Планета катастроф - Лаумер Джон Кейт (Кит) (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Город выглядел мирно. После четырех суток, проведенных в море, я тосковал по суше. Причалив к пристани, я помахал рукой худому марокканцу, который возился со снастями.
— Мне нужна пресная вода, — крикнул я. Он понимающе кивнул и указал на дырявый сарайчик, стоявший на берегу. «Стоявший» — громко сказано. По всей видимости, лачуга держалась только потому, что стену ее подпирала ободранная доска с рекламой пепси-колы. Войдя внутрь, я увидел толстую женщину, руки которой по локоть унизывали браслеты. Она подала мне теплое испанское пиво, поставив кружку на стойку красного дерева, сооруженную, верно, из обломков корабля. После чего, обмахиваясь красным пластиковым веером, она охотно занимала меня беседой на ломаном испанском языке, повествуя о своих неприятностях. Не спорю, у нее их было много, но со мной в этом деле вряд ли кто мог потягаться.
В кабачок вошел мужчина с двумя юношами.
— Ваша хорошая лодка, — похвалил он. — Где вы на ней едит?
— Я направляюсь на Крит, — ответил я.
Двое мужчин принялись оживленно обсуждать эту информацию, помогая себе жестикуляцией в особо трудных местах. Несколько раз я слышал слова «Крита» и «Сицилия». Потом юноша обратился ко мне:
— Нет дорога на Крета, синьор. Нет вода. Там все, — он сделал широкий жест рукой, — сухой земля кругом.
Расспросив их еще немного, я получил более или менее внятную информацию. Сицилия перестала быть островом, южная часть ее суши соединилась с мысом Бон, а северная — с основной территорией Италии. Так что перспектива приятного морского вояжа отпала сама собой. Я вручил им кипу денег, которые уже ничего не стоили, и вернулся на катер. В последнюю минуту, какой-то старик сунул мне кувшин дешевого красного вина; я бросил ему пачку сигарет и отчалил.
Марокканцы оказались правы: я пробрался по проливу южнее Сардинии, почти задевая килем дно, а воздух с каждой пройденной милей становился асе удушливее. Через день, плавания по обмелевшему морю я оказался в бухте Неаполя, сохранившей приличный уровень воды, хотя над самим городом нависла пелена смога, изредка озарявшаяся вспышками извержений Везувия. Надев противогаз, я вышел на пристань. Средь бела дня царила кромешная тьма, как при затмении солнца. За полчаса мне удалось сбыть катер какому-то типу. Старинный противогаз делал его похожим на марсианина, а белый в прошлом костюм был теперь, видимо, самым грязным на всей планете. Деньги я выручил небольшие, зато их хватило как раз на то, что мне было нужно, а именно: автомобиль «Турина» последней модели, довольно крепкий на вид.
Я перенес с катера в автомобиль два ящика продуктов, потом оружие в чехле, при виде которого мой покупатель заволновался; однако я остановил его на полувзгляде, и он предпочел не спорить. Час спустя, проехав Неаполь насквозь, я выскочил на дорогу. Мой новый деловой знакомый утверждал, что, начиная отсюда, я смогу преодолеть на воздушной подушке примерно семьдесят миль по бывшему морскому дну, до самой Греции. Про Крит он не знал ничего, но считал, что весь этот путь я проделаю, «не замочив ног».
Это предсказание сбылось, и после дня пути в лучах закатного солнца показался Крит. Найдя укромный уголок бывшего пляжа под сенью скал, я спрятал машину и забылся сном до рассвета.
Берег Крита был скалист и безжизнен. Восходящее солнце окрасило пейзаж в зловещие тона — здесь можно было писать картину ада. По узкой петляющей дорожке я дошел до населенного пункта, обозначенного на карте как г.Ханиа. На самом деле это была самая настоящая деревня: бедные лачуги лепились к каменистой дороге, уходящей штопором вверх по скале. Приостановившись, чтобы перевести дух, я взглянул вниз, и к немалому удивлению отчетливо увидел в долине современный город — с высокими домами. Широкими улицами и суетливыми горожанами. Все было цело, вплоть до церковных шпилей.
Я вернулся к машине, завел мотор и уже через десять минут въезжал на городскую площадь.
Припарковав автомобиль, я двинулся пешком обследовать местность, минуя уличных торговцев, расположившихся на тротуаре, и обходя голубей, которые что-то клевали прямо под ногами прохожих. В городе царила атмосфера лихорадочной деятельности, какая бывает на пляже курортного города прямо перед штормом. Впечатление дополнял ветер, гнавший с севера необычный для здешних мест холод.
Пройдя полквартала, я остановился под неоновой вывеской бара. Взору входящих открывалось заведение тихое и строгое, как судейская скамья. Я сел на высокий табурет напротив бармена, наводившего глянец на стойку.
— Бренди, — заказал я.
Наклонившись, он достал из-под стойки квадратную бутылку и налил жидкость в стакан. Подняв стакан жестом «ваше здоровье», я сделал большой глоток. Словно холодный дым пробежал по моему пищеводу.
— Это «Метакса», друг, — сказал бармен. — Его не пьют большими глотками.
— Виноват. Выпейте со мной, — предложил я. Достав еще один бокал, бармен налил спиртное себе, мы чокнулись и стали медленно его потягивать.
— Только что приехали с юга? — спросил он. Я лишь покачал головой, а он не стал добиваться подробностей. Открылась дверь, с улицы влился сумеречный свет. Вошедший сел на табурет рядом со мной. Я увидел его в зеркале напротив — квадратное загорелое лицо, светлые волосы, шею, могучую, как бетонная свая. На душе потеплело: я узнал этого нью-йоркского грека.
— Бокал для мистера Кармоди, — заказал я. Знакомец моментально повернулся ко мне; его улыбка, словно луч прожектора, прорезала сумрак бара. Ладонь величиной с лопату охватила мою и затрясла так, будто хотела вырвать из сустава.
Мы громогласно принялись вспоминать случаи из былой жизни. Потом я многозначительно посмотрел на бармена, возившегося в дальнем конце стойки, и понизил голос:
— Я здесь не ради праздной прогулки, Кармоди. Веду небольшую частную разведку.
— Видимо, что-то серьезное, если ты уехал так далеко от веселых мест,
— ответил он.
— Да, довольно серьезное. У меня близкий человек пропал — то ли украли, то ли убили.
— Кого-нибудь подозреваешь?
— И да, и нет. Кажется, я уже понял, кто это, однако мотивы мне неизвестны.
— И ты надеешься выяснить это — на Крите? Достав золотую монету, я передал ее Кармоди. Нахмурившись, он внимательно рассмотрел ее с обеих сторон. Бармен снова приблизился к нам.
— Ник не помешает, — сказал Кармоди так тихо, что даже я расслышал эти слова с трудом. Разглядывая птицу на монете, Кармоди спросил:
— Ты думаешь, монета отсюда?
— Так говорят.
— А какое отношение она имеет к твоему близкому человеку?
— Вероятно, никакого. Но только она может навести на след.
— Где ты достал монету?
— Если у тебя есть несколько минут, я расскажу. Он Прикончил свою выпивку залпом и встал.
— Когда речь идет о тебе, дружище, я всегда свободен. Давай присядем к столику.
Кармоди занял столик в тихом углу бара, откуда просматривались обе двери: он всегда предпочитал наблюдать, кто входит и кто выходит. Бармен снова принес нам выпивку. Пока мы потягивали бренди, я рассказал всю историю, начиная от Гринлифа, вплоть до последней сцены в Майами, когда Сэтис погиб в землетрясении.
— Не знаю, может, девушка спаслась, а может, ее схватили эти молодчики, — сказал я в заключение.
— В последнем случае я почти уверен, что ее убили, это их стиль.
— А тот моряк, — спросил Кармоди, — он назвал тебе свое имя или чин?
— Не назвал, но я полагаю, что он взобрался довольно высоко по служебной лестнице, был командиром корабля или что-то в этом роде.
— Есть в его истории вещи, в которые ты не веришь?
— Почти нет, если не считать сказки о том, что первобытный человек стрелял из современного оружия. Официальная версия была такова: адмирал Хейли погиб в космосе, а два корабля, которые упоминал моряк, провалились в тартарары во время одного из первых извержений вулкана. Вполне возможно, что это дезинформация — операцию явно хотели сохранить в тайне.
— А то, что моряк этот добрался до Америки в спасательной шлюпке, — может такое быть?
