Всеми правдами и неправдами - Фомичев Алексей Сергеевич (читаем книги онлайн TXT) 📗
Глеб кивнул и пошел к машинам. Легкой уверенной походкой, словно ехал не на поиски в Зоне, а на пикник с подружками.
Вереница внедорожников, поднимая пыль, пролетела мост и поехала к лесу. Виконт с минуту смотрел ей вслед, потом вздохнул и достал сотовый телефон. Набирая номер, он дважды ошибся, проклиная неуклюжесть, и начинал заново. Когда в трубке запищали длинные гудки, а затем проскрипел грубый голос, он откашлялся и хрипло произнес:
– Белик, ты? Здорово, бродяга…
В мире есть много занятий, способных удовлетворить многочисленную касту искателей приключений и любителей риска. Альпинизм, хождение под землю, спуск на байдарках по горным рекам и водопадам, участие в постановке смертельных трюков…
Такие интересные и увлекательные виды головоломного спорта заставляют человека испытывать сильный стресс. Многие от этого тащатся и вновь и вновь лезут на рожон. Показать себя настоящим мужчиной или мужественной женщиной – дело чести.
Этих любителей большой дозы адреналина в крови сюда бы, в центр Зоны. Где нервы скручены в жгут, уши ловят малейший звук, ноги готовы дать стрекача, а пальцы – жать на спусковой крючок.
Любой человек, если только он не едет в центре огромного каравана из тридцати машин под прикрытием вертолетов, пулеметов и пушек, ступая на землю Зоны, попадает под пресс невроза.
Угроза идет со всех сторон, днем и ночью. В лесу, в поле, в городе, в деревне, у реки и на берегу моря. Угроза смерти. От пули, осколка гранаты, ножа, приклада, кулака, петли. В соседнем кустарнике, на берегу реки, на окраине поселка…
Экстрим в чистом виде, со стопроцентным щекотанием нервов. До икотки. До вылупления глаз. До внепланового опорожнения желудка…
Я никогда не понимал тех, кто уходит в горы, лезет в катакомбы, совершает сумасшедшие трюки просто так, из хорошего настроения. Видимо, работа на грани риска, под прицелом смерти, заставляет по-иному смотреть на напрасное заигрывание с костлявой. Хождение по лезвию бритвы только при крайней необходимости – этот принцип впитывается в кровь и определяет поведение и жизненную позицию.
Сорок с небольшим километров до Волковки мы проскочили за три часа. Несколько раз едва не попали на глаза бандитам, а один раз – под прицел пары армейских «вертушек», непонятно что делавших в небе над Зоной.
Нам везло. После недели ожесточенных боев наступило небольшое затишье. Банды зализывали раны и копили силы к новым сражениям, отдельные группы боевиков больше не слонялись, как раньше, в поисках добычи. По дорогам пылили только специальные отряды, ведущие разведку или готовившие новые акции. Армейские караваны пережидали на базах, не рискуя попасть в мясорубку.
Неподалеку от Волковки трасса – бывшее скоростное шоссе – расходилась на три части. Левая шла к Тисте, центральная – на Валдан, правая – к Арзану. И ни одно направление нас не устроило. Потому что везде дороги контролировали бандиты.
Мы обошли Волковку по широкой дуге и заехали в глухой лес – отдохнуть, осмотреться, выбрать направление.
– …Бак проверь.
– Перед выездом смотрел, почти полон был.
– Был… – Валеир ткнул пальцем в указатель уровня бензина. – Полбака всего. Долей сейчас, когда припечет, с канистрой не побегаешь.
Аверьян послушно полез назад, доставая запасную канистру. Мечислав, осторожно ступая на только поджившую ногу, прошел по высокой траве и сел на пенек. Рукой помассировал бедро и вздохнул.
– Погодка разгулялась… Как по заказу. Сейчас бы искупаться. А?
Я не ответил, подошел к опушке леса и поднял бинокль.
– У нас дома я, бывало, по выходным брал своих и уезжал на озеро. Солнце, ветерок по воде барашки гонит. Дно прозрачное, на пять метров все видно. Сын любил нырять…
Сильная оптика показала самый край Волковки. Сгоревший дом, огромная воронка и черный от копоти остов джипа, завал на месте взорванного особняка, где меня допрашивал Хорте. Следов чьего-либо присутствия я не заметил, на единственной улице тихо и безлюдно. Хутор погружен в безмолвие, ни собак, ни кошек, ни прочей живности. Запустение.
– …Пиво тогда брали с собой… сосед держал небольшую фабрику, мы наливали прямо в цеху, еще не обработанное, густое. Под тараночку хорошо шла…
Я глянул на часы – почти полдень. Если к вечеру доедем до Валдана – наши мучения закончатся.
– А закат какой был… – Мечислав мечтательно замолчал, потом продолжил: – Я целую пленку изводил, пока ловил момент полного захода… Э-эх!
Я опустил бинокль и повернулся к нему. Хмуро глянул в веселые глаза. Мечислав стер мечтательную улыбку с лица, озабоченно потер нос.
– Что с тобой?
Он неуверенно пожал плечами. Вздохнул, глянул по сторонам и шепотом ответил:
– Не знаю. Чувство такое… Плохо на душе. Вспомнил прежние денечки, позавидовал себе… тому, прежнему. Дурак полный был, боги, какой же дурак! Сам разрушил свою жизнь.
Он хлопнул себя по ноге, наморщил лоб – угодил по ране. Я все смотрел на него. Настроение Мечислава мне не нравилось. Слишком оно было… меланхоличным. Старый приятель ударился в воспоминания – совершенно некстати и не вовремя. Странный приступ душевного стриптиза более уместен по возвращении, а не во время прохода по Зоне.
– Я уже загадал. Вернусь – первым делом домой. Не знаю, что и как сделаю, но семью не брошу…
– Мечислав.
– А…
– Не загадывай. Успокойся. Давай сперва доедем до Валдана.
– Да. Я так… – Он встряхнулся, глубоко вздохнул, прогоняя усталость и тоску. – Нахлынуло что-то…
Я еще пару минут разглядывал хутор, но ничего примечательного не увидел. Такое впечатление, что после нас там никто и не бывал.
– Валеир машет, – сказал за спиной Мечислав. – Пожевать надо перед дорожкой.
– Угу.
Мечислав подошел вплотную и тихо проговорил:
– Ты правда все вспомнил?
– Все.
– А кем ты был раньше?
Я глянул в азартно блестевшие глаза приятеля и улыбнулся. Мечислав давно ломал голову над этим вопросом. И сейчас не выдержал, хотя момент неподходящий.
– Кем? Студентом.
– Учился? А где?
– В рад… – Я прикусил язык, вспомнив, что не знаю, есть ли в этом мире радиоинституты. – На инженера учился. И работал. По специальности.
– Да? – недоверчиво проговорил он. – Я бы сказал, что работал ты исключительно не по специальности. Или по другой специальности…
Я пожал плечами, придал лицу равнодушное выражение.
– На секцию ходил, в тир… Чего же странного?
Он хмыкнул, потер подбородок, став на миг очень похожим на Глеба, когда тот допрашивал меня. Потом рассмеялся.
– Правильно. Так и надо говорить, если спросят. А вот как ты угодил…
– Мечислав, – я положил руку на его плечо, – давай прочие подробности опустим. Пока. Выберемся – поговорим.
– Тоже верно.
– Эй! Вы есть будете или как? – Валеир энергично взмахнул рукой, зовя нас. – Давайте скорее.
– Идем, – ответил Мечислав. – Успеем.
Я пошел следом за ним, думая, что скоро мне предстоит давать объяснения по поводу своего прошлого не только товарищу, но и тем, кто облечен немалой властью и имеет право спрашивать. Надо придумать легенду понадежнее, потому что отмахнуться словами вроде тех, что я говорил барону Сувору и королю Мирону, не выйдет.
…Пыльный след вереницы машин я заметил, когда мы подъезжали к хутору, стоящему по соседству с Волковкой. Я крикнул Аверьяну, чтобы притормозил, и вытащил бинокль. Успел различить крупнокалиберный пулемет в кузове последнего джипа и долговязую фигуру бандита, сидящего на скамейке.
К нам подъехал «мустанг», Валеир озабоченно проводил взглядом машины и спросил:
– Сколько там?
– Вроде четыре. Толком не разглядел. К Волковке пошли.
– Черт! – Он спохватился, достал радиостанцию и стал щелкать переключателем, ловя волну, на которой могли говорить боевики.
Но в эфире стояла тишина. То ли говорить бандитам не о чем, то ли те работали на иной частоте.
