Гуль (СИ) - Кочеровский Артем (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Кто такой? — спросил Горза и достал из рукава пластиковую бутылку пива.
— Конон, ептыть! — Ёлкин пнул меня в плечо. — Ты чего завис, бля?! Че ошиваешься тут?!
— Так это тот шо ли, шо бычил на тебя?! — крикнул один из тех, что остался на колёсах. Он только уселся, но вдруг вскочил и с поспешил к нам. — Вот так встреча!
— Чё он там бычил? — спросил Горза.
— Да ничё он там не бычил! — Ёлкин обошел меня с боку и встал почти впритык, выставив вперед таз. — На физре залупался, так я ему…
— Он Хвою на жопу посадил!
— Кто?! — крикнул Ёлкин. — Я зацепился и случайно упал!
— Ты чего, Хвоя?! — Горза всосал пару больших глотков и вытер рукавом рот. — Тебе этот чмошник пизд*лей навалял? Так ты лох, получается! Терпила!
— Хм! — хмыкнул долговязый и потёр кривой нос.
— Я терпила?! — Ёлкин вдруг вскипел и толкнул меня в грудь. — Горза, ты чего?! Думаешь, я этого чмошника… Да я его хоть прямо сейчас ебл*м по асфальту прокачу!
— Ну кати, — сказал Горза и передал долговязому бутылку.
Долговязый отхлебнул, затянулся, кивнул.
Ёлкин засопел. Фыркнул пару раз, посмотрел на Горзу и ударил меня кулаком в грудь. Я отступил на полшага назад.
— Ну что, Конон?! Хочешь с целым ебл*м уйти?!
— Кати! — приказал Горза.— Отвечай за базар!
— Да, ладно! — Ёлкин пнул меня по ноге. — Пускай этот чмошник прощение попросит и тогда я ему…
— Хвоя! — рявкнул Горза. — Ты слишком много пизд*шь! Обещал ебл*м по асфальту прокатить?! Так кати!
— Ну…
Ёлкин процедил что-то сквозь зубы и с размаху ударил меня в плечо, а потом приложился по ноге. После каждой его атаки я отходил на полшага назад, но не потому что он сбивал меня с места, а скорее, чтобы не оказаться к нему притык, потому что он валился всем весом. Пацан, который знал обо мне больше других, посмеялся, а потом подлил масла в огонь:
— Да гаси его, Хвоя! Он же ещё и бабу твою уводит!
— Ё-моё, Хвоя, ты точно лох!
Ёлкин зарычал и поднял кулаки. Он ударил ещё два раза в грудь, скользнул по плечу, а затем прицелился в нос. Я пригнул голову и встретил удар лбом. В кулаке у Ёлкина что-то щелкнуло. Он вскрикнул, опустил правую руку и пошел работать левой. Выбиваясь из сил, он хотел срубить меня по ногам, долбил неумелой левой то в шею, то плечо, то вообще мазал. В конечном счете и во втором кулаке тоже что-то хрустнуло. Стонущий Ёлкин остановился, расправил плечи и пугнул меня резким движением головой:
— Всё, уёб*вай отсюда!
— Аха-ха-ха!
Ёлкин отошел, затем развернулся и с разбегу прыгнул в меня с прямой ногой. Пачкаться не хотелось. Я отошел в сторону и чутка толкнул его, когда тот пролетал мимо. Кажется, переборщил. Ёлкин отлетел метра на два, врезался в колесо и перевалился через него. Он немного там полежал, похрипел, а потом принялся кричать, чтобы я бежал изо всех ног, иначе он встанет и «рассадит мне весь хавальник в мясище». Горза хмыкнул и подошел ко мне. Отхлебнул со дна полуторалитровой бутылки и передал пойло долговязому. Вытер о штанину руку, протянул мне:
— Ладно, щегол, живи! Не зассал, значит нормальный пацан. Если кто до*бываться будет, скажи, что знаешь Горзу. Я за тебя забазарю.
Белая ладонь Горзы висела в полуметре от меня. Вместе с ним ко мне подошла и его аура. Вонь пота и затасканной одежды, которую не стирали годами. Я представил, сколько говна налипло на его ладони. Липкие от пива пальцы небось всего пару минут назад чесали всякие немытые места. Вот бл*ть… Я отступил на шаг назад:
— Ладно, я пойду.
— Ты чего, дурачок?! — Горза опустил руку. — Ты бл*ть вообще понимаешь?..
И тут я услышал ещё один запах. Он не походил ни на запах Москвиной, ни на запахи людей. Это было что-то совершенно иное. Я посмотрел в сторону и увидел фигуру возле дерева. Среднего роста, в куртке, со склоненной к земле головой. Он увидел, что я на него смотрю, спрятался за деревом и больше я его не видел. Запах исчез.
Я засмотрелся на дерево, а когда опомнился, мясистый кулак Горзы летел мне в лицо. Я отвел плечо и выставил локоть. Раздался глухой удар. Мешком с опилками Горза завалился на землю и затих. Долговязый оживился, потоптался на месте и что-то пробурчал. Пару раз он поднимал руки, но в итоге допил пиво и пошел кому-то звонить. Я постоял с минуту и дождался, когда Горза замычит. Хорошо, живой. Подошел к Ёлкину и взял того за плечи:
— Нашел бы ты себе других друзей Ёлкин, — сказал я. — Нормальным же пацаном был. В футбол вместе играли, в компы ходили, а теперь? Терпила, по асфальту раскатаю… Хочешь, как этот: ходить вонять и Хвоей зваться? Подумай, ладно?
Ёлкин посмотрел на меня выпученными глазами, а затем медленно и осознанно кивнул.
... … …
И снова я стоял у двери на тринадцатом этаже. Москвина открыла, скупо улыбнулась и впустила внутрь.
— Что-то случилось? — спросил я.
Она позвонила полчаса назад, показалась мне расстроенной и попросила прийти.
— Нет, — она посмотрела мне в глаза, а затем тут же отвела их в сторону. — Пойдем в зал.
Мы прошли в зал, и я удивился, увидев стол. Раньше его тут не было. Был только журнальный столик. Похоже, она принесла его с кухни. На столе лежала скатерть, приборы, стояли стаканы. На вечер у меня были кое-какие планы. Появилась одна идея, которая могла бы… И всё же Москвина показалась мне слишком расстроенной и взволнованной. Я не стал ничего говорить и просто сел туда, куда она показала. В конечном счете мой голод был легким голоданием по сравнению с тем, что переживала Ксения.
— Сегодня я снова целый день думала о смерти, — сказала она. — Кажется, я подошла к тому этапу, когда терпеть больше нельзя. Я вижу сны с людьми, я забываю их имена, я перестаю видеть их лица. В голове крутится только одно. Появилась боль. Словно в животе у меня окисляется батарейка или целый аккумулятор. Кислота прожигает всё новые и новые дыры, желудок бесконечно расширяется и превращается в безразмерную яму, заполнить которую невозможно. Её бесконечный объем пропорционален боли…
— Чтоб меня…
— Посиди со мной, ладно?
— Конечно.
— Я принесу что-нибудь попить.
— Хорошо.
Ксюша ушла на кухню. Её не было минут пять, а затем она вернулась и что-то принесла с собой. Что-то, что я почувствовал, даже сидя к ней спиной. Её рука скользнула рядом с моим плечом. Она поставила передо мной тарелку. Кажется, это были макароны… Вероятно… Скорее всего… Я их не видел… Паста с мясом источала запах… Запах, от которого мой рот наполнился слюной, заурчал живот, а мозг отключился… Я взял вилку. Ткнул её в самую середину и принялся медленно наматывать. Каждый коричневый кусочек мяса, который наматывался вместе с пастой, заставлял меня улыбаться. Улыбаться всё шире и шире. Это было счастье. Готовое и приправленное счастье в керамической тарелке с голубым ободком. Я намотал столько, сколько вообще было возможно, и поднёс клубок ко рту. Слюни в прямом смысле слова текли. Холодные и липкие они катились по бороде, капали на стол и пропитывались на скатерти. Что-то зашевелилось у меня в зрачках. Я почувствовал приятную прохладу, а зрение вдруг стало острым и очень резким. Теплота блюда впорхнула ко мне в рот. Я уже почти прикоснулся губами, как вдруг понял, что лежит передо мной.
— Ешь, — прошептала Ксения мне на ухо.
Я бросил вилку и затрясся. Из глаз хлынули слезы.
— Ешь! — закричала она. — ЕШЬ!
Я оттолкнул тарелку и хотел встать, но её крепкая рука вдавила меня в стул, отчего захрустели деревянные ножки. Я повернулся и увидел её. Бледную со святящимися красными глазами. Она рычала сквозь сжатые зубы. Я повернул голову ещё сильнее и увидел занесённый над собой нож. Рука Москвиной сорвалась, лезвие воткнулось мне в макушку…
Глава 7. Оборотень
Двадцатисантиметровое лезвие разделочного ножа воткнулось мне в макушку. Я почувствовал острую боль, но тупой удар — острие сотрясло череп и пошло дальше. Я хотел податься в сторону, но плечи были накрепко зафиксированы её рукой. Я вывернул шею и склонил голову. Нож прочертил по затылку. Рука Москвиной соскочила, лезвие порезало скатерть и оставило глубокую царапину на столешнице.
