Князь Фёдор. Русь и Орда - Злотников Роман Валерьевич (книга регистрации .TXT, .FB2) 📗
Так вот хлыновские купцы во главе с Путятой Михайловичем, спонсировавшие наш поход на Азак, должны были привести несколько караванов с зерном, на покупку которого ушла бы большая часть захваченной добычи. С учетом же мена на дорогие шелка и парчу и перепродажу их европейским торговым гостям через Новгород, наши купцы покрыли бы затраты и на поход, и на покупку хлеба, и еще бы в плюсе остались! С пронскими же и рязанскими-то купчишками мы рассчитывались полновесным серебром…
Но нет наших караванов с зерном, нет – хотя уже должны были прибыть! И мыслю я, что не обошлось здесь без князя Дмитрия Константиновича – ведь именно в его владениях должны были закупиться половиной хлеба, и его же землями вести судовые караваны и обозы со стратегическим для княжества товаром. А если вспомнить, что Путята как раз и был доверенным человеком Дмитрия Суздальского, так и вовсе страшно становится… Конечно, купцам невыгодно меня кидать – ведь нужно же им как-то отбить деньги, потраченные на спонсирование похода! Но тесть Донского вполне мог вставить им палки в колеса…
Может, я просто ошибаюсь, и хлеб еще придет. Но рисковать не стал – и, приготовив запас трофейных восточных специй (что также очень высоко ценятся европейцами) и купленную у местных купцов соль, приказал организовать загонные охоты в окрестностях града… С простой целью заготовить как можно больше мяса на зиму.
Хорошо хоть оставшиеся в княжестве повольники оказались вполне вменяемы, а вожди их обладают стратегическим мышлением – потому сбор серебра на уже купленное зерно мы организовали без особых сложностей. Ну а специи, что уже идут на заготовку мяса, я попросил себе в виде доли добычи, что причиталась Усу… И к слову, ушкуйники высоко оценили передачу моих пряностей на заготовку мяса.
Так что пусть уж лучше умрет лось, добытый на охоте, – чем кто-то из моих воев или заселивших Елец невольников и невольниц, вызволенных нами из Таны. Да и практически все казаки, ходившие со мной в поход, решились отправиться на север вместе с большей частью своих семей! Испугались они мести татар за Азак – на что я и рассчитывал… Донцы, правда, захватили собственные припасы и какой-никакой скот – но за время перехода до Ельца припасы уж подъели, а от скота оставили только дающих молоко овец и коз да лучших несушек из птицы.
– Нет, идем вперед.
Да, причины проводить именно загонные охоты у меня веские – так что есть чем и совесть успокоить. Но чтобы я когда-нибудь еще охотился не для добычи мяса в пропитание моим людям, а участвовал в охоте ради азарта?! Ну уж дудки!
Стоит ли говорить о том, что все приподнято-бодрое настроение в одночасье улетучилось?
…Мы прошли еще полсотни шагов, вплотную приблизившись к густым зарослям лещины – лесного ореха, прародителя фундука. За это время на цепь охотников успело выскочить небольшое семейство лосей из трех животных. И судя по отсутствию рогов у самого крупного лося и небольшим рогам у прочих зверушек, это была матка с парой относительно молодых телят, может, трехлеток… Все они выбежали на лучников сильно левее нас – зато Алексей вновь отличился меткостью, догнав стрелой крупного зайца-беляка, выскочившего буквально из-под наших ног! Хоронился, значит, в укрытии в невысоких кустах – да как мы приблизились, спугнули… Сменить шубку на белую заяц, конечно, еще не успел – но это именно беляк; в отличие от русаков, беляки предпочитают для жизни именно лес…
Заприметив кусты лещины, я поспешно двинулся к зарослям, опустив арбалет – насколько мне не изменяет память, лесной орех по калорийности перебивает и мясо, и рыбу, и всякую там молочку. Набью заплечную суму орехом – считай, неплохо так поохотился! И самому убивать никого не придется…
Но стоило мне приблизиться к кустарнику, внутри его почудилось какое-то смутное движение… Его уловил и Алексей, азартно воскликнув:
– Еще глухарь!
И прежде чем я успел хоть что-то сообразить, справа тонко пропела тетива, отправив в полет коротко свистнувшую стрелу… И тотчас внутри зарослей лещины вдруг раздался оглушающий, утробный рев – и навстречу нам, напролом сквозь кустарник, ломанулось что-то свирепое и огромное!
– Медведь!!!
Михаил встревоженно, даже испуганно закричал по левую от меня руку – в то время как справа свистнула еще одна стрела. Недолго думая, на одних рефлексах я вскинул арбалет – и практически не целясь, отправил болт в зверя, рвущегося ко мне!
– Беги, княже!!!
Отчаянный крик Михаила ударил по ушам, – но, увидев разъяренного и кажущегося огромным, свирепо оскалившегося медведя, я замер соляным столбом, не в силах пошевелиться! Мой болт угодил рядом с головой зверюги, в плечевой бугор – а одна из стрел Алексея поразила толстый бок; куда ушла вторая, я так и не понял… Лишь успел только уловить смерть на клыках уже прорвавшегося сквозь кустарник «хозяина». Да почуять, как дрожит земля во время его разбега…
– Н-н-на-а-а!!!
Налетевший слева Михаил с силой вогнал наконечник рогатины в грудину медведя, не дав ему свалить меня наземь! Но раненое животное рванулось с такой силой, что вырвало копье из рук гридя-богатыря – а следом в дружинного полетел удар когтистой лапы! Ближник чудом успел отскочить назад, избежав встречи с медвежьими когтями – а в левый бок зверя ударила еще одна стрела… Не причинив, впрочем, тому значимого вреда. Нет, теперь «лесной хозяин» рванулся на Михаила, расценив его как самого опасного противника – и полностью проигнорировав свалившую бы человека стрелу!
В тот же миг на меня душно пахнуло острым звериным духом – медведь оказался всего в паре шагов слева…
– Да сдохни ты!!!
Только осознав, что друга сейчас банально задерут, я вышел из ступора и начал действовать, бросив наземь бесполезный теперь арбалет. А после уже сам рванулся к животному, выхватив из поясных ножен ловчий нож с широким лезвием – и с силой вогнал клинок в подставленную зверем бочину.
Вогнал по самую рукоять!
Вот только длины охотничьего ножа оказалось совершенно недостаточно… Уже в следующий миг мои ноги оторвались от земли – и я, отброшенный рывком медведя, просто снесшего меня на развороте огромной туши, полетел в орешник!
– Твою же ж…
Приземление вышло не очень «мягким» – обломанные моим же телом ветки лещины подрали кожу на руках, а от столкновения с лесным гигантом буквально выбило дух… Ещё и раненое ушкуйником плечо вдруг рвануло болью!
Ну, да и шут с ними, болью и царапинами – что с медведем?!
А «хозяин» снова рванулся ко мне – но тут же правый бок его поразила стрела, выпущенная отскочившим в сторону Алексеем! Очередное ранение заставило загнанное животное вновь сменить цель: медведь развернулся в сторону лучника, а я обратил внимание, что на густую шерсть из раны, оставленной рогатиной, густо стекает кровь…
Теперь уже обмер Алексей, пытаясь трясущимися руками наложить на тетиву очередную стрелу – понимая, впрочем, что не успевает… Но медведя опередил Михаил, подскочивший к «хозяину» справа-сзади – и на ребра взревевшего от жуткой боли зверя рухнула секира!
Гридь ударил со страшной силой, с отчаянием заглянувшего в лицо смерти – так, что боек топора целиком погрузился в плоть животного, бросив «хозяина леса» наземь…
Секунду спустя очередная стрела Алексея ударила в открывшееся горло медведя, буквально под самую его челюсть – наконец-то оборвав мучения животного.
– Господи, спаси и сохрани!
Возглас сам собой сорвался с губ, как только я вновь обрел способность говорить. Шок от пережитого? Безусловно. Но удивительно, отчего в момент наивысшей опасности многие из нас, не особо и крепко верующие, обращаются к Богу с мольбой о помощи – позабыв обо всех своих сомнениях, неверии или предвзятости к церкви. Нет, просто с губ сама собой срывается такая короткая, простая молитва – «спаси и сохрани»…
Я попытался встать, только сейчас осознав, что тело бьет крупной дрожью. Трясутся руки и у Алексея – не иначе как от этой самой тряски столь точно попавшего последней стрелой! И только Михаил, как кажется, сохранил самообладание, с видимым сожалением сев на корточки перед медведем и вымолвив короткое:
