Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич (лучшие книги .TXT) 📗
Виолетта тихо засмеялась, никак не ожидав столь детской шутки от вымазанного в крови с головы до ног здоровяка. Она вдруг поняла, что верит его словам. Пусть его манера речи груба и немногословна, зато действует он всегда быстро и уверенно. Сколько раз он и его бойцы вытаскивали её с того света? Вытащат и ещё раз. Тем более, что теперь в этом даже она не сомневается.
— У вас есть семья? — вдруг ляпнула она, немедленно прикусывая язык от досады за собственную глупость и нетактичность. Кто только за язык дернул…
— Семья? — беззлобно ухмыльнулся Ершов. — У инвазивного? Откуда, док? — Он грустно покачал головой. — Забыла положение Устава Концерна номер двести один «Об инвазивности»? Нам запрещен доступ почти во все сектора Центра, а с тобой я могу разговаривать либо в скафандре, либо в «наморднике». — Здоровяк неторопливо приподнял руки. В одной из них оказался боевой нож, в другой автомат. — Вот вся моя семья, док.
— Простите… — ей стало стыдно, и Виолетта опустила глаза. — Я сказала глупость… Не хотела вас обидеть. Забыла всем известные вещи и не подумала об элементарной вежливости. Если вы не против, по возвращении в Центр я бы могла…
— Тихо! — оборвал её Ершов, мгновенно настораживаясь. Он быстрым движением убрал нож и перехватил автомат двумя руками. — Слышишь?
Из глубины ЦУ приближались короткие, шипяще-скрежещущие монотонные звуки. Внезапно люковая плита заблокированной двери в конце коридора с шипением и скрежетом поднялась вверх, открывая проход. Следом за ней открылся люк в середине, затем в начале коридора, и звук поднимающихся плит ушел дальше.
— Ерш! — тревожно зазвучал в радиоэфире голос Бармалея. — Блокировка центра управления отключилась! Люки открываются!
— Держи! — инвазивный лейтенант сунул ей в руки гермошлем. — Будь здесь…
В это мгновение освещение погасло, и всё вокруг погрузилось в темноту. От неожиданности Виолетта застыла, не понимая, в чем дело и что делать дальше.
— Свет вырубило! — кричали в эфире. — Прожектор сюда! На вход, быстрее! Движение в коридоре!
— За мной! — бросил ей Ершов, включая тактический фонарь. Он рванулся по коридору, на бегу выходя в эфир: — Все двери открыты! Всем двигаться к главной пультовой и занять круговую оборону! Прожекторы сюда! Бармалей, прожекторы туда! Наждак, заберите раненого из медкабинета! Где Малевич? Репей, тащи его к центральному узлу управления!
Виолетта бежала за ним, сжимая в руке гермошлем, и не сводила взгляда с прыгающего по полу фонарного луча, отчаянно пытаясь не запнуться о груды мусора и с ужасом вслушиваясь в доносящийся со стороны распахнувшихся люков топот сотен босых ног, сопровождающийся яростным хрипом. Неожиданно Ершов остановился, и она увидела, что вход в центральную пультовую запечатан люковой плитой. Инвазивный лейтенант толкнул плиту плечом и осветил панель электронного замка.
— Репей! Сзади! — рявкнул кто-то. — Они идут из бокового коридора! Уходи за прожектор!
— Меня отрезают от коридора в пультовую! — скороговоркой сообщил Бармалей. — Ерш, нас окружают! Не дойдем! Они лезут со всех сторон!
— Пультовая заблокирована! — крикнул Ершов. — Этаж обесточен! Всем отходить к медкабинету! — Он развернулся и помчался обратно, увлекая её за собой. — Бармалей, держись там, где стоишь! Будем пробивать тебе дорогу гранатами!
Виолетта бросилась следом. Впереди уже сверкали лучи фонарей и вспышки выстрелов, резкий грохот близких автоматных очередей больно зазвенел в ушах, и она на бегу попыталась надеть на себя гермошлем.
Леонид бежал по узкому коридору секретного тоннеля, испуганно оглядываясь на каждом шагу. Отец не сказал, что секретный эвакуационный выход для высшего руководства Концерна не предусматривает наличие освещения. Об этом стоило догадаться самому — по протянутой проводке какой-нибудь ушлый электрик может догадаться о существовании подземного хода, а это абсолютно неприемлемо. Ладно, он добежит и в темноте, фонаря хватит. В конце концов, протяженность этого тоннеля всего шесть километров, за час точно успеет. В родном Центре эвакуационный поземный ход на два километра длиннее, если отец говорил серьезно, так что Леониду, можно сказать, повезло.
Вот только ему постоянно мерещится за спиной топот ног, приходится оглядываться и светить фонарем назад, убеждаясь, что там пусто. Логика подсказывала, что ни инфицированные, ни инвазивные дегенераты не смогут организовать погоню. Он заблокировал доступ в главную пультовую и обесточил весь этаж, но даже если они каким-то чудом смогут преодолеть стальную плиту двери, вход в секретный эвакуационный тоннель надо ещё найти. А это совершенно невозможно сделать, если не знать о его существовании заранее. Но, несмотря на логику, ему всё равно было страшно, и нервы пошаливали, срываясь на слуховые галлюцинации. Каждую минуту Леониду казалось, что он слышит где-то позади издевательски-тихий кровожадный смех Ершова.
Но на этот раз смеяться будет старший лейтенант Малевич Леонид Львович! Хотя нет, за такую находку ему сразу же дадут капитана, отец порешает, в его способностях сомневаться не приходится. Как сказано классиком, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Леонид недовольным движением поправил болтающийся за спиной автомат. Тяжелая железка порядком его раздражала. В этом бою он уничтожил всех своих противников без единого выстрела, силой интеллекта. Отец прав, все эти автоматы, танки, пушки — детская забава! И забавляются ею пешки, истинные же властители мира переставляют этих самых пешек с места на место, а при необходимости запросто жертвуют ими ради достижения своих целей. Для того пешки и существуют. И свою сегодняшнюю партию Леонид выиграл с блеском! Он добыл для семьи фантастические сокровища и попутно избавился от ненавистного врага и прочих неудобных существ.
Правда, сначала их с отцом план едва не рухнул. В первую минуту, когда эта бракованная стерва заявила, что эпидемии больше нет и вирус не опасен, Леонид опешил настолько, что даже не представлял, что делать дальше. Весь план отца был выстроен именно на эпидемии. Скафандры всех участников их разведывательной экспедиции, за исключением Леонида и его телохранителей, заранее были подготовлены к походу «в один конец». Их герметичность была нарушена, и нарушена весьма тщательно. Работу всех соответствующих датчиков «слегка» подкорректировали, десятки проделанных под подсумками микроотверстий оборудовали крохотными поглотителями запахов, чтобы никто случайно не догадался, унюхав какую-нибудь вонь, и обнаружить эти «усовершенствования» было малореально, даже если содрать со скафандра все подсумки и тщательно его осмотреть. Ради столь филигранной работы вылет разведывательной миссии пришлось отложить на двое суток, и отцу пришлось изрядно поработать мозгами, чтобы эта задержка не выглядела задержкой, а органично вписалась в план подготовки. Он даже баллонные пары выдал им из стратегических запасов, совсем новые, ни разу не использовались за двести лет.
Оставалось лишь подождать, когда инвазивные зайдут в Новосибирский ЦСГР, и убить одним выстрелом двух зайцев. Инкубационный период вируса то ли шесть, то ли восемь часов, за это время эти дегенераты обследуют, что сказано, найдут для Леонида материальные ценности и благополучно подохнут. А он вернется домой героем. Отец даже предлагал ему вообще не заходить в Центр, дабы не подвергать себя излишнему риску, а послать кого-нибудь из телохранителей, но Леонид твердо решил увидеть, как издохнет этот инвазивный дегенерат! На всякий случай отец рассказал ему о президентском эвакуационном тоннеле, через который можно будет выйти из главной пультовой ЦУ прямо в укрепрайон ГЭС, чтобы не переться одному через зараженный Центр, когда все эти идиоты отправятся к Шаро в ад.
А тут выясняется, что эпидемии давно нет! Это, прямо скажем, было очень печальным известием. Которое, правда, мгновенно померкло при появлении инфицированных. Кто бы мог вообще представить, что они не сдохли, а жрали друг друга четырнадцать лет и выжили! В первую секунду Леонид подумал, что теперь ему точно конец. Но всё обошлось. Более того, этот дебил Ершов сам натолкнул его на гениальную мысль, когда привел остатки отряда в президентский гермокорпус. Леонид пообещал им освещение и дождался, пока инвазивные доведут его до ЦУ. Там включил аварийные лампы и просто посидел в президентском кресле с часок, в ожидании удобного момента, когда они успокоятся и расслабятся. Остальное было делом техники. Он заблокировал пультовую, потом открыл все двери и выключил свет, запуская в ЦУ со всех сторон этих жутких тварей. Пусть инвазивные с инфицированными грызут друг другу глотки. Ха, у них даже названия чем-то похожи! Какой бы там Ершов ни был герой, две тысячи каннибалов ему не убить. Затопчут и разорвут на куски. Для верности, он даже дождался начала стрельбы, убеждаясь, что инфицированные воспользовались его подарком. Жаль, конечно, что увидеть смерть инвазивного дегенерата собственными глазами так и не удалось, но такова уж доля избранных, существующих для того, чтобы управлять миром: не разглядывать плоды своих побед, стоя по пояс в грязи и кровище, а принимать о них доклады от пешек, сидя в высоких креслах.
