Генерал его величества - Величко Андрей Феликсович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Гоша внимал, пиво было превосходным, что подвигло меня на новый приступ красноречия.
— Сам подумай, ведь простейший планер можно было построить еще в Древней Греции! И отлично он бы летал, там же горы и море, как в Коктебеле, пари хоть с утра до вечера! А воздушный шар из папируса прекрасно склеился бы при первых фараонах. Но все образованные люди знали, что человек не птица, крыльев не имеет… А вот пример, после которого рассуждать о творческом потенциале человечества просто неудобно. Телескоп был изобретен через триста лет после появления первых линз! Триста лет люди вертели в руках увеличительные стекла и не догадывались, что можно просто взять и посмотреть на что-нибудь не через одно, а через два…
Гоша в волнении встал.
— Так, значит, ты относишься к тем немногим, которые не подвержены инерции мышления? Знаешь, что-то такое я давно чувствовал…
Вот тут бы мне опять взять и скромно промолчать! Недаром сказано: если у тебя есть фонтан, заткни его…
— Есть специальные методики выработки неинерционного мышления, — сообщил я, — их разрабатывал некто Альтшуллер. Официальная советская наука, насколько я помню, относилась к ним с подозрением, но они действенны — это я тебе как заслуженный изобретатель говорю, все-таки два десятка авторских свидетельств, да и не на все я подавал заявки.
— И что, ты там у себя тоже изобретал что-нибудь невероятное?
— Дай вспомнить… да, было. Про электротехнику ты уже вроде имеешь неплохое представление? Так скажи мне, возможно ли сделать мгновенно действующий плавкий предохранитель? Именно мгновенно, чтобы превышения тока в цепи не было вообще? При конечной толщине проводника, естественно.
— Невозможно, — твердо сказал Гоша.
— Вот-вот, и наш ученый совет тоже так думал, хотя у них на столе лежали результаты испытаний… Кончилось это тем, что для себя я наклепал такие кустарно, надоело мне транзисторы килограммами жечь при разработке первого сварочного инвертора, а эту штучку потом одна американская фирма выпускала под названием «лимистор».
— Украли? — посочувствовал Гоша.
— А что им, смотреть, как вещь пропадает? Естественно, скоммуниздили. Но порядочные люди оказались, уже при перестройке нашли меня, пригласили в Штаты отдохнуть, присмотреться, может, захочу насовсем к ним перебраться… Только не понравилось мне там. Америка — это не место для белого человека, подзаработал я там малость — и домой, в Россию. — Я затушил бычок и уточнил: — У нас, кстати, двое интуитивно владеют такими методиками — Тринклер и Налетов.
— И ты спокойно на это смотришь? — возмутился Гоша. — Вот что, даже не надо этого Альтшуллера тут издавать, опиши все своими словами, у тебя наверняка понятней выйдет…
— Ты мало насмотрелся на то, что выходит, если я начинаю излагать мысль своими словами? — удивился я.
— Ну, — вынужден был признаться Гоша, — некоторые краснеют… но ничего, пусть будущие инженеры привыкают к русскому командному языку. В общем, пишите, Шура, пишите!
ГЛАВА 7
Последнее время я не так уж часто видел племянницу — она обитала в основном в Москве, в штаб-квартире Гошиного концерна. Цесаревич мотался между Москвой и Георгиевском — благо недалеко, час лета. А мне в Москву надо было только на встречи с Жуковским, то есть довольно редко. Но тут племянница прилетела вместе с Гошей, решив устроить себе небольшой отпуск. Погода выдалась нормальной для конца осени, и мы отправились на природу, употреблять шашлыки, для этой цели достаточно было отойти метров на триста от Гошиного дворца.
Шашлыки пошли хорошо, умеренное количество водки под них — тоже, и началась беседа, причем Маша в подпитии проявила склонность к решению мировых проблем.
— Мы сейчас живем в историческое время, — торжественным тоном сообщила она нам, — когда устанавливается порядок, ставший потом господствующим. По прикидкам наших аналитиков, именно сейчас продажа денег начала ощутимо превышать продажу товаров. Дядь Жора, вот ты тоже тут живешь, неужели у тебя не появилось новой мечты на этот счет?
— Старая окрепла, — буркнул я.
— А что за мечта, со мной не поделитесь? — заинтересовался Гоша.
— В неокрепшем виде она звучала так: «Эх, вот бы передавить их всех!» — хихикнула Маша. — А что теперь, я не знаю.
— А теперь — в ров их, гадов, пулеметов побольше, и на каждый по два запасных ствола, — пояснил я. — Но увы, она хоть и окрепшая, но все-таки мечта, то есть нечто эфемерное… Вот как у нас танки появятся, тогда да.
— Э-э-э… — забеспокоился Гоша, — это вы кого тут во рву собрались давить танками, уж не евреев ли?
— Фи, — фыркнула Маша, — любимый, антисемитизм тебе не идет. А дядя мечтает насчет финансистов. Торговцев деньгами, если точнее.
— А если еще точнее, то нас с тобой?
— Нет, — возразил я, — вы, если можно так выразиться, жертвы обстоятельств. Ну понадобились нам средства, на большой дороге сейчас много не награбишь, вот вы и вынуждены были… Да и не вы этот порядок придумали.
— А за что тебе этот порядок так не нравится? — сел поудобнее Гоша.
— Мы вроде пока не торопимся? — уточнил я. — Тогда начну с определений. Вот вы, значит, люди с техникой довольно близко знакомые, и представьте себе некий механизм. Когда его изобрели, он обладал приемлемым коэффициентом полезного действия. Потом этот механизм начали совершенствовать, но любое улучшение приводило к падению КПД, и сейчас он упал уже не то до двух, не то вовсе до полутора процентов, а ведь поначалу был даже больше пятидесяти.
— Я бы решил, что в самой идее такого механизма заложена системная ошибка, — осторожно сказал Гоша.
— Возможно. Денежная система — это механизм обеспечения хозяйственной деятельности человечества, согласны? Его КПД — это отношение суммы сделок с присутствием реальных товаров к сумме сделок, в которых товара нет вообще! В идеале такого не должно быть, но идеал недостижим… Так вот, к двадцать первому веку объем сделок второго типа превысил первый почти в восемьдесят раз. Это если считать только чистые махинации «деньги — деньги», а если сюда добавить и те, где товар присутствует фиктивно, то вообще получается кошмар. Чтобы замаскировать это безобразие, деньги велено было считать тоже товаром… В развитых странах нашего мира на одного производящего материальные и духовные ценности приходится порядка пяти распоряжающихся его деньгами. Тонкость заметили? Объем почти в сотню раз больше, а численность только в пять! То есть эти распорядители потребляют в десятки раз больше производящего, а это лично мне говорит о том, что никакой стихийностью здесь и не пахнет. Имеет место быть хорошо спланированная акция, в нашем мире завершившаяся их полной победой — оттого меня туда и не тянет. Здесь пока победа этой сволочи еще неполная, можно потрепыхаться… в том числе и при помощи танков.
— Постой, ты что, вообще против любых финансовых операций? — встрепенулся Гоша.
— Нет, есть полезные. Производственный кредит, например. Но в большинстве своем существующие системы предназначены не для улучшения производства, а для снятия своего процента с любой деятельности людей в любой точке земного шара. Причем по мере развития слово «процент» явно заменяется словом «сливки». Вот тебе пример из нашего мира. Что нужно сделать китайцам, чтобы заработать миллион? Построить корабль, например. А американцам? Один от фонаря рисует на бумаге единицу с шестью нулями. Другой на деньги, принудительно изъятые у тех же китайцев, покупает этот пипифакс за лимон и тут же продает третьему за два. А уж потребительский кредит — это вообще песня. Вот хочет какой-то урод жить в своем доме. Денег у него не то что на дом — на собачью конуру нету, но ведь хочет же! И китайцы строят ему дом… Ладно бы они лично ему поверили, что он вот прямо по вселении прекратит маяться хреновиной, начнет работать и лет через десять с ними расплатится… А так им просто недоплатят за работу, другим тоже, вот он и бесплатный дом, а сливки — банку.
