Люди огня - Волховский Олег (книги бесплатно полные версии TXT) 📗

Надо бы прочесать катакомбы, а не тюрьмы… Поздно! Пока я прочесываю подземелья Парижа, Эммануил взбесится, они же побольше Бет-Гуврина.

Я плюнул и заказал чартер в «Эр Франс». Без проблем. На утро.

Матвей вернулся в одиннадцать с пустыми руками. На прощание пили «Вдову Клико» под жаркое и «Монбазийяк» с десертом. Честно говоря, я перебрал, хотя Марк о любом из этих напитков наверняка сказал бы, что это не вино, а карамелька. Это смотря сколько выпить. Утром голова у меня трещала, и я с удовольствием накачивался забористым французским кофе, возможно, последним в моей жизни.

Вылет задерживался. Я сидел в полупустом самолете. В первом классе, кроме меня — только телохранители и прочий мой персонал: секретари, прислуга и личный повар. Я почти не оброс вещами, зато оброс людьми. Впрочем, ни к кому из них я не был особенно привязан. Даже к Николь, так похожей на Терезу. Точнее, гораздо красивее Терезы, если судить только по росту, стройности и чертам лица. Но не было в ней ни внутренней силы, ни внутреннего огня. Она была даже довольно образованна, но разговора на равных не получалось. Казалось бы, ну какое может быть общение на равных между заключенным и тюремщиком? А тут два свободных человека, пусть даже один из них наниматель, а другой наемный работник. Но нет, Николь оставалась для меня женщиной, которая приносит кофе, передает факсы, зовет к телефону и иногда делит со мной постель. Впрочем, она позволяла мне не думать о сексе, «благо проблема решена», и я был ей за это благодарен. Красивая девушка. Жаль, если погибнет. Сволочь я все-таки. Что, я бы в Риме новой секретарши не нашел?

— Николь, пойди спроси, что там за задержка?

Она вернулась с какой-то бумагой. Изящным кошачьим движением присела рядом и протянула ее мне. Узкая рука, идеальной формы пальчики с длинными ногтями. У Терезы рука шире и проще, но этой можно лишь любоваться как произведением искусства, а та благословляет и проклинает. Странная вещь восприятие… И с чего я взял, что можно соединить в одном лице любовницу и исповедника?

На бумаге был какой-то список.

— Это что?

— Они берут пассажиров на каждый чартер. На свободные места. Список вам на утверждение.

— Деньги, значит, зарабатывают за мой счет? Я весь самолет арендовал. Так им и передай! А то посадят хрен знает кого.

Она встала.

Я бросил взгляд на список. Немного, человек десять. Незнакомые имена. В основном французы, вот, пожалуй, пара итальянцев. Стоп! Предпоследнее имя в списке заставило мое сердце забиться. Очередная случайность, в которой божья воля? Просто странное совпадение?

— Стой!

Николь остановилась в двух шагах от рубки пилотов.

— Иди-ка сюда.

Я взял ручку и подчеркнул имя в списке.

— Ладно, пусть сажают. Вот этого человека ко мне.

— Пьер Тейяр де Шарден, священник, — прочитала она. — Тот самый?

Образованная девушка, жаль, что нелюбопытная. Даже не прочитала список.

— Надеюсь.

Когда я учился в колледже, отцы иезуиты разделились на два враждующих лагеря по отношению к произведениям своего брата по Обществу Иисуса, Одни считали его новым Аквинатом, другие еретиком, достойным осуждения. Последние были не одиноки. Основное произведение месье де Шардена «Феномен человека» пролежало в столе сорок лет, поскольку орденское начальство не давало разрешения на печать. Я не читал ранних ротапринтных копий, расползшихся по миру до официальной публикации, но говорят, что за сорок лет Бога там прибавилось.

Мне было любопытно пообщаться со знаменитым философом и палеонтологом. Ну сверзимся — так оба попадем в Лимб и привлечем к беседе Платона и Сократа. Впрочем, если Эммануил действительно Антихрист, меня, наверное, ушлют куда-нибудь поглубже, круг этак на девятый, и вморозят в озеро Коцит. Придется развлекаться беседой только до этого момента.

Стояли еще минут пятнадцать, пока загружались мои попутчики. Я их не видел — все летели эконом-классом.

Наконец в салон вошел высокий седоватый человек с удлиненным лицом и крупным носом, ведомый назойливой стюардессой: «Сюда! Сюда!»

— Это же первый класс! — удивленно сказал он.

— Сюда, месье Тейяр, — сказал я. — Присаживайтесь, — и указал на соседнее кресло.

Он растерянно посмотрел на меня. Кто же не знает моего лица, многократно мелькавшего по телевизору! Однако сел.

— Пристегните ремни. Думаю, мы наконец взлетаем? — я посмотрел на стюардессу.

Она кивнула.

— Я арестован? — тихо спросил философ.

— С чего вы взяли?

Он пожал плечами.

— Очень похоже.

— Да нет. Просто хотел пообщаться. Как, по-вашему, что с нами происходит?

— Движение к точке «Омега» [146], цели человечества, очередной скачок эволюции.

— Такой ценой?

— Эволюция никогда не была дешевой. Борьба за существование, пищевые цепочки — основа всякой экосистемы. Постоянные убийства ради развития. Кровь и еще раз кровь. Появлялись и гибли виды. Где ранние растения, где динозавры, первые птицы и животные, где синантроп, кости которого мы нашли в Китае?

— Зачем же Бог так поступает?

— Бог — экспериментатор и естествоиспытатель.

— А мы подопытные кролики?

— Не такая уж плохая судьба, если вспомнить о величии цели.

Заработали двигатели, мы вырулили на взлетную полосу, самолет разгонялся,

— Что же цель?

— Бог. Богочеловечество. Творение не произошло — оно происходит. Сотворение человека не завершено.

Взлетели. Кажется, нормально. Самолет плавно покачивало вверх-вниз, за иллюминатором поплыли клочья облаков.

— И святые — первые представители будущего человечества?

— Думаю, да.

Я внимательнее посмотрел на моего собеседника. Почти ровесник Терезы. Выглядит лет на сорок пять.

— У вас хорошие шансы.

— Никто не знает, какие у кого шансы.

— Угу, все в руках Божьих! Зачем же столько жертв?

— Почему Бог не сотворил все сразу, как это написано в Шестодневе? Зачем понадобилась эволюция с ее жертвами, кровью и убийствами? Значит, иначе нельзя, и это самый экономичный путь, несмотря на кажущуюся затратность. Значит, мгновенный акт творения привел бы к худшим последствиям, например, уничтожил землю. Слишком большой выброс радиальной энергии за короткое время.

Радиальная энергия — это та, что заставляет стремиться к усложнению, вопреки закону о возрастании энтропии. Шарденова выдумка.

— А что сейчас, разве не уничтожение земли?

— Скорее обновление.

— А мы — динозавры, которых следует уничтожить, чтобы заново населить землю?

— Не совсем, Человек сам способен к эволюции. Каждый человек, как личность. Боговоплощение было толчком к завершающему этапу эволюции, а христианская церковь важный фактор процесса.

— То есть естественный отбор уже две тысячи лет как заменен искусственным, а церковь — это питомник с селекционерами во главе?

— Ну, не так грубо, месье Болотов!

Я пожал плечами.

Мы летели около получаса. Я взглянул в иллюминатор. Плоская центральная Франция с квадратами полей, а впереди, южнее, что-то темное. Минут через десять стало ясно, что это такое. На юге клубилось черное облако пепла.

— Николь, пойди узнай, что случилось.

Тейяр де Шарден вопросительно посмотрел на меня. Он сидел дальше от иллюминатора и облака не видел.

— Сейчас узнаем.

Чернота с хорошей скоростью летела на нас, точнее, под нас, где-то на уровне облачности. Самолет затрясло и бросило вверх, носом к небу, словно мы хотели войти в мертвую петлю. С полок попадали вещи. Чашка из-под кофе, стоявшая на столике передо мной, поехала к краю и со звоном упала на пол. Нас вдавило в кресла. Двигатели взвыли. По-моему, самолет перевернуло. По крайней мере я несколько секунд висел на ремнях. Я подумал, что пассажирский лайнер наверняка не рассчитан на такие трюки. Выдержал бы!

Мертвая петля сменилась штопором. Мы падали. «Все!» — подумал я.

Двигатели ревели. Угол наклона самолета к вертикали начал плавно увеличиваться. Машина выравнивалась. Наконец он достиг вожделенных девяноста градусов. Слава Богу! Я взглянул в иллюминатор. Черная туча клубилась под нами, но гораздо ближе, чем раньше. Мы здорово потеряли высоту.