду сказать, даже сам этот козырный прием был обкатан рекламщиками лет пять назад. Тогда вышел ролик, в котором две горничные, зажав зубами булавки, помогали европейской аристократке девятнадцатого века облачаться в церемониальное платье. Лица дамы камера не показывала. Золоченый подол, обнаженные плечи (сзади и чуть сверху), жемчужные нити в кудрях, край ожерелья – алмазный блик… Когда горничные заканчивали и поднимались с колен – дама оборачивалась.
Анкайи. Три пары ключичных выступов в декольте старинного человеческого платья. И слоган: «Выйди на новый уровень!» – ролик рекламировал следующее поколение процессоров. После выходили и другие клипы в том же духе.
Но здесь дела обстояли серьезней.
Намного.
Великая война закончилась, по документам, лишь вместе с тотальным истреблением противника. Сама материнская планета расы, Ррит Кадара, была уничтожена: распалась на части под огнем обезумевших от ненависти землян. Знаменитые кадры этого пира гибели видел каждый.
Среди сотен номерных планет затерялся промышленный мир AMR-88/2. Чуть позже, став популярным среди экстремалов-туристов, он получил имя.
Фронтир.
На Фронтире добывали нектар местных цветов, который использовался в косметологии, фармацевтике и парфюмерии. Очень ценное вещество. Кемайл.
Недолгое противостояние с анкайи, подарившее человечеству лучшую, самую прекрасную из колоний Ареала, не удостоилось названия Второй космической войны.
Во Вторую космическую люди снова сражались с ррит.
– Об этом? – переспросила Лилен и пожала плечами. – Ну и что? Их и во второй раз всех не перебили. И Кадара цела. Каждый пень знает. При чем тут я и Майк?
– Ты действительно не понимаешь? – настороженно спросил отец. В глазах его промелькнуло сначала недоверие, потом сомнение в умственных способностях дочери, и Лилен разозлилась. – На Терре-без-номера нет серьезной киностудии.
Лилен шумно выдохнула.
– Папа, – сказала она. – Не говори загадками. Я тебя прошу.
Дитрих удрученно отвел взгляд. На скулах проступили желваки; Лилен почти испугалась, увидев, как отец стягивает с запястий браслеты. Самый плохой знак из всех.
– Марлен, – ровно сказал он. – Я понимаю, что для юной девушки противоестественно интересоваться политикой. И все-таки немного следует. Как взрослому человеку.
– Я всегда читаю новости. Когда проверяю почту.
– Ты читаешь заголовки, – уточнил отец.
Лилен дернула углом рта, но возражать не взялась.
– Ты представляешь себе, что сейчас происходит?
– Пап, я отвечу, когда пойму, о чем ты.
– Отлично, вот тебе конкретный вопрос: куда и зачем улетел Игорь?
– На Урал, – машинально ответила Лилен. – По делам, – и замолчала надолго. – Хорошо, – наконец, созналась она. – Не знаю и не представляю.
– Отлично, – сказал Дитрих, хотя по его лицу легко читалось, что «отлично» здесь совсем не значит «хорошо». – Тогда тебе придется просто поверить. Поверишь папе, Марлен?
Лилен с шумом выдохнула. Янина засмеялась, негромко и ласково.
– Кофе будете?
Муж и дочь одновременно кивнули, неотрывно глядя друг на друга одинаковыми глазами.
Лилен смотрела. Растрепанное живое солнце небрежно стекало на плечи; облегающие джинсы и короткий топ подчеркивали фигуру. В карих глазах вспыхивали золотые искры: теплый камень авантюрин. Дитрих Вольф, мастер по работе с биологическим оружием, подумал, что мало кто умеет так смотреть. Странноватое, хотя и привычное чувство: подняты другие, бесплотные веки, смотрит она не столько хрусталиком, роговицей, нервом, сколько собой, всей, от макушки до пальцев ног, и внимательный взгляд похож на обволакивающее облако.
Так смотрят женщины нукт.
Они сели пить кофе и сжевали по два крекера, прежде чем Дитрих заговорил. Лилен успела настроиться на отцовскую волну, и могла читать то, что было под словами.
– Сейчас не самое мирное время, – сказал отец. – Правда, видно это далеко не всем. Землетрясение началось, или вот-вот начнется, но до появления цунами должно пройти еще некоторое время.
– Папа, не говори загадками. Я же просила.
– Я и не говорю.
То-что-под-словами выглянуло на миг ярко и неприкрыто – и у Лилен по коже подрал мороз. Конечно, она знала, она и прежде сталкивалась, и находила романтичным… шрамы на маминых руках, белые полосы на броне Малыша; бесчисленные фильмы и книги, и старые песни, голоса тех, кто давно умер, оставив одну горделиво-светлую славу…
– Папа… – шепнула она, морщась. – Ну все-таки не настолько…
– Ты меня знаешь, Марлен, я оптимист.
– Ну… пап, это ты так думаешь. Это тебе так кажется, но не значит, что так оно и есть!
