У каждого своя дорога (СИ) - "shellina" (лучшие книги онлайн txt) 📗
Грубер же был всего лишь новичком, который пока не знал всех нюансов этого мира. Так уж получилось, что он первым заметил практически полностью обглоданный скелет коровы, лежащий немного в стороне от траектории их движения, и когда он указал на эту деталь Гансу, было уже поздно.
Тварь, двинувшаяся на них от ближайшего дома, вообще не была похожа на человека. Груберу этот зараженный показался огромным, но, несмотря на размеры, двигался он с очень приличной скоростью. Ганс грязно выругался и схватился за арбалет.
— Топтун, мать его, это топтун, да что же мне так на них везет?
Ганс вскинул арбалет, а Грубер услышал громкий стук, который топтун издавал при каждом шаге. Размышлять о природе этого стука, который, вероятно и дал основу для названия зараженного, не было времени. Топтун представлял нешуточную угрозу, поэтому Грубер, наплевав на запрет Ганса использовать винтовку, отпрыгнул немного в сторону и упал на землю, одновременно скидывая с плеча ствол.
Того времени, которое ушло у него на то, чтобы зарядить винтовку, хватило топтуну для того, чтобы достичь Ганса. Ганс успел даже выстрелить, но болт, вонзившийся в лечо топтуну, похоже, только того разозлил. Удар топтуна был страшен. Размахнувшись непропорционально длинной лапой с огромными когтями, топтун отшвырнул Ганса в сторону как тряпичную куклу и сразу же повернулся в сторону Грубера, который уже приник к прицелу, хотя на таком расстоянии это было лишним. За долю секунды разглядев уродливую морду с покатым лбом, жалкими остатками волос и жуткую пасть, полную острых зубов, Грубер нажал на курок. Отдача несильно ударила в плечо, и тварь, получившая пулю в грудь, да с такого мизерного для этой винтовки расстояния, упала на землю. Чего не ожидал Грубер, так это того, что топтун каким-то невероятным образом выживет. Увидев, что зараженный поднимается с земли, Грубер дернул затвор, перезаряжая винтовку, и тут же выстрелил, а затем еще раз, не дожидаясь на этот раз, встанет топтун или уже нет. После третьего выстрела зараженный остался лежать на земле, а Грубер еще несколько минут настороженно осматривал местность сквозь прицел, пытаясь определить, привлек ли он шумом кого-нибудь еще, или топтун был здесь единственным представителем по встрече нежданных гостей.
Быстро темнело, и в тот момент, когда Грубер понял, что уже ни черта не видит в этой темноте, он поднялся на ноги.
— Эй, Ганс, ты как? — ему никто не ответил, тогда Грубер бросился к дому, чтобы окончательно убедиться, что никаких сюрпризов больше не будет.
Ближайший дом был не слишком большим: три комнаты и кухня. Вопреки ожиданиям, человеческих костей под ногами не обнаружилось, зато обнаружилась самая настоящая керосиновая лампа на кухонном столе и спички. Скорее всего, изменения пошли не быстро и хозяева решили, что просто в который раз отключили электричество, вот и позаботились о наличие света. Все это время Грубер освещал себе дорогу маленьким налобным фонариком, которым разжился в поезде «на всякий случай». Определив, что дом безопасен, он бросил сумку на пол, аккуратно положил винтовку на стол и пошел искать Ганса. Ганс обнаружился неподалеку. Он лежал ничком на земле, и Грубер, пребывающий в этот момент в некотором раздрае, не сразу определил, что его спутник не дышит.
Он понял это, когда втащил тело приятеля в дом.
— Да как же так? Как так-то?! — руки сами в привычном, даже рутинном жесте сложились в замок и легли на грудину. — Давай, ну же, давай, — Грубер качал, даже не пытаясь считать нажатия. Вдох — рот в рот, зажав нос; оценить экскурсию грудной клетки; снова качать. — Да давай же! Не бросай меня здесь одного!
Сколько это продолжалось, Грубер не смог бы сказать, даже если бы от этого зависела его жизнь. При реанимации понятие времени всегда исчезает, и врач ориентируется только на часы, или на то, когда кто-то подходит и убирает его руки с груди умершего. Здесь не было ни часов, ни кого-то, кто мог бы подойти и остановить. Он остановился сам, когда при особо сильном нажатии услышал хруст ломающегося ребра.
Шатаясь словно пьяный, Грубер прошел в другую комнату и сел на продавленный диван, обхватив голову руками. Он понятия не имел, что ему сейчас делать. Глаза закрылись сами собой, и Грубер незаметно для себя провалился в вязкий сон без сновидений.
Ему повезло. Беспорядки в шум умирающего города заглушили его выстрелы, и никто не пришел проверить, а что это здесь так вкусно шумит?
Проснулся Грубер рано, за окном только-только начала рассеиваться предрассветная мгла. Фонарик не горел, батарейка не была рассчитана на то, чтобы работать всю ночь. Почти на ощупь добравшись до кухни, Грубер зажег керосиновую лампу и пошел искать свою сумку. Перед телом Ганса он остановился, затем опустился на колени, и сразу же понял, почему ночью реанимация ему не удалась — шея Ганса была сломана, и голова лежала на полу под неестественным углом. Долго рефлексировать Грубер себе не позволил. Он быстро и уже вполне профессионально обшмонал одежду Ганса, снял с пояса фляжку с живчиком, забрал маленький мешочек со споранами, которые накопились у рейдера, и после этого поднялся на ноги. Сумка нашлась недалеко на полу. Сунув мешочек со споранами в нагрудный карман, Грубер подхватил сумку, взял со стола винтовку, разрядил ее. Подумав, заново наполнил магазин и сунул его в карман.
Выйдя на улицу, он приблизился к топтуну. Ему нужен был споровый мешок, а чтобы добраться до него, пришлось переворачивать неподъемную тушу. Пока он ворочал зараженного, то понял, почему первый выстрел не убил тварь. Калибр у винтовки был неплохой, да и сам ствол... Он не предназначен для того, чтобы стрелять почти в упор. Несмотря на броню, пуля пробила тело топтуна насквозь, прошила его, словно дыроколом, а так как жизненно важные органы не были задеты... А вот второй выстрел натворил много бед. Грубер удивленно разглядывал месиво, которое образовалось в том месте, где полагалось находиться сердцу. Затем он вытащил магазин и внимательно осмотрел патрон. Золотистая пуля с темным носиком и дыркой посредине. Даже его скудных знаний хватило на то, чтобы понять, что это такое.
— Пожалуй, я не буду от тебя избавляться, — пробормотал Грубер, обращаясь к стволу.
В споровом мешке топтуна нашлось шесть споровиков и одна горошина.
Ссыпав все свои находки в мешочки, Грубер поднялся и осмотрелся. Вода в бочке была не протухшей, и он умылся, тщательно помыл руки и протер шею. Все указывало на то, что хозяин жил на ферме один. Переродившись, он сожрал все стадо, эволюционировал в топтуна, и тут его эволюция застряла. Нет, если бы на его ферму не забрели рейдеры, он, скорее всего, подался бы к городу, но что случилось, то случилось.
Сам не понимая, что делает, Грубер с трудом дотащил тело топтуна до дома, где лежало тело Ганса. Наполовину затащив, наполовину затолкав тяжелую тушу в дом, он поднял все еще горевшую керосиновую лампу. Керосина в ней было много, заправляли ее с запасом. Несильно размахнувшись, Грубер швырнул лампу в комнату. Упав на пол, стекло треснуло, часть керосина плеснулось на доски пола, и по ним тут же побежал язычок синеватого пламени.
Не глядя больше ни на что, Грубер вышел из дома и аккуратно закрыл за собой дверь.
Он уже был почти на границе этого небольшого кластера, когда сзади раздался взрыв и вверх взметнулся столб пламени.
— Интересно, что там могло так рвануть? — равнодушно проговорил Грубер, глядя на то, как горит ферма. — Хотя нет, не интересно.
Он повернулся к ферме спиной и зашагал к городу. Он шел практически не скрываясь, и лишь когда город предстал перед ним как на ладони, инстинкт самосохранения взял верх, и Грубер залез в те самые кусты, откуда они с Гансом еще вчера наблюдали за происходящим.
Глава 6
Лежа в кустах, Грубер наблюдал за городом через оптический прицел, потому что забыл прихватить бинокль Ганса. Он вообще ничего не взял у покойного, только спораны, да фляжку с живчиком.
