Группа Тревиля - Березин Владимир Сергеевич (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗

Ба! Это был очередной мой знакомый из прошлой жизни – Олег Мушкетин, по прозвищу Мушкет.

Был он, кажется, уже с вискарём внутри, довольный как слон. Круглое его лицо растянулось в улыбке.

Я помню, как мы с Мушкетиным разговаривали во время встречи однокурсников.

Он пришёл уже навеселе, довольно бравый, и в несколько помятом пиджаке.

«Бравый» – это было верное слово. И в своём блоге он вывесил фотографию себя, любимого, в камуфляже, в обнимку с ружьём. Кажется, он только что устроился на научную станцию близ Чернобыля, не на эту, а где-то на другой стороне. Потом, если верить блогу, он сменил их несколько.

– Как интересно! Я впервые вгляделся в твою фотографию с хорошим разрешением, и понял, что это у тебя не автомат, а бутылка с пивом, – подначил его я.

– Я бы попросил! Это не пиво, а коньяк. А MG-42 у меня под столом, как и всегда.

– Ты вынь его оттуда. Во-первых, это не автомат, а пулемёт, а во-вторых – тогда понятно, отчего сам ты за столом не сидишь. Коли такая-то дура всё место занимает.

– Я помню, как выглядит MG-42. И никогда бы не спутал его с автоматом, потому что машиненгевер – это не автомат ни разу, а вовсе даже пулемет.

– А немецкие автоматы тех времен проходили под индексом MP, машиненпистоль…

Мне всегда казалось, что мужчина не должен фотографироваться с оружием – если ему, конечно, не девятнадцать лет и его снимают на фоне воинского знамени части. Ну, или там он не занимается иллюстрированием собственной книги «Теория и практика стрельбы из пистолета». Но нашему доброму Мушкетончику я и это простил. Я понимал, что он в общем-то одинок, несмотря на каких-то вечно присутствовавших в его жизни красивых женщин, что его мотает по жизни как цветок в проруби.

А теперь вот нашёл себя среди опасностей и ужаса.

Итак, Мушкет улыбнулся и произнёс:

– Здорово, братан! Добро пожаловать в наш маленький ад!

И он сдержал своё слово – ад тут был, и действительно небольшой.

Мушкет провёл меня по двум кругам – сначала запихнув меня в комнату, где пили украинскую горилку, а затем повёл меня в бар, который оказался маленьким ресторанчиком при пустующей гостинице.

…Наутро, когда у меня раскалывалась голова, в мою дверь аккуратно постучали.

На пороге стоял человек в аккуратном комбинезоне, в расстёгнутом вороте которого виднелся повязанный не без изящества галстук. Он был коренаст, широкоплеч и одет не без изящества. У него была красивая прическа и румяное грустное лицо.

Он отчего-то извиняющимся голосом, и что уж совсем удивительно, по-английски справился о моём самочувствии. Я отвечал ему по-русски, но он опять спросил меня по-английски, кем я прихожусь Николаю Павловичу.

Мне это стало напоминать алкогольный бред.

– Have you come with Nikolai Pavlovich? [3] – опять очень тихо спросил он.

– Yes, – ответил я.

– With that Nikolai Pavlovich? [4] – человек протянул руку.

– Yes.

– Will You work for us? [5]

Я пожал ему руку, стараясь дышать в сторону и ответил:

– Hardly likely [6].

Наконец он представился:

– My name is Kravets. Anatoly Kravets [7].

Я назвал себя, и обнаружил, что он не выпускает мою руку из своей. Ладони были у него тёплые и будто плюшевые.

– No, – сказал я ещё раз. – I am just passing by.

– Ah, travel? Very nice… On the way… So you – are passing by. Tell me, for how long have you known Nikolai Pavlovich? [8]

– Twenty years [9], – уже неохотно сказал я. Я уже понял, что это сумасшедший, но всё же спросил: – Why do you speak English? [10]

– You know, I gave myself a vow to speak either English or Ukrainian, – сказал Кравец. – I’m Ukrainian. And I doubt you speak Ukrainian [11].

– No way [12].

– So will you’ll work here? [13]

– I do not know [14].

Ещё немного, и я его стукну и всё спишу на похмелье.

– It’s not easy here, but I like Nicholas Pavlovich. He is a great scientist. There are few of us here, – сказал Кравец, – we are all very busy; I work in the Ukrainian team, but I really like the way Nikolai Pavlovich works [15].

Он снова выжидательно посмотрел на меня и наконец сказал:

– I would be glad to be of use to you some day [16].

– Thanks, – уже с нетерпением пробормотал я. – Good luck [17].

И захлопнул дверь.

Глава пятая

Москва, 30 апреля. Сергей Баклаков по прозвищу Арамис.

Оружие на Зоне. Секрет Атоса – промышленная добыча артефактов.

«Семнадцать мгновений весны»

– А зачем ты гоняешь своих подопечных на выходы с оружием? Не логично было бы просто ещё двух господ военнослужащих нанять?

– Нанять! Ишь ты какой! У меня бюджеты, да и ты пойми, что выходы у нас это не обязанность, а привилегия. За них платят дополнительно, собранное тоже учитывается, каждая копеечка не лишняя.

А оружие здесь нужно – мало ли кто на городок полезет, тут каждый ствол важен. К тому же, если на тебя выйдет одиночный мутант, то сконцентрированный огонь нескольких человек его таки уложит.

Первым делом, я запретил для бывших совграждан личное оружие, кроме автомата Калашникова. Потому что у меня контингент – учёные, некоторые сходят с ума и выписывают себе какую-нибудь пукалку типа «Узи», которая не спасёт ни от кого: ни от зверья, ни от лихого человека.

Более того, наш кандидат наук ещё себе отстрелит что-то, играясь.

А вот с Калашниковым всё проще – так или иначе, все они прошли военную кафедру, или там Начальную Подготовку и выучили неполную сборку-разборку.

Сборка-разборка в нашем поколении это вообще как пароль.

Все помнят, ночью разбуди филолога или химика, так он тебе забормочет: сначала отъём магазина, передернуть затвор, контрольный спуск, потом снимается крышка коробки, потом – пружина, затворная рама и вытряхивается затвор, потом газовая трубка с накладкой. Шомпол и пенал можно не вынимать, потому что это никого не…

Он сглотнул последнее слово.

Всё было вполне логично. Логикой он всегда славился…

– Они тренируются – по мишеням. Или там по пивным банкам, к примеру.

– Нет, а зачем?

Действительно – зачем? Философский подход Атоса мне жутко нравился.

– А они не стрелялись ещё?

– У французов был случай три года назад. Но человек попался порядочный: написал письмо, завещание, вышел из домика, выбрал место, чтобы ничего не запачкать… Одно слово – культурная нация.

Я не стал рассказывать Атосу, что довольно много пережёг патронов на стрельбище. У нас в штате было разрешено ношение короткоствола, и я, как только оформил свои отношения с Америкой, его прикупил.

Так поступают все русские – и я был не исключением. Так поступали даже ботаники, нет, особенно ботаники. Ботаники всегда растят в себе комплекс любви к оружию.