Глядящие из темноты - Голицын Максим (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Его добротное платье было изодрано ветками и заляпано конским потом.
— Доложите его светлости, — обратился он к стоящему на пороге палатки часовому, но маркграф уже иозник рядом, кутаясь в плащ.
— Государь… — прошептал гонец.
— Говори.
— Я из Ворлана. Вернее…
— Говори, — повторил маркграф.
— Его больше нет. Замок Ворлан сгорел. В него ударила молния. Среди ясного неба!
— Среди ясного неба… — прошептал маркграф. — А… лорд Ансард?
— Он выехал вашей светлости навстречу, — пояснил гонец, — но, когда увидел столб дыма, вернулся… Застал пепелище… Замка больше нет. Милорд Ансард просил передать вам, что они нуждаются в вашей помощи. Там есть раненые…
— А леди Клария?
— Супруга лорда погибла в огне, упокой Двое ее Душу.
— Если святому отцу и впрямь удалось отвратить отсюда месть Двоих, — тихонько заметил невесть откуда вынырнувший Айльф, — то, похоже, она обратилась на Ворлан.
— Совпадение? — ехидно прошептал Леон сонному Бергу. — Гром среди ясного неба?
— Трубите сбор, — холодно сказал маркграф, — я выступаю немедленно.
По лагерю заметались блуждающие огни факелов.
— Мы поскачем вдесятером — гвардейцы со мной… Остальные сопровождают мурсианцев.
— В Ворлан, государь? — растерянно переспросил Варрен.
— Дурак! В Солер, не в Ворлан… Мы в Ворлане соберем тех, кто выжил…
Он осмотрелся, взгляд его упал на послов.
— Амбассадоры, вам придется ехать в Солер: я не имею права рисковать вашей безопасностью… да к тому же вы, прошу прощения, не блестящие наездники.
«Господи, — подумал Леон, — а этот дурак тренер уверял, что мы будем держаться в седле не хуже заправского воина…»
— Святой отец поедет с вами, — добавил маркграф уже мягче. — Боюсь, силы, поразившие Ворлан, ему не подвластны… А отпеть мертвецов, там, полагаю, все же найдется кому. Старосту ко мне.
Староста появился сразу — сонный и перепуганный.
— Я выезжаю, — отрывисто проговорил маркграф, — а ваши нечестивцы наутро поедут с моими людьми.
— Как будет угодно вашей светлости, — испуганно пробормотал староста, — но…
— Не бойтесь. Я охотился в окрестных лесах — они вполне безопасны.
— Разве что там прячутся эти отродья, — тихонько заметил староста.
— Глупости! Мы наткнулись на их логово. Загнали в сердце горы, в старую штольню. Не думаю, что они выберутся оттуда — во всяком случае, не так скоро. Быть может, Двое удовлетворятся этим и снимут с вас свое проклятье.
«Сорейль, — подумал Леон. — Он затравил их, как дичь».
Он поежился, поскольку всегда полагал маркграфа человеком порядочным и достойным — впрочем, тот и был таким. По-своему.
На этот раз они отправились не через ущелье, а в обход горы. Дорога шла через лес — заросшая бледным хвощом и нежной бархатистой травой, пробивавшейся сквозь опавшие листья и сухие иглы. Скрипели нагруженные скарбом телеги — единственный звук, который разносился далеко по утреннему лесу: жители бывшей деревни у Мурсианского озера ехали молча — даже дети не плакали. Маркграф поступил со своими подданными более чем милосердно — принял ответственность на себя, не бросил опальных мурсианцев на произвол судьбы, не изгнал из своих владений… Теперь им предстояло поселиться на новом месте — на каких-нибудь запущенных, каменистых землях близ северной границы или же в болотистых южных пределах… Но без помощи они не останутся — скорее всего, Солер ссудит их зерном и орудиями… Поставит над ними какого-нибудь лорда с твердой рукой… свободные кэрлы, возможно, превратятся в крепостных, но уцелеют, и дети их будут если и не сыты, то, по крайней мере, не умрут с голоду.
«Впрочем, — подумал Леон, — так ли уж виновны мурсианцы… Быть может, Двое ополчились вовсе не против них, а против Ворлана — тогда жители деревни чисты, а все их беды — просто отголосок того, что творится сейчас за крепостными стенами замка. Господи, — одернул он себя, — я уже начинаю думать, как они».
Солнце просвечивало меж красноватыми стволами; свет был холодный и четкий, как бывает ранним утром, раза два Леон обрывал раскинувшиеся меж ветвей паучьи сети, усеянные капельками росы, вспыхивающей в солнечных лучах. Скорбное шествие все так же двигалось по лесу, когда мелькнуло среди подлеска бурое, цвета прошлогодней листвы платье — если бы прятавшийся там человек не пошевелился, Леон и не заметил бы ничего. Он придержал лошадь, пропуская двух едущих в арьергарде копейщиков, — дорога делала здесь пологий изгиб, обегая громоздящиеся друг на друга массивные валуны, застрявшие тут со времени последнего ледника.
Стоило только остальной процессии скрыться за поворотом, девушка появилась из-за стволов деревьев с той же внезапностью, что и вчера. Однако Леон заметил, что с прошлого вечера кое-что изменилось: платье изодрано еще сильнее, его собственный плащ, в который она теперь куталась, заляпан красной глиной, в расширенных зрачках колотился страх.
Она бросилась к нему со всех ног — так, что испуганная лошадь заплясала и, возможно, сбросила бы Леона, если бы девушка не повисла на поводе: не столько потому, что пыталась удержать животное, сколько, видимо, боялась, что всадник передумает и пустится вдогонку остальным.
— Добрый господин! — торопливо прошептала девушка.
Он спрыгнул с седла. На твердой земле он чувствовал себя уверенней. Тут только он заметил, что она выше, чем большинство местных женщин: ее глаза были на уровне его глаз.
— Ну что ты? — он положил ей руку на плечо. Она не отодвинулась; кажется, даже не заметила. — Это… из-за людей маркграфа?
— Из-за людей… — она недоуменно поглядела на него, ее серые глаза наполнились слезами, но она не плакала: просто смотрела на него. Она была совсем юной, почти подростком; нежная прозрачная кожа была в чуть заметных голубых прожилках, точно лепесток первоцвета. — Они гнались за нами. Свистели, кричали. Но собак с ними не было, а верхом тут проохать трудно — там, дальше, каменные осыпи; вся земля изрыта.
— Да, знаю, — сказал он. — Маркграф вчера рассказывал. Но теперь тебе нечего бояться. Им не до вас: Ворлан сгорел. Гвардейцы, скорее всего, уже там, остальные переберутся в Солер. Ты можешь идти куда хочешь — никто тебе не помешает, никто не будет свидетельствовать против тебя. Наверняка где-нибудь неподалеку есть еще поселения…
— Я не могу — она тряслась, точно перепуганный зверек; Леон физически ощущал, как она пытается и не может унять дрожь. — Малыши пропали.
— Твои…
— Брат и сестра. В горе. Зачем, ну зачем они это сделали? Они же для них слишком большие. Они берут только маленьких! Только младенчиков!
— Кто — они?
— Ох, сударь! — Теперь ее затрясло сильнее, даже зубы стучали. — Нельзя! Зря я сказала… Я не слышала — наверное, заснула на минуту. Очнулась — их нет рядом. Плошка погасла. Темно… так темно!
— Успокойся, — он прижал ее к себе. — Никто их не забрал… Ты из-за этой байки о пропавших рудокопах? Так это ведь просто суеверие.
— Просто… что?
— Легенда. Предание. Детишки, скорее всего, просто заблудились там, в темноте.
Она безнадежно покачала головой.
— Вы нездешний, сударь, я же вижу — повадка, выговор… Откуда вам знать! Но они пропали. Я искала их до утра — там штольни… темные коридоры…
Он поднял голову. Обоз уже ушел далеко вперед, скрывшись за поворотом. Они были одни в лесу — деревья возносились к небу, точно колонны воздушного храма.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе их искать, — подсказал он.
— Сударь, — прошептала она, — я бы не посмела… но…
Он задумался. Пуститься в такую авантюру… Даже если он и вернется невредим, шею ему собственноручно свернет Берг. С другой стороны… Отчет все равно составлять придется, а эту гору со всеми ее чудесами Первая Комплексная проморгала.
— Ладно, — сказал он, — ты подожди меня здесь, хорошо? Мне нужно переговорить с моим… ну, с другом. Потом я вернусь. Мы вместе займемся поисками.
Она держала лошадь под уздцы, пока он не сел в седло и не разобрал поводья. Потом опустила тоненькую руку и смотрела ему вслед, когда он, дав шенкеля, галопом погнал лошадь по мягкой земле.
