Наездник (СИ) - Махавкин Анатолий (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
На пристани мы ещё немного посидели и поговорили, о том, о сём. Всё равно пришлось ждать, пока прибудет наш доморощенный Харон, задержавшийся по своим неотложным Хароньим делам. Вера рассказала, что на неделе ей позвонил Толик Заболотный и принёс в клювике вести о бывшем. Его, как выяснилось прокинула новая пассия: бросила и удрала со всей документацией. Мало того, так ещё засранца крепко взяла за задницу иммиграционная служба и почему-то ФБР. Каемся, дружно позлорадствовали, пожелав гаду долгих и счастливых лет жизни в американской тюрьме. Вера добавила, потирая ладошки, что желает прежнему супругу горячей любви сокамерников — здоровых мускулистых негров. Что-то из подсознательного, очевидно.
Кусака упрямо рвался с поводка в сторону воды и я не выдержал, отстегнул карабин. Тварюшка тут же спрыгнула с шатких досок в мутные волны и немедленно начала тонуть, хлопая по воде распущенными крыльями. Пришлось поработать спасателем.
— Ты же вроде сказала, что он умеет плавать? — я поймал булькающий кусок шерсти и отвернулся, когда он принялся мотать головой. — Ну, в смысле: как топор?
— Так рвался к воде, и я просто подумала, — задумчиво протянула Вера. — Да поставь ты эту фигню на планету! Сейчас же все мокрые будем!
Кусака грустно уставился на меня пуговками глаз и я опустил животное на разъезжающиеся лапы. Дракончик тотчас устремился к реке и я едва успел ухватить дурака за холку.
— Может, это — подводные драконы? — предположил я, защёлкивая поводок, — Типа, подводных собачек. Как у Тургенева?
— Буль-будь терьер? Тогда ты его неправильно обозвал: следовало бы — Бултых, — сестра обернулась на треск кустов, — Где тебя носит, чудо непохмелённое?
— Ни капли в рот, — с достоинством парировал якут и протянул Вере чахлый букет, — Вот, передашь.
— Мне бы когда подарил, — хмыкнула Вера и перехватив мой заинтересованный взгляд, вздохнула, — Всё — потом. Я же сказала.
— Добро, — оставалось только пожимать плечами, — Ну что же, вези меня извозчик по гулкой мостовой.
— А если ты уснёшь, шмонать тебя не надо, — пропыхтел Иван, демонстрируя неплохое знание блатной лирики, — Вер, там Колян звонил, просил подъехать. Завтра или послезавтра.
— Опять бухать намылились? — Вера зевнула, — Алкашня. Пешком добирайся и пока не проспишься, на глаза не попадайся.
— Колян возит оружие, — Иван терпеливо ожидал, пока мы займём место в прыгающей на волнах лодке, — Привёз что-то новое. А бухаем мы с Костяном. Он сейчас в Москве. Шкуры повёз.
— Все вы — на одно лицо, — сестра только рукой махнула, — Как нажрётесь — негра от чукчи не отличишь.
Кусака поставил передние лапы на борт лодки и с интересом наблюдал, как волны бьют о тёмное дерево корпуса. Внезапно выбросил через решётку намордника свой необыкновенно длинный фиолетовый язык. До воды так и не достал, поэтому принялся недовольно шипеть.
Иван отпихнул плавсредство от причала и сделал широкий гребок, отправив лодку едва не на середину реки. От толчка дракончик утратил равновесие, свалился на спину и принялся неуклюже барахтаться, дёргая короткими лапками. Якут задумчиво уставился на него и сказал что-то непонятное. Вроде бы по своему.
— Возьмёшь к Николаю? — спросил я, — Посмотреть, что он в этот раз притараканил.
Николай Лифшиц держал магазин охотничьих принадлежностей, который пользовался широкой из честностью на весьма обширной территории. И это при том, что ружья и карабины на витринах успели покрыться толстым слоем пыли, оставшейся, кажется, ещё с прошлого тысячелетия. Тем, кто в теме, толстый коротышка с неряшливыми пейсами, мог предложить нечто иное. Ну, типа моей двенадцатки. Или Печенега, который Иван невесть зачем хранил в подвале Вериной станции.
Особенно фактурно выглядел какой-нибудь местный пропойца-охотник, в порванном камуфляже с новеньким Винторезом в заскорузлых ладонях. Когда-нибудь Николая возьмут за известное место и честно говоря, будет очень жалко.
— Возьму, почему не взять, — задумчиво сказал Иван и отодвинул ногой Кусаку, который расположил свой лохматый зад на сапоге гребца. Дракончик зашипел и попытался расправить крылья. Не получилось: слишком узко, — Чёртова скотина растёт, как на дрожжах.
— И ещё, — когда лодка остановилась, я задержал протянутую ладонь Ивана в своей, — В понедельник у меня годовщина…Поминать буду. Приходи, пожалуйста. Веру не надо.
— Хорошо, — согласился якут, — Приду.
Я помахал ему и очень медленно пошёл домой. Тяжело всё-таки осознать, насколько вокруг глухие места. Всё время кажется, стоит повернуть и услышишь чьи-то голоса или увидишь группу туристов. Ни хрена подобного: по эту сторону реки на ближайшую пару-тройку сотен километров нет ни единой живой души. Ну, если не считать вездесущего зверья.
Кусака вновь начал рваться с поводка, едва не оторвав мою руку и не сшибив с ног. А, увидел знакомые домики! Гляди-ка, запомнил, лохматое отродье. А что если…Я отстегнул карабин и дракончик, смешно перебирая коротенькими лапками, побежал вперёд. Я тут же потерял зверушку из виду. Надеюсь, он не потеряется и вздумает шастать по лесу.
Мои опасения оказались совершенно напрасны. Кусаку я обнаружил у своего жилища. Дракончик стоял на задних лапах и увлечённо клекотал, глядя в окно. За стеклом на него высокомерно взирал Степлер и разрывалась от праведного лая обиженная в лучших чувствах Дина. Ещё бы, хозяин взял с собой не её, а какого-то непонятного приблуду.
Первым делом я освободил узников и дружная семейка тут же собралась вокруг. Как же вас много! Кот лениво скользнул мордой по штанине и принялся намывать гостей. Дина подозрительно обнюхала ноги, но запаха лаек не обнаружила. Такого предательства она бы точно не снесла. А это крылатое чучело псина готова была и потерпеть.
Кстати.
Немного поразмыслив я взял Кусаку за загривок и поставил перед собой. Дракончик выпучил глаза и вновь вывалил язык.
— Больше кусаться не будешь? — тварюка захрюкала, вроде бы отрицательно, — Смотри, укусишь — посажу обратно в ящик и никакой апелляции.
После снятия намордника Кусака повертел головой и громко фыркнул. Я и Дина настороженно наблюдали за его поведением. Даже Степлер перестал лизаться и повернул к нам свою наглую харю. Дракончик понюхал мою руку, подумал, склонив тяжёлую башку, тяжело вздохнул и пошёл прочь, изучая листики на земле. Внезапно встрепенулся и принялся кувыркаться по двору, издавая дикое шипение. Дина подняла переднюю лапу и уставилась на меня.
— Чего смотришь? — я погладил собаку, — Топай, развлекай гостя.
6.
Николай сегодня казался опухшим несколько больше, чем обычно. Впрочем, о вчерашнем крепком возлиянии напоминала не только сизая физиономия Лифшица, но ещё и стойкий перегар. Ага и пять пустых бутылок Белой лошади тоже на что-то намекали. Иван задумчиво поднял одну, посмотрел на свет и понюхал. Потом поморщился.
— Подделка, — сообщил якут и аккуратно поставил тару на место, — У Гриши брал?
— Специалист, — уважительно отозвался Николай и торопливо выпил воды из ковша, — С ним, падлюкой и пил. Но он божился, что продукт — натуральный. Типа, только из Питера.
— Еврея обмануть — не просто святое дело, а настоящее чудо, — наставительно заметил Иван и разместился на древнем обшарпанном стуле с высокой спинкой, — Знал же, что так будет; зачем звонил? Похмелился бы, как нормальный необрезанный и отдыхал дальше.
— В субботу отдохну, — отмахнулся Николай, — А звонил, потому что поступил новый товар и его нужно срочно сбыть. Там с шухером всё прошло. Кстати, насчёт похмелиться…
Он достал из холодильника початую бутылку Джека Дэниэлса и показал нам. Иван тяжело вздохнул и посмотрел в окно Николаевой избушки. Там Вера вела беседу с каким-то рослым бородатым мужиком, кажется державшим заправку. Вроде бы я уже что-то с ним перетирал. Теперь он мученически кивал, соглашаясь с каждым словом сестры.
— Наливай, — подумав, сказал Иван, — ты только ничего не подумай. Просто больно смотреть, как человек мучается. Пусть и еврей.
