Фреон - Клочков Сергей Александрович "settar" (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
«Ботаники» — народ грамотный. Пропуск «хорошему» сталкеру выдадут, но при этом облагодетельствованный сталкер должен свою полезность для науки постоянно доказывать. Кстати, не факт, что после разговоров с «Долгом» военные пропустят даже «правильного» бродягу с научным «аусвайсом». Так-с… проверим.
Две линии защиты у стены «Периметра». Первая — широкая полоса «чистой» земли в полкилометра шириной. Только заходить на неё нежелательно совсем — вон, торчат из травы полосатые столбики с табличками, где красным по белому выведено аж на трёх языках, что стреляют, мол, на поражение и сразу. Чёткий приказ дан солдатикам, что, как только сигнал со сканеров движения поступил, стрелять по тому, что движется, без вопросов и уточнений. А солдаты, Периметр охраняющие, уже не те, что раньше у блокпостов с автоматами мёрзли, нет. Сидит боец у большого монитора в тёплом кабинете, горячий кофей пьёт и не своими глазами врагов высматривает, а через десятки, если не сотни мощных камер с тепловизорами, сканерами и прочими приборами ночного видения. Техника за него и увидит, и сигнал даст, и нужную камеру выберет. Ему остаётся только вид оружия выбрать из боевого модуля, что на каждой вышке посажен, и кнопочку нажать — всё остальное компьютер сделает, не промахнётся. А если учесть, что в каждом боевом модуле крупнокалиберный спаренный пулемёт вкупе с автоматическим гранатомётом, а для особо серьёзных случаев ещё и реактивная установка с фосфорными боеприпасами и пирогелем имеется, то забредать за те столбики совсем не хочется. Будешь гарантированный покойник. Ну а вторая линия — собственно стена шестиметровая из железобетона с колючкой поверху, а внизу — хитрые сенсорные мины. Но это уже так, перестраховка. Вряд ли кто до мин добредёт, чтоб на них подорваться.
Чуть ближе тех пеньков, что границу Зоны определяют, стоит пень повыше, с коммуникатором, камерой и гнездом для карты. И если хочешь живым до Периметра дойти, нужно сперва по всем правилам дежурному представиться, а также компьютерам на посту, чтоб доступ разрешили. Карту аппарат принял, после чего в лицо ярко блеснуло белым — в сумерках камера должна была проверить соответствие пропуска и физиономии пропускаемого.
— Так… с кем пришёл? — послышался в динамике голос дежурного.
— Напарник. Обучаю работе в Зоне.
— Пропуск?
— Нет. Пока нет. Но будет. — М-да. Раньше, помнится, так не мурыжили. Эх, сглупил я… надо было на «Ростке» у «ботаников» хоть какую бумажку на Ересь выписать. Полноценный пропуск ему пока точно не светит, но вот справку помощника лаборанта можно было бы выцыганить.
— Тогда ждите.
— Друг, в Зоне уже почти ночь. Ждать долго не можем.
— Ты можешь пройти. Напарника без санкции руководства пропустить не имею права.
— И сколько ждать?
— Жди, я сказал.
Коммуникатор выплюнул мой пропуск и отключился. Вот зараза… однако стемнело уже заметно.
— Чё, иди. — Ересь апатично мотнул головой в сторону пропускника.
— Э, нет. Напарника не бросают, пока живы.
— Да какой я тебе напарник. Отмычка, гайка ходячая. — Парень сплюнул. — Чё ты из себя героя строишь?
— Пусть будет отмычка. Ты, сволочь, сталкера обворовал, моего погибшего товарища подставил, поэтому на другую роль не годишься. Я не сказал — друг. Я сказал — напарник. А напарников, даже отмычек, в Зоне не оставляют.
— Да… он один был человеком, — спокойно, с расстановкой проговорил Ересь. — И та, что с ним, тоже хорошей была. А вот ты дерьмо. И все остальные в этой долбаной Зоне тоже дерьмо. Я тебя помню, Фреон. Я к тебе подходил в Баре, напряги мозг, вспомни. Ты меня послал матом. Я тебе тогда на фиг не нужен был, напарник, а теперь вдруг потребовался. А он меня из банды, что убивать его была послана, взял. И всю дорогу берёг, понимаешь? Он меня из Зоны выводил за так, даром, просто ради того, чтоб я в живых остался. Да я вообще не верил, что такое может быть, не понимал… а теперь поздно.
— Что же ты, правильный такой, а сталкера грабанул? — Я решил рубить сразу, не оттягивая этот разговор. — Видишь, Лунь тебя вытаскивал, а ты, гадёныш, его перед всем «Долгом» подставил, и после всего мне… да, мне мораль читаешь, какой я плохой. Дать бы тебе сейчас по морде, да по старым бланшам бить не хочется.
И Ересь сник.
— Дурак был… я ведь, знаешь, к нему в команду попросился. Очень надеялся, чтоб, значит, с ними в Зону ходить. Поверил я ему. А он… он не взял. Не для того, говорил, я тебя на «Росток» выводил, чтоб ты в Зоне накрылся, да и нам, мол, с Хип вдвоём ходить привычнее, не нужно никого в команду. А меня… такая злость и обида взяла, что… дурь в башку ударила. Думал, раз никому больше не нужен, то и чихать на всех вообще. Да, вытащил я деньги у одного бухого сталкера. Да, свалил. И от Луня отгрёб, да так, что возненавидел я его люто. Думал я, после такого убьёт. Не убил. Я на него пытался стрелу перевести, когда… — Ересь перевел дух, помолчал и уже срывающимся, осипшим голосом продолжил: — Когда у «долговцев» допрашивали. Сказал бы он мне, что сволочь я и мразь, что соврал я, что гад, — а он молчал. Смотрел просто и молчал, и от этого мне ещё хуже делалось, и ещё больше злость и на него, и на себя. Фраер я позорный, падла последняя, ты это учти, сталкерок. Другим уже не стану. — И очень тихо, шёпотом, добавил: — Нет их больше… не простили.
Вот оно как… я даже потерялся. Вообще похоже это на Луня, мог он этого тащить из Зоны, действительно мог. Никакой тебе хватки, вечно где-то на своих волнах, девчонку вот так же в Зоне подобрал, и любой скажет — обуза, толку не будет, бабам здесь не место. А вот чуть поднатаскал он её по местным достопримечательностям, снаряги прикупил, вооружил — и равных этой парочке просто не стало, могли бы покойному Профессору фору дать. В Красный лес ходили. В Коржино. На Болота. К Янтарю. И всегда улыбка у него, вечно с юморком, неунывающий был сталкер. Только что седой как снег, и глаза страшные. А она, Хип, души в нём не чаяла… и он в ней тоже, видно это было.
— Что, запало что-то в душу и беспокоит, да? — спросил я, и Ересь задумчиво кивнул.
И у меня вот тоже. Попала заноза в сердце и свербит, колет, жжёт даже. А ведь я был уверен, что у них всё нормально сложится, должно было сложиться, чтоб не как у всех. Зона-то его любила, по слухам, даже признавалась, но сама же, подлюга, и убила. Ну и во что теперь верить прикажете? Чем жить? Чего ждать? Погано всё… как же погано, братцы.
Вслух я, конечно, этого не сказал. И даже не успел додумать. Потому что из густых сумерек, из Зоны прыгнуло нечто лёгкое, костлявое, царапнуло лапками по комбезу, а у самых глаз лязгнули чёрные зубы. Тварь не успела вцепиться в лицо, только дохнула тяжёлой, падальной вонью, когда я сшиб её кулаком на землю. Придавить зверя я не успел — издав прерывистый звонкий визг, мутант проворно скрылся, я только успел заметить, что похож он на раздавленного и высохшего до черноты дохлого кота. А за поваленной водонапорной башней, гнилыми сараями и остатками скотника, уже тонувшего в ночной темноте, кто-то ровно затянул густым басом «ллууооооу — умннн», и отрывисто, с кашлем захохотали простуженные голоса.
— Да твою ж дивизию, а! — И я двинул кулаком по коммуникатору. — Давайте там быстрее!
— Пропуск пока согласовывается, — вякнуло из динамика. — Этот твой напарник…
Из темноты захрустели сухой травой неверные шаги, что-то тяжело, с громким влажным шлепком упало на землю. Захихикали, сопя и задыхаясь, новые голоса, натужно, с мокрым хрипом заорали чуть дальше, громко треснула ветка.
Я приложился и наобум выпустил полмагазина в ночь, в темноту, грохнула двумя огненными пучками двустволка Ереси, и в слабой вспышке ружейного выстрела самым краем зрения я заметил белую рожу с тёмными пятнами ввалившихся глаз. И уже ближе, намного ближе, ещё один массивный шлепок и густое, басовитое «уууууууууллнннннн».
— Зараза, пусти! — рявкнул я. — Там согласуете, на месте!
