Славянский стилет (СИ) - Врангель Данила Олегович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Спотыкаясь и цепляясь о кусты, пятерка беглецов вышла на небольшую поляну, откуда виднелся мерцающий огонек – маяк аэростата. Это уже было недалеко. Оставшийся путь прошли по достаточно ровной местности – сплошным зарослям королевской бегонии, что-то наподобие мохнатых лопухов. Приблизились к аэростату. Бизон видел в темноте. Легким движением открыл входной люк, и все по очереди полезли туда. Мэрилин с винтовкой и пакетами, Бетти с сумочкой, остальные с пустыми руками. Командующий, шатаясь от напряжения и усталости, стал закрывать люк. Тот не закрывался. Гудение вертолетов усилилось. Надо было срочно улетать. Снова попытка – не закрывается. Подняться в воздух с открытым входным люком не позволит автоматика, спасительница дураков. С третьего раза, наконец, поняв русский текст, люк закрылся. Ветка попала в щель и не давала плотно закрыться двери. А, услышав российский слог, заслушалась – и выпала. «Герметизировано» – загорелась надпись. Бизон подошел к пульту управления, нажал кнопку «СТАРТ» и повалился на дно пластиковой чаши. Все. Программирование ситуации закончилось с нажатием кнопки. Дальше – как вынесут кони. И куда вынесут. Тонкий свист газа высокого давления нарушал тишину в аэростате – и больше ничего. Все молчали. И вот, невидимый в темноте тем более, цилиндр аэростата оторвался от священной горы и медленно взлетел вверх. На обросшем мохом пне сидел бамбуковый медвежонок и глазами-пуговками глядел ему вслед.
Аэростат продолжал подниматься. Все продолжали молчать. Стресс пока не отпускал, эйфории не наблюдалось. Все понимали: один выстрел в их сторону – и братская могила на вершине Фудзиямы, в кабине воздушного шара, им обеспечена. Поднялись еще выше, и сквозь прозрачную оболочку стали видны прожектора вертолетов, держащие в своем перекрестье «Мерседес-600R», который медленно полз по горной дороге уже в обратную сторону. Очевидно, дальше проезд был запрещен, и автопилот получил команду развернуться и ехать обратно. Следом – не менее восьми вертолетов! А то и с десяток! Вот это охота!
Бизон прервал молчание:
– Ну что, пора попрощаться с машинкой? – Вытащил свой телефон и набрал комбинацию цифр. Яркая бело-голубая вспышка, словно разряд молнии, ударила по глазам, хотя до места взрыва было километров пять. Грохот взлетевшего на воздух броневика донесся значительно позже. Триста килограммов пластита – это много? Это очень много! Яркое пламя, как дуга электросварки, освещало все вокруг. Пылающую машину засекли все спутники, пролетающие в радиусе видимости. Прошла информация о начале извержения вулкана Фудзияма. Сейсмологическая служба Японии была моментально приведена в состояние полной боевой готовности, дав сигнал предупреждения по всему земному шару, включая станции на Южном и Северном полюсах. Сейсмологи побросали в постелях сонных жен и по тревоге прибыли на сейсмостанции в ожидании толчков и для компьютерного расчета ожидаемых мест смещения земной коры. Поднятые по тревоге работники службы спасения уже сидели в вертолетах, самолетах и катерах, ожидая координаты точки Х, куда кинется армада спасателей. Но самописцы рисовали прямую линию. Отбой? Куда там! Теперь это уже ни о чем не говорило. Коварство природы известно всем! И службы застыли в ожидании.
Машина продолжала пылать. Горели сосны и кустарники. Медведи из кустов с любопытством смотрели на это зрелище. Вглядевшись в свой оптический прицел, Мэрилин сообщила, что, по крайней мере, пять вертолетов горит на земле. Остальных не видно. Возможно, улетели. Но скорее в кустах валяются. От ударной волны потеряли баланс горизонта и рухнули вниз.
Аэростат продолжал набирать высоту. Картинка ночного пожара на Фудзияме медленно удалялась и превращалась в светящееся пятнышко во тьме ночи. Стала видна луна, висящая над самым горизонтом, и звезды. В кабине сделалось немного светлее. Мэрилин начала копаться в своем углу, шурша бумагой.
– Маша, – проговорил Папа. – В чем дело? Мыши?
– Да, мыши. Мыши, да не те.
– Посмотри там, на мониторе, куда хоть летим.
– Полторы тысячи высота. Ветер юго-западный. Скорость – двадцать метров.
– Двадцать метров?
– Двадцать метров.
– А не многовато ли?
– Я не знаю, двадцать метров в секунду.
– А ты знаешь, ветрище, однако. Надо быстрее набирать высоту.
– Так набираем, на автопилоте. Или ты хочешь вручную?
– Нет, опасно. Ну его к черту, это ручное управление.
– А они не перебрали, Коля? – спросил в темноте Музыкант. – Десять вертолетов с пушками на один «Мерседес» с пулеметиком.
– Перебрали, Коля. Потому что умные книги не читают.
– Но в стратегии тактики соображают. Тех книжек начитались. Наступающие-де должны иметь десятикратное превосходство над обороняющимися. Но гарантий все равно никто не даст. Никто. Никогда. Никому.
– Это верно, – подала голос Бетти. – Мне тот лысый, в халате, тоже никаких гарантий не давал, когда волок в кабинет. Так с женщиной нельзя. Не поволок бы – ничего б не было. Но карма! Его карма. И ведет она круто вниз. Он чувствовал, какое перевоплощение его ожидает. Поэтому такой бешенный и был. Назвать себя сыном Будды рискнет далеко не каждый. Этот рискнул. Ада нет, есть очень низкие ступени перевоплощения, откуда выкарабкиваться невообразимо сколько лет. Вечно.
– И кем же это он стал? – с любопытством спросил Бизон.
– Она тебе не скажет, – ответил за Бетти Музыкант. – Это внутренняя информация. Разглашению не подлежит.
– Да нет, – ответила Бетти. – В этот раз могу сказать. Очень много холодной энергии, даже не ушла полностью до сих пор. Любой достаточно сильный медиум прочувствовал бы, где лысый сейчас.
– Ну? Бетти, ты не тяни резину. Где он? – выспрашивал Бизон.
– Да он-то и есть он. И был, и есть, и будет. Как и все мы. Сейчас он варан. Такая большая, злобная холоднокровная ящерица. Живет только на острове Комодо.
– Так он перебрался на Комодо? В теплые края? Хитер, хитер… – удивился Музыкант.
– Ну, не знаю, насколько теплые, и Комодо ли это. Он сдвинулся во времени на четыре миллиона лет назад, как мы выражаемся. И теперь эти четыре миллиона, – это минимум, – надо в той шкуре отработать, постоянно перевоплощаясь. А там – как карма покажет. Нет, даже в звучании нельзя себя приравнивать к таким людям, как Гаутама.
– Кто-кто?
– Гаутама. Принц Сиддхарта Гаутама. В миру. Но более известен как Будда.
– Ну хорошо, тот лысый тебе гарантий не давал, зато ты гарантию его помощникам выдала надежную. Такую, что и для него, в общем, хватило, – сказала Мэрилин, глядя в темный потолок.
– Выдать-то выдала. Такую, какую требовали. А кто мне выдаст? Где теперь преподаватель санскрита? Где гарантия, что он жив? Он улетел вместе с пулями. Я чувствую, я слышу его прощальный голос.
– А ты не жалей о преподавателе. Сама ведь санскрит не забыла? Преподаватели в этой жизни, поверь, найдутся, – сказал Музыкант, глядя в темную пропасть.
– Да, преподаватели найдутся, – добавил Катаяма. – Я их много-много перевидал, и каждый – на своей волне. Зачем тебе чужие волны? Бетти, преподавай лучше себе. Ты сразу почувствуешь разницу и поймешь что, – в самом деле я открываю тебе тайну! – их нет вообще и быть не может. Ты должна понять, что я сказал. А вообще, преподавателям верить нельзя. Ничего страшного, что твой улетел. Скоро ты поймешь, что он освободил тебя из клетки.
– Все мы в клетке, – сказала Мэрилин. – В большей или меньшей. В клетке не страшно и уютно. Но, правда, кроме решеток, ничего не видно. А многим оно надо? Глядеть. Куда, зачем и чем? А тот, кто там – вовне, учить тебя не будет.
– Погляди лучше, куда летим, – сказал Бизон. – И дай мне данные. Все равно лежишь у компьютера.
– Три тысячи метров. Ветер западный. 20 метров.
– Подождем еще. Надо ловить струйное течение. Подозрительно скорость не меняется.
– Что ж тут подозрительного?
– Уж не знаю. Одинаковые ситуации меня начинают тревожить.
– Он набрал Нью-Йорк, своего брокера:
