Дни волка (СИ) - Макара Дэйв (полные книги .txt) 📗
- Ишь ты... Майор контрразведки! - Человек не спешил убирать пистолет в кобуру, но, хотя бы, сдвинул ствол в сторону. - И, что же товарищ майор, контрразведки звездного флота Федерации, делает в закрытом заповеднике?
- Уношу ноги от неприятностей. - Откровенно признался я. - Что еще может делать такой типус, как я? Только брать ... попу в горсть и скачками, скачками...
Коротко усмехнувшись, человек убрал пистолет в кобуру, откинул капюшон комбеза и стянул маску.
- Юморист. А эти?
- Со мной. - Вздохнул я. - Тоже, скачками, скачками...
- Ну, а я - Вагнер, Петр Ильич. Егерь. - Представился мужчина и протянул руку для пожатия. Ладонью вверх.
Пожатие у Петра Ильича, было будь здоров!
Федька попытался его пережать, но... Прыгая и махая отдавленной лапкой, вызвал целую бурю смешанных чувств.
- Молодо - зелено... - Егерь добродушно взлохматил свой ежик на затылке и полез в карман, доставая оттуда тубу с кремом.
"Дорниак" - темно зеленая туба, которую ни с чем не перепутаешь.
И на земле, у Егеря, встретить такую... Нонсенс!
Поставка этой мази, ведется только в спецчасти и, совсем чуть-чуть, союзникам.
Например, у меня, "Дорниака", не было - не там служу.
- Откуда? - Вырвалось у меня.
- От верблюда! - Егерь помрачнел. - Будто сам не знаешь...
- Не знаю. - Покачал я головой. - Да и спросил - зря. Не мое дело. Прости, вырвалось, от удивления.
Петр Ильич внимательно уставился на меня и сердито щелкнул зубом.
Федька, намазав руку, замер столбом - действие этой жутко вонючей мази - мгновенное. В ее составе идет концентрат ТВ, с кучей вытяжек и химией, способной поднять мертвого из могилы.
Если кому-то захочется мазать мертвеца, дорогущим кремом, разумеется.
- Петр Ильич... Мне бы в город, попасть... Да ребят - пристроить, от чужих глаз - ушей, по дальше. - Несмотря на всю мою подозрительность, егерь вызывал у меня теплую симпатию. И пусть, я совершенно не понимаю женщин, не разбираюсь в лошадях и ничего не понимаю в собаках, но... Что-то мелькнуло у егеря в глазах.
- И, как на долго? Ребят, пристроить? - Петр Ильич, еще не зная ответа, уже приготовился что-то решать.
- Навсегда. - Отрубил я. - Даже чтобы я не знал - где они.
Федор и Летиция уставились на меня, как на врага номер один.
- Даже так... - Егерь усмехнулся. - Чудны дела твои, контрразведка.
- Лучше даже не знать, насколько - чудны... - Я почесал ухо. - Вам не знать, да и мне - забыть. А Вам, парочке - язык за зубы и молчок!
Оба засопели, сердито.
- Устроишь, Петр Ильич?
- Дьявол с тобой, устрою. - Махнул егерь рукой. - Есть варианты. Только годик - другой, пусть в заповеднике поживут. А там я их выведу.
- Вот и здорово! - Обрадовался я. - Спасибо, Петр Ильич. С меня причитается... Когда-нибудь...
- Не части. - Остановил меня мужчина. - Сперва, так сделаем... Этих, двоих, я к себе определю. Потом за тобой вернусь. Сядь в сторонке и не отсвечивай - спутник ходит раз в сутки, но... Чем дальше, тем свободнее. За час - обернусь. Потом увезу тебя, в Белокуриху, сдам в комендатуру. А там - сам выкручивайся.
- Выкручусь. - Я решительно почесал нос и замер. - Ильич, дай-ка мазь твою, чудодейственную...
"Дорниак", нанесенный на тыльную сторону ладони, махом вскипел и оставил после себя жуткие волдыри. И непередаваемую боль.
Клацая зубами, поливая руку из фляжки, вспомнил чудо-девочку Троле.
Она, таки, что-то сделала идеально.
Только иммунную систему - ушатала начисто!
И теперь, мало того, что у меня на что-то аллергия, так еще и с медициной будут проблемы!
От таблетки, предложенной егерем, я мужественно отказался - хрен его теперь знает, куда меня отправит тривиальный "анальгин"...
Флаер Вагнера, оказался припрятан почти в километре от дороги, под навесом из склоненных в шалаш, елей.
Очень даже здорово - сверху не увидеть, пока двигатель холодный.
Пока шли, волдыри полопались, и стало еще хуже - руку дергало и крутило.
Добравшись до флаера, Ильич достал из аптечки еще одну редкость - баллончик с псевдокожей и довольно хмыкнул, видя мои округлившиеся, глаза.
- У меня снабжение - лучше, чем на фронте! - Подмигнул он мне, заливая ожог белой пеной. - Все хотят свежатинки. А тут...
- Ох и выжига! - Расхохотался я. - Ох и пройдоха, ты, Петр Ильич!
- Алтайские, мы! - Гордо приосанился егерь, но не выдержал и расхохотался следом. - Не суди, хлопче. Жизнь здесь, не проще чем у Вас, там. И туристы у нас... Не простые... То из союзных, припрутся... То - вояки... Вот и экипировку, подкидывают. А остальное - вертимся. Привычные.
- Ильич... - Внезапно вступила в разговор Летиция. - А вояки, лет семь назад... Никаких, "побегушек", не устраивали?
Я, малость струхнул - уж слишком в лоб, задала вопрос девчонка.
- Семь? - Петр Ильич впялился сперва в лицо девушки, затем перевел взгляд в небеса. - Меньше знаешь - крепче спишь. Больше знаешь - "спи спокойно, Дорогой Товарищ"!
"Значит, бегали..."
Прощанье с моими спутниками по "Вишенке" - "Карталлеру", получилось быстрым - я пожал руку Федору, оставляя в его ладони маленький листочек с координатами моего прадеда и просьбой сообщить, как они устроятся.
Летиция меня обняла и расцеловала, уже сидя в кабине флаера.
Двери захлопнулись, машина приподнялась на метр от земли и скрылась из глаз, растворившись в еще пока, не по-осеннему, сочной и яркой, зелени.
Нахально забравшись в шалаш, сунул под голову баул и завалился отдыхать.
"... - У тебя, просто феноменальная способность притягивать к себе, хороших людей! - Капитан Матвеев, сидел напротив меня и стучал ручкой по столешнице. - Только, если хорошие люди вокруг тебя, то тогда, вокруг остальных...
Идея была понятна и продолжения не требовалось.
- Свободен, лейтенант. - Скомандовал Матвеев, отбрасывая ручку. - Через месяц, буду ходатайствовать, чтобы "звездочки" вернули. А пока - не обессудь, сам виноват!..."
А через девять дней мы получили сигнал из системы "Рашпиля"...
Шорохи леса, чистый воздух, тянущая боль в обожженной руке, плотный полог еловых ветвей над головой, баул, удобно смявшийся по форме головы - чего еще надо?
Правильно - пожрать!
Саморазогревающиеся пакеты, фляжка с водой и все. Всего делов - то, потянуть и повернуть, получив на выходе горячее блюдо.
На первое у меня был бигос, на второе - котлета, отчего-то, названная "по-киевски" и два сладких пирожка.
Сыто икнув, смял упаковку и убрал ее в баул - мусорить на природе не приучен. А на островах, за такое поведение, можно было и зубов лишиться!
После сытного обеда, навалилась дремота, и плавное течение мыслей перешло в другую плоскость.
От меня, офицера, ко мне - мальчишке.
Вроде и вспомнить, много чего, можно...
А присмотришься - и вспоминать - то нечего.
Побег мой, из дома, был скучен и прост - отправился в школу, а оказался на островах.
Директриса, взявшая за моду дергать учеников на всяческие олимпиады и прочие шоу, выдрессировала учителей настолько, что моё заявление, что Катерина Максимовна направила меня на олимпиаду, даже никто не проверил!
Вот и нарисовалось у меня пара часиков, которые и были моей форой.
Как выяснилось, форой у меня было не пара часиков - весь день!
Директриса, со своего поста слетела серебристой рыбкой - постарался дед.
В отместку, по словам Ольги, нашу семейку песочили все психологи, до которых дотянулись руки отдела образования.
"Собачья свалка", вышла знатная!
Искали даже на дне реки, будто я мог пойти и утопиться!
Блин, они бы еще меня на школьном чердаке, поискали - вдруг я повесился!
Правда, переодевался я, действительно, на чердаке и аккуратно повесил форму на плечики, сказывалось вбитое родителями, воспитание.
