Еда и патроны - Мичурин Артем (серия книг .TXT) 📗
– А если не признаюсь? – поинтересовался Стас на всякий случай, хотя мысль о подобной афере уже отпала. – Возьмусь за работу, и будь что будет. Авось прокатит?
– Тогда, Станислав, вы будете иметь все шансы испытать своей шеей на прочность веревку местной виселицы за саботаж. А потом ваше тело снимут, отвезут в крематорий по соседству, сожгут, а золой удобрят окультуренные газончики перед мэрией. Вот так.
– И что, значит, для меня путь в город закрыт окончательно и бесповоротно?
– Ну, зачем же столь пессимистично? – снова расплылся в улыбке Валентин. – Есть еще один способ. В город пускают по приглашению.
– Я в Муроме никого не знаю.
– Зато я знаю, – промурлыкал Валентин, и улыбка на его благополучной мордочке стала еще шире.
– Можете помочь? – спросил Стас, но и сам уже понял, что Валя не просто может помочь, а прямо-таки горит желанием оказать услугу.
Жизненный же опыт подсказывал ему, что в подобных случаях услуги бывают только взаимными.
– Да, пожалуй, могу, но… – Валентин выдержал театральную паузу. – Мне от вас тоже требуется небольшая помощь. Совсем небольшая. Да это и помощью-то назвать трудно, так – пустячок.
– Я слушаю, – ответил Стас и вспомнил слова Максима: «Он нормальный мужик, не пидор». Сейчас ему очень хотелось в это верить.
– Нужно передать деньги одному человеку, – начал Валентин, и на душе у Стаса полегчало. – Я, конечно, и сам бы мог, но в последнее время что-то дел много навалилось, кручусь, как белка в колесе. Выручите?
– О какой сумме идет речь?
– Сорок серебряных.
– И не боитесь отдавать такие деньги человеку, с которым только вчера познакомились?
– Ну что вы, Станислав! Я мало знаком с вами, но очень хорошо знаком с Максимом. Он не заведет дружбу с недостойным человеком.
– А кому деньги передать нужно?
– О! Это весьма уважаемый мужчина – Прокофьев Александр Дмитриевич – весьма уважаемый! Он проживает недалеко от улицы Жданова. Это, как выйдете из гостиницы, так сразу вдоль стены налево, метров шестьсот-семьсот. Там еще развалины старого универмага будут, – Валентин взял карандаш, листок бумаги и начал рисовать план. – Железобетонный каркас трехэтажного здания. Так вот, немного не доходя до него, нужно свернуть налево и идти метров сто пятьдесят прямо. Там увидите двухэтажный дом, кирпичный, в очень хорошем состоянии, его трудно не заметить. У ворот, скорее всего, будет охрана. Скажете им, что пришли от Вали Бережного с обещанным. Они и проведут вас к Александру Дмитриевичу. Отдадите ему деньги, возьмете квитанцию…
– Квитанцию? – удивился Стас.
– Да. Знаете, память человеческая – штука весьма ненадежная, а бумага всегда всех рассудит. Вот. Возьмете, значит, квитанцию и вернетесь сюда. А я пока похлопочу о приглашении. Идет?
– Идет.
Дождь разошелся не на шутку, и островки растрескавшегося асфальта улицы Жданова стремительно погружались под мутную воду, смешанную с глиной. Шагать приходилось практически на ощупь, и пару раз Стас, промахнувшись мимо очередного асфальтового архипелага, черпанул ботинком из лужи. Внутри хлюпало. Было мокро, мерзко и холодно. Стена завернула направо, и признаков жизни вокруг резко поубавилось. Вдоль дороги, превратившейся в поток жидкой грязи, тянулись унылые серые развалины пятиэтажек, некоторые наполовину разобранные, другие просто рассыпавшиеся от времени и хронического отсутствия ремонта. Обвалившийся фасад одного из зданий лежал на дороге грудой битого кирпича и штукатурки. Сгнившие оконные рамы, куски железобетонных плит и осколки шифера словно убогие надгробия торчали из этой могилы прошлого.
Кривые деревья с изуродованными опухолью стволами скорбно гнулись к земле, храня в памяти гнев смертоносного солнца первых послевоенных лет. Могучие корни-змеи вспарывали остатки асфальта на многие метры вокруг. Некоторые из этих деревянных чудовищ были спилены, и теперь лишь черные трухлявые пни вздымались из-под земли, давая приют червям и мокрицам.
Один мертвый дом сменялся следующим, а руины большого трехэтажного здания, бывшего когда-то универмагом, в поле зрения все не попадались. Стас шел, уже совершенно не обращая внимания на лужи. Ботинки промокли окончательно, и переживать было больше не о чем.
Пятиэтажки закончились, на смену им справа от дороги пришли длинные двухэтажные здания, напоминающие бараки, а слева раскинулся пустырь, заваленный строительным мусором. Дома эти, судя по всему, были жилыми. Из некоторых окон, забитых фанерой и протыканных паклей, торчали на улицу трубы, источавшие слабенький сизый дымок. Крыши домов кое-где прохудились, а где-то и вовсе обвалились, похоронив под собою верхние этажи. В кирпичных стенах зияли огромные трещины, кое-как законопаченные тряпьем и стекловатой.
В одном из полуразвалившихся зданий послышались звуки, отдаленно напоминающие пение. Стас прислушался. Чей-то осипший пропитой голос выводил «Катюшу». Хлопнула дверь подъезда, и на улицу выкатилось горланящее тело. Состояние тела, чей пол определить не представлялось возможным, было удручающим и абсолютно невменяемым. Сделав несколько решительных, но крайне несбалансированных шагов, тело потеряло равновесие и со всего размаха бухнулось в лужу. Пение ненадолго оборвалось, сменившись бульканьем пузырей грязи вокруг головы упавшего. Однако стоило телу немного приподняться и высвободить лицо из глиняного болотца, как пение возобновилось с новой силой.
– Ту-у-маны над рекой. Вы-хо-ди-ила на берег Катю-юша, на высо-окий…
И тут тело остановилось. Оно замерло, замолчало и тупо уставилось на Стаса. Сидя в луже, ногами и лицом в сторону дороги, тело лишь поворачивало голову, а красные, воспаленные глаза на покрытом грязью лице все так же тупо таращились.
Стас почувствовал себя как-то неловко. Холодок пробежал по спине. Тело в луже начало медленно-медленно поднимать руку с вытянутым указательным пальцем. Стас расстегнул плащ и вытащил наружу автомат – так, на всякий случай. Указующий перст все поднимался, словно ствол пистолета, целя в его сторону. Липкая маска из грязи лопнула, и на сплошном коричневом овале с двумя точками красных глаз образовался черный провал рта.
– Добрый человек, не дай подохнуть с голодухи. Помоги за-ради Христа.
– Фу ты, блядь! – Стас сплюнул, застегнул плащ и пошел дальше.
Улица завернула вправо, пустырь и бараки остались позади. Здесь кучи строительного мусора плавно перетекали в останки девятиэтажек. Хотя утверждать наверняка, что когда-то эти здания представляли из себя именно девятиэтажки, было сложно. Верхние этажи домов-башен давно рассыпались в труху и, судя по всему, планомерно, год за годом, продолжали осыпаться. В результате высотные дома мало-помалу превратились в некое подобие муравейников – почти конусообразные, с заостренными, рыхлыми вершинами и присыпанными смесью битого кирпича и бетона основаниями.
Стас прошел еще метров пятьдесят и увидел, что из-за одного такого «муравейника» выглядывает странная ажурная конструкция хитро переплетающихся железобетонных свай и арматуры. Приглядевшись повнимательнее, он с удовлетворением обнаружил, что эти хитросплетения представляют собой каркас длинного и широкого трехэтажного здания, вполне подходящего под описания, данные Бережным.
Строго придерживаясь плана, Стас, немного не доходя до развалин универмага, повернул налево и побрел вдоль «муравейников», высматривая тот самый дом, который, по словам Валентина, было трудно не заметить.
Дом и впрямь обнаружился очень скоро. Выглядел этот двухэтажный особнячок действительно весьма пристойно. Кирпичный, шиферная крыша, фигурная кладка – этот дом смотрелся каким-то инородным белым пятном, островком жизни посреди серого, мертвого окружения. Впечатление уюта и благополучия портили лишь узкие окна-бойницы и подозрительного вида личности с автоматами, шатающиеся поблизости.
– Эй! – крикнул один из стрелков и поднял «АКМ», когда Стас подошел к дому метров на пятьдесят. – Стой там. Кто такой? Что здесь делаешь?
