Вопреки судьбе - Глумов Виктор (читать книги регистрация txt) 📗
За шуршанием одежды и перешептываньем Арамис не сразу заметил, что Зона притихла: смолкли птицы, больше не стрекотали насекомые, даже комары и слепни попрятались.
У Моджахеда, шедшего в авангарде, тренькнул ПДА. Отстегнув его от пояса, он прочитал сообщение, остановился и витивато выругался.
Возле него тотчас нарисовалась Кузя:
– Что такое?
Бородач пожевал губами, обвел отряд тяжелым взглядом:
– Писец, мужики… и дамы. Отбой тревога. Возвращаемся.
– Твою мать, – Боров сплюнул. – Ты не офигел? Наше время денег стоит.
– Между прочим, да, – подал голос Чукча, многозначительно оглаживая ствол АК.
– Пишут, что перестреляли зэков, – сказал Моджахед. – Рекомендуют воздерживаться от посещения Лесопилки.
Настроение Арамиса тотчас испортилось. Отступать от задуманного он не собирался и теперь думал, как бы сагитировать Борова и Чукчу продолжить поход, но без участия «рабов». Темная история с беглыми офицерами нравилась ему все меньше.
Хантер проговорил с деланым сожалением:
– Эта мог бить хорошая охота.
Арамис отлично чуял вранье, и если Моджахед искренне негодовал, потому что рассчитывал получить нехилую прибыль, то Хантер – радовался, хотя и старался это скрыть. Вроде он позиционировал себя вольным сталкером, но Арамис не верил в его легенду: все знали, что на территории Зоны орудуют натовцы. В открытую действовать они не могут, но подкупать, выдавливать, стравливать группировки с помощью агентов – вполне.
– Янки гоу хоум, – проворчал Чукча и стрельнул в Хантера взглядом. – А вот «бить» мне нравится.
Канадец промолчал.
– Уходим, – повторил Моджахед. – Рассчитываю на ваше благоразумие.
– Это ты уходишь в пешее эротическое путешествие, – скривилась Кузя и указала на стремительно темнеющее небо.
Все поняли без слов: скоро будет выброс, и нужно искать укрытие. Здесь, возле Периметра, выбросы не такие злые, как в сердце Зоны, некоторым счастливцам, застигнутым врасплох, даже выживать удавалось. Правда, одни повредились рассудком, а другие стали страдать припадками наподобие эпилептических.
Арамис снял с пояса ПДА, глянул на карту:
– До бункера километр пути, если поторопимся, успеем.
– Можно отсидеться в каком-нибудь подвале в деревне, – предложила Кузя. – У меня тут метки в ПДА… В общем, за мной, там есть заброшенное зернохранилище с отличным убежищем.
– Бункер надежней, – почти без акцента проговорил Хантер и требовательно посмотрел на Моджахеда, тот, видимо, намека не понял:
– Ага, знаю зернохранилище. Давай туда.
Арамису подумалось, что Хантер решением недоволен, но по каким-то причинам не смеет возражать. И вообще, Хантер ведет себя так, будто он что-то знает, но недоговаривает.
Проверяя путь гайками, Кузя устремилась к деревне прямо через поле, рассекая желтые цветы, как маленький корабль – волны. Небо впереди наливалось краснотой, появился характерный едва различимый звон. Словно ток бежит, но не по проводам, а по воздуху. Ощущение были, как перед грозой: такая же гнетущая тишина, так же все живое стремится в укрытия, пробуждаются инстинкты и вопят: «Беги, спасайся, грядет беда». И, невольно пригибаясь к земле, будто тяжелое небо способно обрушиться, люди бегут, гонимые первобытным страхом, как лесные звери – от надвигающейся стены огня.
Обычно в деревнях прячутся мутанты, но сейчас их можно не опасаться. Выскочили на крайнюю улицу, по грунтовке рванули мимо домов, окруженных непролазными зарослями вишен и малинника, мимо покосившихся сараев и ржавых ворот гаражей.
Вдалеке замаячила бетонная стена ангара с проржавевшей, но еще целой крышей. Начало ломить кости, мозг словно превратился в ртуть – мысли перекатывались лениво, решения давались с трудом.
Первой ворот достигла Кузя, ударила их ногой и отскочила в сторону: они не открылись. Боров решил, что в девушке мало массы, и навалился на створки всем своим немалым весом, но и у него ничего не получилось, как он ни кряхтел. Арамис попытался помочь, но сообразил, что ворота заперты изнутри, затарабанил в них:
– Откройте, вашу мать, мы ж тут передохнем!
Но ответа не последовало: то ли окопавшиеся там сталкеры не слышали стук, то ли попросту не хотели рисковать.
– Точно изнутри заперты? – спросил Чукча, щурясь еще больше и потирая висок.
– Ну да, – кивнула Кузя. – Видишь, они внутрь открываются, а замка нет.
– Не по-человечески, – пророкотал Боров. – Узнаю, кто крысятничает – шкуру спущу.
Арамис зашагал к домам, благо, они были недалеко, и крикнул на ходу:
– Возвращаемся и ищем убежище в деревне. Разбиваемся на пары, кто найдет что-то подходящее, зовет остальных.
Рядом пыхтел красный, потный Боров, и во взгляде его читалась ненависть.
Арамису в напарники досталась Кузя, но радоваться сему факту не было ни времени, ни возможности. Девушка выхватила такую же, как у него, «Беретту», выбежала во двор, перепрыгнула через наполовину сгнившую детскую коляску.
Погреб стоял особняком: строение в человеческий рост со щербатой деревянной дверью, со скошенной бетонной крышей, уходящей в землю. Кузя метнулась к входу, прижалась к стене.
– «Женщина вперед» тут не прокатит, – улыбнулась она, пропуская Арамиса внутрь. Скинув рюкзак, он нацепил налобный фонарик и, пригибаясь, сбежал по ступенькам.
Арамис бросил взгляд на небо, где в наступающей кроваво-красной мгле клубились синие молнии.
Подвал был небольшой, три на три метра, но, слава богу, располагался достаточно глубоко – когда Арамис спустился, перестало ломить кости, звон стих.
Луч фонаря прополз по стенам, по покосившимся полкам, бутылям со вздувшимися крышками, ящикам, где что-то гнило.
– Чисто, – крикнул он. – Сюда выброс почти не добивает. Зови всех.
Донесся ее звонкий голос, затопали по ступеням берцы, и вскоре она спустилась, волоча рюкзаки – свой и Арамиса. Он бросился ей помогать.
– Они тоже нашли, где спрятаться, – сказала девушка и чихнула. – Фууф, повезло.
Арамис наконец перевел дыхание и позволил себе порадоваться. Кузя привалилась к стене и направила луч фонаря в лицо Арамиса, он закрыл глаза рукой и отвернулся, улыбаясь.
– Выброс еще не в разгаре, – проговорила Кузя, переходя подальше от выхода. – Нас тут потреплет знатно.
Арамис скривился и потер висок: в голову будто муха залетела и жужжала, жужжала. А потом мир утратил материальность и начал расплываться, распался на миллионы красноватых пикселей. Девушка вскрикнула и невольно придвинулась к нему, он нащупал ее ладонь и сжал, отмечая, что ощущения изменились. Ни разу выброс не заставал его врасплох.
Тело и мысли словно состояли из тысячи дрожащих ртутных шариков, пространство было плотным, обступало, сжималось кольцом. Во рту горчило, воздух казался тягучим, раскаленным, хотелось зарыться в землю, сунуть голову в ледяную воду.
Есть версия, что во время выброса Зона тасует колоду, перераспределяет карты и заново раздает козыри, по-новому распределяет аномалии, и старые хоженые тропы становятся негодными. Вчера ты был любимцем, а с сегодняшнего дня тебя начинают преследовать неприятности.
Наступил момент, когда казалось, что глаза выдавит из черепной коробки, а барабанные перепонки лопнут. Кузя застонала и прижалась щекой к плечу Арамиса. Он и сам с удовольствием бы к кому-нибудь прильнул – страшно все-таки, когда тебя так колбасит.
А потом мир приобрел привычные очертания, невидимые тиски разжались. Застонав, Кузя потеряла сознание – Арамис успел ее подхватить, чтоб головой о ящик не ударилась. Положил на бетонный пол, а сам сел на корточки и помотал головой, стараясь вытрясти назойливый звон.
– Кажется, пронесло, – сказал он сам себе и похлопал Кузю по щекам. – Подруга, подъем.
К счастью, она открыла глаза, поднялась на локтях и прошептала:
– Девушек бить нехорошо. Разве тебя не учили?
– Не-а, у меня соцпедзапущенность, – парировал он.
Кузя поднялась, держась за стеночку.
