Апофеоз (СИ) - Рудазов Александр (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
- Зачем?! – не выдержал Оксатти, вскакивая с кресла.
- Не знаю, - поковырял в ухе Ильтокелли. – Мне пришла идея, я ее осуществил. Хе-хе-хе.
- Мэтр Оксатти, сядьте, - попросил Оопсан.
- Я... я не согласен! – заявил Оксатти. – Мы не имеем права применять такое страшное оружие!
- Мы и не станем его применять, - сухо сказал Оопсан. – Мы создаем его не для применения, а для сдерживания. Если у нас в наличии будет средство гарантированного уничтожения, никто не осмелится начать военные действия. А если они все-таки начнутся – мы сможем прекратить их, просто пригрозив применить... как вы хотите назвать этот гигантский чакровзрыватель, мэтр Ильтокелли?
- Еще не придумал, хе-хе-хе!..
- Это будет настоящий апофеоз смертоубийства... – прошептал Оксатти. – Это уничтожит все, что создал Бриар...
- Это разделители пытаются уничтожить все, что создал Бриар, - отрезал Оопсан. – А мы пытаемся это спасти.
Глава 38
Искатели Криабала даже не пытались сопротивляться. Пока Жандармы влекли их к своему владыке, Фырдуз украдкой прочел Умиротворение Стражи Мертвых, но даже этого оказалось недостаточно. Вехот сказал правду.
В комментариях к заклинанию об этом, впрочем, тоже предупреждалось. Говорилось, что на Жандармов Умиротворение Стражи Мертвых действует только если они не видят в тебе преступника, а просто преследуют, как подозрительное лицо. Если же у них уже есть на тебя ориентировка – хоть весь Криабал прочти, не поможет.
В отличие от того же маридиака, у Жандармов нет ни желаний, ни страстей. Ими становятся духи невообразимой древности – проведшие в Шиассе десятки тысячелетий и истершиеся до полной бесформенности, но все же сберегшие какой-то стержень. Они не помнят своих имен, не помнят, кем были раньше, не испытывают чувств и даже мыслят исключительно о работе, которую выполняют. Жандарма невозможно подкупить, умаслить или напугать – взяв след, они с него уже не сходят.
Горе духу, преступившему законы Шиасса!
- Насколько они сложные? – спросил Мектиг, с подозрением разглядывая быстро сменяющиеся пейзажи. Они шли с вроде бы обычной скоростью, но вокруг все мелькало, будто пролистывали книжные страницы.
- Неустановленный класс, - ответила Джиданна. – Их ни разу не наблюдали вне Шиасса, так что для живых не опасны... наверное. Вот пока мы здесь... мы же сейчас почти что духи...
- Но мы же все-таки не духи, дочь моя? – с беспокойством осведомился Дрекозиус. – Меня не перестает волновать этот вопрос, должен признаться. Нас сейчас окружают безусловные призраки, но они кажутся нам твердыми и настоящими, и сам Шиасс тоже кажется твердым и настоящим, хотя он весь суть дымка, наваждение. Мы тоже призраки?..
- Нет, мы по-прежнему живые, - безразлично сказала Джиданна. – Просто в призрачный мир нельзя войти во плоти, поэтому мы немного... обесплотились. Но это временно, мы не умерли. Волшебники часто так делают – уходят в Тень или Астрал, временно становятся бесплотными. Просто не забывайте, что во время этого нельзя ничего есть... и вообще вводить внутрь себя. Тогда процесс может стать необратимым.
Этим разговором искатели Криабала отвлекали себя от скверных мыслей. Даже Мектиг слегка осунулся, а на Фырдузе и вовсе лица не было. Один только Плацента хмыкал, фыркал, сплевывал и вообще выглядел так, словно ему море по колено.
Ассантея помалкивала. Жандармы схватили и ее тоже, причем к ней отнеслись особенно строго. Стоило ей чуть податься в сторону, сделать один не совсем стройный шаг – и ее окутывало серым туманом. Один Жандарм постоянно был рядом с ней, пока два других конвоировали остальных пятерых.
Никто не знал, как далеко от Хиарда до Танатополиса, столицы Шиасса. В мире духов расстояния измеряются и воспринимаются совсем иначе. Но если судить по тому, сколько воздаятов успело пронестись мимо – Жандармы протащили арестованных через половину царства мертвых.
Воздаяты. Искатели Криабала вволю навидались их в свое первое посещение Шиасса. Тогда те были пугающими... и ничуть с тех пор не изменились. Сложно привыкнуть к местам, где вечную вечность мучают тех, кто нагрешил при жизни. Тем более, что двух одинаковых воздаятов в Шиассе не найти – для каждой провинности свой, особенный.
- Нас отправят в один из них? – робко спросил Фырдуз. – Для такой провинности вообще есть воздаят?
Ему не ответили. Искатели Криабала и Ассантея сами хотели бы это знать, а Жандармы не издали ни звука с момента ареста.
В небо уже устремились бесконечные черные пики Танатополиса. Здесь Жандармы замедлили ход и стало возможно различать других духов и прочие мелкие детали. Но они по-прежнему не давали остановиться хоть на секунду, заговорить с кем-нибудь, даже просто рассмотреть что-то внимательней.
И так их тащили по черным улицам, пока не довели до огромного здания с двумя стражами-маридиаками. Суд Мертвых, самое страшное место в Шиассе. Здесь вскрывают всю биографию новых духов, отсюда их распределяют по воздаятам или, в редких случаях, выпускают на свободу.
Но как это происходит, пришельцы из мира живых не увидели. Их сразу провели на самую высь, в особый зал, где высший судия Шиасса вершил суд над теми, кто провинился не при жизни, а уже после смерти.
Если бы искателей Криабала раньше спросили, хотят ли они встретиться с кем-то из богов и если да, то с кем, все ответили бы по-разному. Мектигу, например, всегда хотелось посмотреть в глаза Энзирису, богу войны. Фырдуз лелеял мечту однажды увидеть Гушима, бога подземелий. Плацента перед сном иногда размышлял о Лилейне, богине любви.
Но лично встретиться с Савромортом не хотел никто.
В полутемном пустом зале было холодней, чем на острове Хумугишиш. До этого все думали, что если ты бесплотный, то замерзнуть нельзя... оказалось, что еще как можно! Искатели Криабала невольно сгрудились потеснее, с робостью глядя на владыку Шиасса.
Он не шевелился. На гигантском каменном троне сидел облаченный в черный балахон старик. К плечам ниспадали седые волосы, а вместо лица был голый череп. И что-то подсказывало, что смотреть в эти пустые глазницы нельзя ни в коем случае, но взгляд все равно сам собой пытался их найти...
Здесь не было стражи. Не было прислужников. Зачем это все богу, кроме как для антуража? Если верить Ктаве, верить третьей главе Преданий Мертвых, в Сальване царит вечное празднество, и каждый бог или богиня там окружен пышной свитой.
Но бог смерти не придавал значения этой мишуре. Даже Жандармы были ему скорее инструментами, чем подручными. Духи-руки, духи-очи, они почти не имели собственного разумения, лишь верно исполняя волю Савроморта.
- Я знаю ваши имена, - разомкнул костяные челюсти Седой Мертвец. – Ассантея. Дрекозиус. Фырдуз. Мектиг. Плацента. Джиданна. Вы живые. Но вы нарушили заповеданное богами и природой и пересекли границу мира мертвых.
- Я не пересекала, - осторожно заметила Ассантея.
- Ты совершила проступок куда хуже, и о тебе сейчас речи нет. Остальные же... вы нарушили границу жизни и смерти, причем уже не в первый раз. Вы без разрешения проникли в тюрьму богов. И что самое худшее – вы освободили одну из узниц. Вам есть, чем оправдаться?
Даже Дрекозиус в этот раз не находил, что сказать. У него заплетался язык. Он страшился, что Савроморт заглянет ему в душу и увидит, насколько мало там богобоязненности. Насколько редко он сам делал то, к чему всю жизнь призывал других.
- Вам есть, чем оправдаться? – повторил Савроморт, чуть вскидывая два пальца.
Не голые костяшки. Если не считать содранной с лица кожи, владыка мертвых выглядел как обычный человек. Но на кончиках его пальцев загорелись синие искры – и все сердца как будто забились медленней.
- Д-да, есть... – все-таки набрался смелости Дрекозиус. – Мы... если будет мне позволено молвить, о Череполикий...
- Я уже позволил. Я задал прямой вопрос.
