Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей (книги полностью .txt) 📗
– Ох, ты бедное дитя... Несладко тебе. Но... ты в деревню не вздумай соваться с чужаком своим. Приводи его после полуночи... я подберу ему мужнину одежу старую. А то вы так далеко не уйдете.
– Что ты, тетушка! Не надо, я ему тятькино платье отдам.
– Ну... ежели у тебя не получится в хату свою попасть, то приходи, подберем что-нибудь. Вольф у меня мужик добрый, он поймет.
– Хорошо... я после полуночи приду и Йорга приведу, коли сама одежду не достану.
– Да хранят тебя Боги, дитя, – Нинье протянула руку и потрепала Тану по волосам. – Я буду ждать... И в дорогу вам еды соберу. Сердце кровью обливается, как думаю, что ты скоро нас покинешь... Яра... теперь ты... Может, передумаешь? Мы тебя с радостью примем и защитим. Ты ж мне дочкой стала...
– Я... я подумаю, – сипло выдохнула Тана. К горлу подступили слезы. Она развернулась и убежала, больше не сказав ни слова.
Она слышала, как за спиной захлопнулись ставни, и от этого стало совсем пусто и одиноко. Тана еще долго неслась, не разбирая дороги. Об осторожности и вовсе позабыв. Наконец она остановилась на другом конце деревни, прямо перед хижиной, где обычно жил Велига, когда приходил к ним в деревню. Тана глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. Ее душили рыдания, ей едва хватало воли не завыть в голос. Она осталась одна. Совсем одна. Отец…
Как это могло произойти?! Хельевы смески! Это все из-за них! Сдать их надо, пойти на поклон к судейнику… Нет! Она этого никогда не сделает. Она не такая. Она… Почтенный. Он ведь заступился за них перед судейником. Если он что-то знает, то обязательно ей скажет. Или поможет добрым словом. Зря она так с ним. Старый cагарт ведь только добра хотел ей. А она... Надо хотя бы извиниться...
С этими мыслями Тана постучала в хлипкую дверь. Та почти сразу же отворилась, точно бы Почтенный ждал ее прихода. Сагарт тоже был уже в ночной сорочке и заплетенными для сна волосами. В руке он держал огарок свечи.
– Дитя, не ожидал я тебя здесь увидеть, – мягко проговорил Велига. – Заходи в дом.
– Я сначала не собиралась к вам идти, Почтенный. Я... – Тане нечего было скрывать, потому она говорила честно. – Но... отец… Вы ведь и сами знаете, наверно.
– Знаю, – скорбно кивнул тот, прикрывая за ней дверь. – Иди к столу. Я приготовлю тебе успокаивающий отвар из морской травы. Он даст тебе сил со всем справиться и ясности уму добавит.
Тана проследовала вглубь хижины, к небольшому очагу, выложенному прямо посреди светелки, в котором еле-еле тлели угольки. Рядом стоял невысокий, добротно сколоченный стол. Совсем простой: без резьбы и украшений. Она опустилась на один из стоявших рядом с ним колченогих стульев и принялась оглядываться.
Тана бывала тут очень редко. И ни разу не заходила внутрь. Обычно она с порога забирала травы и мази для отца или скотины и убегала дальше по делам. А теперь она могла все разглядеть. Хижина сильно отличалась по убранству от Великого храма Ньёрда в Гуннаре, отделанного жемчугом и перламутром. Здесь же было... просто. Добротно и без затей. Одна светелка, в дальнем в углу которой приютилась кровать, такая же простая, как стол и стулья. На полу лежало несколько бараньих шкур, из-под которых выглядывало стальное кольцо от крышки погреба. На противоположной стене висело несколько полок сплошь заставленных всякими книгами и свитками, какими-то скляночками и бутылочками. А еще... под самым потолком висели пучки трав и водорослей, нити с нанизанными осколками ракушек, кораллов и гирлянды разноцветных сушеных рыбок… Только огромная пятнистая витая раковина в центре потолка выдавала здесь жилище cагарта самого Ньёрда. В остальном же хижина скорее подходила бедному лекарю, чем одному из служителей Богов.
Сам Почтенный, пока Тана осматривалась, успел раздуть очаг и, покидав каких-то травок в котелок, накрыл его крышкой.
– Ты останешься на похороны? – спросил он, усаживаясь рядом с девушкой.
Тана покачала головой:
– Не могу, Почтенный. Ухожу я, хотела напоследок извиниться только. Я вас обидела незаслуженно давеча, зла была очень. Простите, – она опустила глаза, не решаясь посмотреть в лицо Велиге.
– Я с самого начала простил тебя, дитя, не тревожься. Но куда ты пойдешь? Зачем? Отец твой наказание понес, теперь ты свободна по всем законам.
Котелок забулькал, и Почтенный встал, чтобы снять его с огня. Он разлил парящий отвар по деревянным кружкам. Одну взял себе, другую – придвинул Тане. От кружки солоно пахнуло морем. Тана благодарно кивнула и, подув, осторожно пригубила отвар.
– Спасибо… судейник так не считает, – горько усмехнулась она. – Злобу он на меня лелеет, отомстить хочет. Моя непочтительность к вам была поводом хорошим для него.
– Но почему, Тана? Ты и ему тоже нагрубила?
– Да. Нет. Почти... Он… – смущенно замялась Тана, не хотела она делиться подобным с cагартом. Но делать было нечего. Быть может, он взамен на откровенность поведает, куда увели Яна? – Он хотел чести меня лишить в прошлый свой приезд, я не далась и хорошенько его отметелила...
Cагарт долго молчал. Лицо его, обычно спокойное и благожелательное, ожесточилось.
– Нельзя это так оставлять. Я знаю, что ты девушка порядочная, сама бы никогда не стала мужчин без любви завлекать. Когда поеду в Гуннар, я сообщу обо всем посаднику. Уж он-то найдет способ приструнить Колотигу. А пока тебе действительно стоит уехать, с этим я согласен. Отправляйся-ка ты в храмовую школу. Я письмо напишу. Там тебя примут, будешь работать... устриц выращивать.
Тана с благодарностью посмотрела на cагарта. Улыбнулась. Тот кивнул, отпил из своей кружки.
– Вижу, в приключениях своих ты успела пораниться, – Велига окинул участливым взглядом ее исцарапанные руки и лицо. – Подожди-ка, сейчас все поправим.
Он встал и, не слушая возражений Таны, прошел вглубь светлицы, к полке со снадобьями. Воротился с небольшой круглой баночкой. Закатал рукава таниной реды и поочередно нанес на ранки пахучую мазь. То же Велига проделал и с лицом. После он прикладывал свои руки к порезам и ненадолго так задерживал. Из-под ладоней заструилось мягкое тепло, приносившее излечение и успокоение – ранки переставали чесаться и ныть.
– Скоро от царапин не останется и следа, – устало проговорил сагарт, усаживаясь на свое место.
– Спасибо! – искренне поблагодарила она.
– Не за что, дитя, не за что.
– Скажите, вы не знаете, что стало с Яном? – осторожно спросила Тана. – Чужаком, который кинулся спасать тятеньку?
– Зачем тебе это знать?
Девушка прикусила губу, в отчаянии посмотрев на cагарта.
– Я ему обязана жизнью, отплатить должна тем же. Если он еще жив, конечно…
– Жив. В Гуннар его везут, на суд посадника. Они отбыли часа три назад перед закатом.
– В ночь уехали? – удивилась Тана.
– Да. Девочка, ты же не собираешься его спасать? Он виновен в смерти отца твоего.
– Не меньше судейника. Простите, Почтенный Велига, не отговорить вам меня. Спасибо за доброту и прощенье ваше, но я должна идти.
Она встала, отвесила поклон и направилась к двери. Не хотелось ей спорить, слишком хорошо она себя знала. Опять что-нибудь колкое скажет, обидит Велигу. Или еще чего похуже. А ведь во второй раз он может и не простить.
– Подожди! – сагарт нагнал ее у двери, положил руку на плечо, заставляя обернуться. – Пообещай мне, что подумаешь. Я догадываюсь, что ты не одна пришла. Сдай второго чужестранца страже и…
– Нет! – Тана осторожно высвободилась. Отошла. – Не могу я свою шкуру спасать за чужой счет. Отец меня другому учил. Нельзя так.
– Девочка…
– До свиданья, Почтенный.
– Стой. Погоди – я письмо напишу...
Она вздохнула и шагнула к двери. Не стоит соваться в храм вместе с Йоргом, а что с ним делать, она пока еще не решила.
– Я... пойду, еще раз спасибо, – еле слышно шепнула она, принимая свернутое в трубочку послание.
– Прощай, Тана. Да хранит тебя Ньёрд и все остальные Боги.
Дурочка она. Ведь о том, что Яна повезли в Гуннар, Тана могла догадаться и сама. Но за письмо она была сильно благодарна Почтенному Велиге. Теперь, если все пойдет совсем плохо, ей есть куда податься. Конечно, выращивать устриц – не то занятие, о котором она мечтала, но зато в школе сыто и безопасно.
