Личный враг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич (читаем книги txt) 📗
Тяжело дыша, он захлопнул дверь и подпер ее плечом. Схватившись за засов, Глеб внезапно обнаружил, что тот намертво заклинил. Или это было специально подстроено?
Косяк содрогнулся. Что-то ломилось с той стороны, со стороны погруженного во мрак коридора. Не сдержав рвущуюся к нему неистовую силу, Глеб дал слабину, и в образовавшуюся щель между дверью и косяком просунулась человеческая рука. Еще один удар – и вслед за рукой в комнату протиснулось плечо. Глеб отскочил и схватил стоящее у кровати копье. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался растрепанный человек. Хозяин харчевни. Но человек ли?
Его ободранное тело кровоточило, мышцы прокатывались под кожей судорожными волнами, он тяжело дышал и, ослепленный светом свечи, щурился и часто моргал. Задрав голову к потолку, безумец распахнул рот, и его горло напряглось в беззвучном крике. Взметнув вверх руки, он на мгновение замер неподвижно, а затем обхватил голову, съежился и, опасливо поглядывая на пляшущий огонек, стал неуверенно пятиться к выходу. В его глазах Глеб увидел то самое выражение, что было днем у всех парализованных жителей деревни – пустой взгляд, устремленный в никуда.
Едва обезумевший хозяин скрылся в коридоре, Глеб захлопнул за ним дверь и сунул в металлические скобы заклинившего засова древко копья. И тотчас под градом мощных ударов заходил, задергался косяк. Посыпались с потолка опилки и пыль. Завибрировало копье, грозя выскользнуть из вбитых в дерево скоб.
А потом десятки ног зашаркали под окнами, и на запертые ставни со стороны улицы обрушились сжатые кулаки. Весь дом заходил ходуном: гуляли под ногами половицы, скрипели доски над головой, дрожали стены. Обезумевшие деревенские жители расхаживали по чердаку, пытались отодрать ставни, вместе с хозяином ломились в дверь, просто чем попало колотили в стены. Глеб представил, что творится снаружи и ему стало страшно. Он опустился на кровать и долго смотрел, как дергается запирающее дверь копье, как вздрагивают оконные рамы, как сыплется с потолка труха…
Всю ночь он не смыкал глаз. Огарок свечи догорел, и комната погрузилась в грохочущую темноту. И только когда из-за щелей расшатанных ставней в помещение пробились первые лучики серого утреннего света, удары начали постепенно стихать и вскоре прекратились совсем. Разогнанные приближением восхода жители разбрелись по своим домам. Скрываясь от солнца они заползали в подвалы, прятались на чердаках, забивались в углы влажных темных комнат. Один за другим они впадали в странное оцепенение. До следующей ночи…
Тролль открыл глаза, зевнул и изумленно оглядел комнату – покосившиеся ставни, путаницу пронзающих пыльный воздух солнечных лучей, россыпи опилок на полу, запертую копьем дверь, сидящего Глеба, несмятую подушку на его постели…
– Что тут произошло? – спросил великан.
– Землетрясение, – ответил Глеб. Почему-то, сам не зная почему, он решил не рассказывать друзьям о ночном происшествии.
– Землетрясение? – переспросил удивленный Тролль. – Так ты не спал?
– Нет.
– Вот черт! Нам еще повезло, что не засыпало. – Тролль вскочил с кровати и принялся настежь распахивать окна, проветривая комнату.
Через минуту проснулся Коготь. Увидев царящий беспорядок, он протянул:
– Э-э…
На что Тролль, не дожидаясь, пока вопрос оформится окончательно, жизнерадостно ответил:
– Землетрясение.
Маг еще раз осмотрел комнату, поднялся, выглянул в окно и пробормотал:
– Ну да… Землетрясение, значит…
– Ага, – подтвердил Тролль, раскладывая на столе походную снедь. – Природный катаклизм.
Перекусив, они быстро собрались, вышли из комнаты, прошли по коридору и оказались в холле. Хозяин все также лежал на столе, уперевшись в столешницу лбом, только теперь его правая рука свисала до пола, и на кончике среднего пальца висела тяжелая капля загустевшей крови. Глеб подошел к столу и аккуратно положил возле головы коматозника серебряную монету.
– Зачем она ему? – возмутился такой растратой Коготь.
– Может, он когда-нибудь проснется? – ответил Глеб.
– Смотрите, – сказал Тролль, – его здорово поцарапало.
– Точно, – подтвердил маг, – должно быть, землетрясение.
Перешагнув через сорванную вывеску, они покинули харчевню, прошли по улице, обогнули озеро и стали подниматься по скользкому от росы склону котловины, на дне которой приютилась эта странная деревня.
– И все-таки, что с ними со всеми случилось? – Маг обернулся и посмотрел на раскинувшееся под ногами селение. – И что означает этот крест на карте?.. Сначала эти курганы, теперь деревня. Может, они каким-то образом связаны?
– А что? Вполне может быть, – сказал Тролль.
Глеб промолчал.
6
Вечером друзья вышли к пустыне.
И не было никакого плавного перехода от саванны к голым пескам. Только что они ступали по выжженой траве, а следующий шаг уже пришелся на голый, осыпающийся под ногами бархан.
Словно желтое песчаное море набегало на травянистый берег, бескрайнее море, раскинувшееся от горизонта до горизонта, океан, вздыбивший гигантские волны дюн и замерший так, неподвижный и безжизненный. Великие южные пустыни. Огромные безводные пространства.
– Первый колодец там, – Глеб показал на юго-запад. – Воду будем беречь.
– Нет вопросов, – согласился Тролль, и вся троица дружно направилась в указанном направлении.
Раздутое краснеющее солнце уже наполовину скрылось за горизонтом.
Глава 15
В соседнем кресле, заняв место у иллюминатора, восседал лысеющий толстяк почтенного возраста. Он кивнул Глебу, широко улыбнулся и слегка подвинулся, демонстрируя приветливость и радушие, подвинулся чисто символически: каждое сиденье было огорожено подлокотниками.
Глеб снял мокрую куртку и сел.
– В Торонто? – спросил толстяк.
Глеб кивнул.
– А я раньше выйду. В Париже. Эх, матушка-Европа. – Разговаривая, сосед ерзал по креслу, словно никак не мог разместить свое грузное тело поудобней. – Дела? Путешествуете?
– По делу, – лаконично ответил Глеб.
Динамики в пластиковом потолке поприветствовали пассажиров от имени экипажа. Возникла рядом стюардесса, сказала:
– Пристегнитесь, пожалуйста. Убедительно просим не вставать со своих мест. Взлетаем. – И пошла дальше вдоль рядов кресел, повторяя привычную скороговорку.
Глеб глянул в иллюминатор. Тучи разошлись. Высоко в небе сиял месяц, изогнутый и острый, словно ятаган. Толстяк заметил коробочку нейроконтактера на его виске и заинтересованно спросил:
– Вы где бываете? В Эстарикуане? Или Вселенная Тримфольда?
– Мир.
– Мир! Да, да! Самая продуманная, на мой взгляд, система. Я там тоже частенько появляюсь. – Он повернул голову, чтобы стал виден нейроконтактер новомодного лазурного цвета с золотыми кнопками фиксаторов. – У меня там магазинчик. Лучшее оружие. Даже гномьей работы есть. Эльфийские луки. Недорого. Заходите, прямо в Городе, на улице…
– Вам не кажется, что вы шизофреник? – перебил его Глеб и отвернулся. Растерявшийся толстяк замер с открытым ртом. Какое-то время он переваривал полученное оскорбление, потом залился краской, обижено фыркнул, надулся, и стал смотреть в круглую дыру иллюминатора, хотя там уже почти ничего не было видно.
Пол под ногами дрогнул. Самолет набирал ход.
Глеб откинулся в кресле и расслабился. Навалилась необоримая сонливость, расползлась по телу приятной истомой – сказывались бессонные ночи. Сознание провалилось, рухнуло в головокружительную бездну. Он задремал, запрокинув голову, и странные видения, не похожие на сон, но слишком страшные и нелепые, чтобы быть явью, полностью захватили его разум.
1
Пустыня жила неприметной жизнью.
Днем, когда обжигающее солнце висело высоко над головой, все существа прятались кто как мог. Разве только сонные серые ящерицы подставляли спины горячим лучам, да блаженствующие змеи грелись на раскаленных барханах.
