Война за трон - Новожилов Денис (книги полностью .txt) 📗
Историю своего царства Федор знал хорошо. Однажды кочевое племя степняков после очередного набега на земли княжества Рязанского собралось на совет. Какие слова там произносились, то ветер унес давно, а решение было одно – жить отныне не грабежом, а трудом. Настороженно отнеслись к новым соседям рязанцы, даже после того, как вождь племени всю добычу им обратно вернул. Заняв земли на краю степей, в болотах да камнях, начали берендеи осваивать непривычное для себя дело. Получилось плохо, урожай взошел слабый, и в племени грозил начаться голод. И тут вождь, получивший впоследствии имя Берендея первого, сделал самый важный шаг, который и определил всю судьбу берендеев на столетия. Он не стал поднимать племя в новый набег или просить еду у соседей, с опаской косившихся на пришлых чужаков, но попросил науку. Попросил он показать, как правильно сеять рожь да разводить животных, как рассчитывать циклы природные и другие знания, что степняки не ведают. Рязанцы да черниговцы подумали промеж себя и помощь эту ему оказали, начали учить степняков. Тяжко поначалу пришлось племени, но только еще при жизни царя Берендея первого в царстве уже хорошие урожаи снимали. Не было с тех пор у Рязанского да Черниговского княжеств более верного союзника в любой войне, что русичи вели, и полки берендеев с ними теперь рядом стояли. Научившиеся ковке и обработке металла, бывшие степняки лошадей не разлюбили, а потому лучшая конница всегда из этих земель была. И вот наконец, спустя пять поколений, у Берендея Шестого родился не просто сын, а богатырь русский. Всем было понятно, что это значило – сама земля Русская берендеев как своих приняла. Даже набег Тугарина они пережили, а вот с Кощеем не вышло. Те, кто не полег на Калиновом поле, отошли через степь скитаться, пока Шамаханское царство их не приютило в обмен на охрану путей караванных да рубежей от опасностей разных, таких как давешние магоги, а то и похуже чего. От всего войска один старый полк и остался, да еще новый вот недавно собрали, но в нем уже те, кто земель родного царства в глаза не видели; те, кто в этой пустыне выросли и родились. Поначалу-то думали, что ненадолго, а оно вон как обернулось. Не пойдешь же с такими силами на Кощея, который все объединенное войско Руси одолел, со змеем своим. И все же каждый из старого полка верил: однажды придет день – вернемся, посчитаемся с Кощеем да спасем тех, кто под игом его остался; если, конечно, не съели всех оставшихся упыри Кощеевы.
Воины-берендеи помогали спасенным караванщикам поймать горбатых зверей магогов, которых караванщики называли бьюргъюдами и которых берендеи быстро перекрестили в верблюдов, потому как выговорить это слово было им не под силу. Солнце взошло уже довольно высоко, и пора было возвращаться в лагерь. Федор пристроил своего коня к верблюду главного караванщика, Мурзы. Вид тот имел пестрый, как это обычно и принято у караванщиков. Какие-то платки, обрывки и отрезы тканей обильно украшали его богатый халат.
– Клянусь духами предков, появись вы на несколько часов раньше – и караван можно было бы спасти! – Мурза горестно взмахнул руками. – Сколько же всего погибло – дерево сандаловое, шелк из далеких земель китайских, парча… Эти магоги – сущие варвары, я просто разорен!
– Неправильно ты на жизнь смотришь, Мурза, – не согласился Федор. – Вот сам посуди, приди мы на несколько часов позже – и все, что нам осталось бы, – это пожелать приятного аппетита магогам, которые смаковали бы твое мясо.
– Ты как воин судишь, я же – как торговец, – насупился Мурза. – Все мое естество противится убытку пуще самой смерти.
– Я даже слышал, что магоги мясо не жарят вовсе. У них по кулинарным понятиям считается, что обладатель этого самого мяса должен вопить от боли и ужаса, услаждая слух вкушающих его плоть.
– Какие милые культурные обычаи, – буркнул Мурза, опасливо оглядываясь по сторонам: не преследует ли их какой-нибудь почитатель славных кулинарных традиций…
– Это еще что; говорят, у них не принято благодарить спасителей: спасет кто, бывало, магога от смерти лютой, а тот ему вместо благодарности претензии высказывает. – Федор слегка усмехнулся сквозь густую бороду и хитро покосился на Мурзу.
– Дикари, да как они… ох…
Мурза вдруг смешался, поймав лукавый взгляд Федора.
– Благодарю вас, славные воины, за спасение моей недостойной жизни, – наконец величаво произнес Мурза и церемонно поклонился.
– Смогли бы раньше – пришли бы раньше, ты же знаешь: в пустыне караван найти не так просто. Если б не дымок, да кабы магоги умели следы заметать, так долго бы искали.
– Как же они такой толпой прорвались, – задумчиво протянул Мурза, – не навел ли их кто?
– Любезные мои магоги, хотелось бы сообщить вам, что пятого дня ожидается караван со стороны пустыни как раз к границам Шамаханского царства. Вы уж его… что, куда вы меня тащите, не грызи мою ногу! Не ешьте меня!!! – Федор судорожно задергался, изображая судьбу переговорщика с магогами. Мурза улыбнулся, хоть и не слишком весело.
– Магоги карт не знают, календаря не разумеют. Прорвались отрядом и давай грабить – что еще они умеют-то? Вам просто не повезло.
– Просто не повезло… – задумчиво эхом отозвался Мурза. – Может, и так.
– Расскажи лучше новости: что вообще на белом свете происходит? Ты думаешь, мы чего караваны ваши ждем – товар-то в Шамаханское царство идет, а новости и нам перепадают.
– Говорят, василевс византийский опять что-то с рыцарями не поделил, – начал делиться новостями караванщик. – Те корабли собирают, войной его хотят взять.
– А он?
– Как обычно, на стены Царьграда уповает.
– Ну, может, и отсидится, не впервой.
– Может.
Караванщик задумчиво умолк, и недолго они ехали молча.
– Молодильные яблоки совсем до небес в цене подскочили – да только достать бы…
– То редкость большая, одно всего дерево и есть, да плодоносит раз в год, – согласился Федор.
– Мне Василиса одно прислала, – отозвался ехавший чуть сзади Дмитрий.
– Продай, – загорелись глаза у Мурзы, – хорошую цену дам!
– Нету уже, – беззаботно ответил Дмитрий, – я его царице Шамаханской отправил в благодарность за доброту ее, что нас приютила.
– Ну вы хлеб-то свой даром не едите… – Мурза заметно погрустнел, узнав, что молодильное яблочко было так близко, да ушло.
– Стараемся, – согласно кивнул Дмитрий.
– Да, – спохватился Мурза, – слышал я, Кощей войной на Тривосьмое царство пошел, кочевников взял с собой тьму целую. Говорят, послы от Василисы в Тридевятое царство полетели и скоро сам князь Владимир с войском навстречу Кощею пойдет.
Берендеи долго ничего не отвечали. Наконец Федор переспросил:
– Стало быть, Кощей покинул свой Черный замок и в поход вышел, а войско русское ударить по нему собирается?
– Так говорят, – ответил Мурза.
Федор ничего не смог ему ответить: по щекам его катились крупные слезы, теряясь в седой бороде.
Лагерь, который когда-то разбили берендеи, думая, что встают в этих краях ненадолго, постепенно превратился в маленький, но все-таки город. Даже стены были: надежные, хоть и деревянные. Под этими стенами не одна тысяча магогов и гогов во время крупного набега пятилетней давности полегла. Искусства осад магоги не знали, а от громких воплей, издаваемых их войском, стены почему-то не разрушались, что приводило дикарей в недоумение. В городе, названном Беренд, были и терема, и кузня с пекарней, широко раскинулся рынок с товарами из южных стран, которые привозили караваны. Теперь лагерь войска был разбит уже возле города, по всем правилам был огорожен частоколом и прикрыт валом и рвом. Магоги походов больше не повторяли, но к чему рисковать – порядок есть порядок, на порядке войско держится. На порядке да на желании домой вернуться однажды, а вернуться можно, только войском оставаясь, а не толпой. В царском шатре, что стоял в самом центре лагеря, сейчас собрались, казалось, все берендеи, чье слово вес имело. Федор хмуро смотрел на очередного из них, взявшего слово, это был Михаил, молодой воин из нового полка, родившийся уже здесь. Он, как и многие молодые, в основном занимался обеспечением да защитой города: рынок охранял.
