Самый страшный зверь - Каменистый Артем (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Фроди опять дерется! Мади побил! Уже на детей руки распускает! Грильда! Держи его! Держи! Я сейчас помогу! Только грабли возьму!
Фроди после таких слов припустил вдвое быстрее, а Мади, вскочив, обеими руками подхватил огромный камень, поднял его над головой и пошел на Дирта. Сверкая налитыми кровью глазами, прорычал:
— Уходи отсюда! Убью!
Дирт, не шелохнувшись, лениво поинтересовался:
— Жирный, а это ничего, что ты взял один из камней лэрда Далсера? Тех самых камней. Не боишься, что руки по плечи сгниют? Или не заметил руны? Ну так разуй глаза и посмотри, за что взялся!
Мади отбросил булыжник с воплем ужаса, попятился, оступился, тяжело плюхнулся на широченную задницу. Камень, прокатившись по земле, закончил свой путь в крохотной лужице, обратив к небу сторону, на которой был вырезан знак: глаз, заключенный в треугольник.
Керита коснулась плеча Дирта, поспешно произнесла:
— Иди быстрее отсюда. Сейчас все сбегутся, и влетит тебе за него.
— Ладно, пойду. Теперь он тебя не тронет.
— Да, не тронет.
Керита даже улыбнулась вслед одними губами, неестественно. Но выражение ее глаз в этот момент Дирту понравилось.
Он вспоминал ее взгляд всю дорогу. Пожалуй, она уже на полпути, чтобы согласиться бросить все и отправиться с ним к далекой чужой земле.
Лэрд так и сидел за столом, разрисовывая очередной кусок бересты, но Дирт знал, что при кажущейся отрешенности от мира, тот не пропускал ничего из происходящего вокруг. Вот и сейчас, даже не поднимая глаз, своим обычным, совершенно спокойным голосом спросил:
— Что за шум на околице? И не связан ли он с твоим разбитым кулаком?
Погладив саднящие костяшки, Дирк признался:
— Еще как связан.
— И?
— Я поколотил Мади.
— Надеюсь, ты не поднял руку на беспомощного младенца?
— Нет, досталось старшему, толстяку.
— Из-за женщины?
Дирт, чуть было не брякнувший «нет», осекся. А ведь и впрямь из-за женщины. Но признаваться в этом не стал, ответив вопросом на вопрос:
— Почему вы всегда спрашиваете, не замешана ли женщина?
— Потому что у прелестниц всех возрастов есть любопытная особенность быть замешанными практически во все. К тому же твой возраст подразумевает повышенный интерес к этим неблагодарным созданиям. И как бы ни тяжело обстояли дела с этим вопросом в Хеннигвиле, я знаю по меньшей мере двух веселых вдовушек, которые станут еще веселее, если их кто-нибудь приласкает.
— Не было никаких вдовушек. Этот урод лез к Керите, и мне пришлось его проучить.
— Какое тебе дело до Кериты?
— Дело важное, она мне нравится.
— Я почему-то не удивлен — дивный цветок для любого сада, а уж здесь ей нет соперниц. Странно, что вырос именно в таком неблагодарном месте, на потеху тупой деревенщине. Не иначе как в ее роду затесалась благородная кровь. Некоторые аристократы — те еще любители сеновалов и лунных ночей. И что дальше? Надеюсь, ты не заставишь меня свататься к ее родителям?
— Неплохая мысль.
— Думаешь, они согласятся?
— Если вы как следует попросите, то да, — с намеком ответил Дирт.
— То есть ты хочешь, чтобы я их припугнул некими бедами магического характера, которые могут произойти вследствие их отказа?
— Я это не говорил, вы сами предложили, — с видом оскорбленной добродетели заявил Дирт.
— Боюсь, я не стану с ними общаться по этому поводу. Керита не будет твоей женой. Это невозможно, забудь о ней.
— Почему?
— Она не ровня тебе. Более чем не ровня, мне сама мысль о таком союзе противна. Одно дело порезвиться с глупой деревенской девкой на свежем сене, и совершенно другое — сделать ее своей женой. Она и пылинки с подошвы твоего ботинка недостойна. Да что я говорю, за такую пылинку их можно взять пару сотен дюжин, а в базарный день и все три.
— И кто же я такой? Почему так дорого стою?
— Наступит время, и сам все узнаешь, без лишних вопросов. Оставь ее, пусть живет своей жизнью. С тобой у нее не будет счастья.
— Неужели с Мади будет? — начал закипать Дирт.
— Остынь, все, что ты можешь, — это сломать ей жизнь. Мади или кто-нибудь другой наделает ей крепких крестьянских детишек: какая разница? У нее своя судьба, у тебя своя. Я знаю, ты, как это принято в таком возрасте, уже размечтался о побеге, морем или сушей, в поисках сказочного места, где вам будут рады. Забудь. Некуда вам идти. Нигде вам не будут рады. Сиди здесь, пока есть возможность.
— Откуда вы знаете? — Проницательность лэрда не переставала удивлять.
— Я сам когда-то был таким, как ты. Не забыл еще. Глупости делать легко, а вот исправлять их трудно. А некоторые исправить и вовсе невозможно… Разведи огонь.
— Разве холодно?
— Я сожгу записи.
— Опять? Позавчера сжигали.
Лэрд помахал куском бересты:
— За один такой клочок некоторые готовы отдать золота больше, чем ты весишь.
— Получается, вы жутко богаты, половину мира скупить можете. Что вообще здесь делаете?
— Мертвому золото ни к чему. Здесь мы живы — это главное.
— От кого мы скрываемся? Тоже от спайдеров?
— От мира мы скрываемся… От всего мира… Разводи огонь, довольно разговоров на сегодня. Сожжем записи, и до темноты я тебя погоняю во дворе. Рука благородного человека не должна отвыкать от меча. И уж совсем позор, когда ее разбивают о лицо простолюдина. Надо напомнить тебе, как правильно сжимать кулак. И пожалуй, пора браться за секиру — благородный человек должен уметь обращаться и с тяжелым оружием, а плечи у тебя уже широкие, самое время браться за это дело всерьез.
— А нельзя ли занятие сделать покороче? Мне ведь придется вставать пораньше из-за Русалочки.
— Юноша, в твоем возрасте я вообще спал через ночь, и мне это не навредило. Сегодня будешь сражаться двуручником, начнем с него.
— О нет! Двуручник, а потом секира! За что?! Я наказан?!
— Это всего лишь урок, раз ты позволяешь себе ошибаться, это надо выбивать в зародыше. Праздность и лень оставь для старости. И жалобы тоже. Так я когда-нибудь увижу в своем камине огонь?
— Развожу, развожу.
— Сбавь тон. Не надо раздражаться. Приводи мысли в порядок, перед тренировкой твой мозг должен быть чист от суеты.
— Опять заставите пялиться на маятник?
— А ты против?
— Я не люблю сидеть, как дурак, и смотреть на эту блестящую штуковину. И не помню потом, что вы в это время говорили.
— Вспомнишь, когда понадобится.
Глава 5
Бартолло, не переставая таращиться во мрак, неуверенно произнес:
— Я что-то вижу.
— Что? — насторожился Патавилетти. — На что это похоже?
— Похоже на искры, вылетающие из дымохода.
— А я вообще ничего не вижу, — недовольно пробурчал Галлинари. — Проплыви на расстоянии вытянутого весла голая баба, даже не заподозрю, что пропустил такое зрелище.
— У тебя всего один глаз, да и тот косой, будто у зайца, а у меня два, и оба смотрят ровно. Не похоже это на светлячков. Точно искры.
Патавилетти поежился. Сидеть на корме лодки было удобно, тем более делать при этом ничего не требовалось, вот только ночь не из теплых выдалась, да и колотило его при мыслях о том, чем придется заниматься поутру.
А заниматься придется опасным делом, что бы ни думали остальные.
Глупы те, которые считают, будто бывалые воины напрочь лишены чувства страха. Как раз наоборот, бывалыми они стали только потому, что не разучились бояться. Бесшабашные удальцы, прущие напролом без тени сомнения, долго не живут. В итоге до зрелых лет добираются самые осторожные — не никчемные паникеры, но и не безумцы, без колебаний в одиночку атакующие сотню кеберских наемников.
Что бы кто ни говорил, но весь этот поход — шутки с огнем. Такалида — не та земля, о которой имеет смысл мечтать. Говорят, в переводе с древнего, давно забытого языка, название этого материка переводится как «цитадель смерти». И что-то в этом есть, ведь даже несведущие в географии тупицы знают, что по всему континенту можно найти руины городов и замков, ни один из обитателей которых не сумел уцелеть. Давняя война забрала всех, оставив после себя территорию, на которой разве что демонам вольготно.
