Ярость on-line - Романовский Александр Георгиевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Правая рука сжимала никелированный пистолет.
Указательный палец лежал на спусковом крючке. А предохранитель — не снят.
Курт с ненавистью уставился в лысый затылок. Верно, он сделал Хью одолжение.
Отвернувшись, Курт вышел из кабинета. Не оглядываясь. Кое о чем вспомнив, достал телефон. Включил. И тут же, не успел аппарат войти в Сеть, поступил звонок — вибрация, безумное мигание. От неожиданности Курт едва не разжал пальцы. С отвращением уставился на мерзкую вещицу.
Звонил Череп.
— Эй, почему отключался?
— Был занят.
— Ладно, позже расскажешь. Выяснил что-то?
— Нет. Он не знает.
— М-да. — Глава Ордена рассмеялся. — Ну, волчонок, что бы ты без меня делал?
Волк знал что, но предпочел промолчать. Кроме того, тон гангстера его насторожил.
— В чем, собственно, дело?
— Наш приятель нашелся! Я знал, что это случится — рано или поздно. Пущенный нами слух, будто мы выплатим награду любому, кто его сдаст, наконец то сработал! Голубчик в Клоповнике, на старом мель комбинате. Его видели в окрестностях несколько раз.
Отбирал еду и все такое прочее. Знаешь, где это?
— Да.
Он вдавил «ОК», но отключать телефон не стал.
Стало быть, старый мелькомбинат. Курт точно не знал, где это, но догадывался. В любом случае — недалеко… Считанные минуты бега по крышам.
Только… Определенные сомнения внушала последовательность. Случайность? Совпадение? Или Череп с самого начала знал, где скрывается Таран, но сказал лишь тогда, когда Курт свел счеты с «подрядчиком»? Или на Хэнка действительно «настучали» считаные минуты назад? Новости в Клоповнике и вправду распространялись со скоростью мысли. То, что Хью впал в немилость к Ордену, раскрыл свое местонахождение и вот-вот отойдет к праотцам, не осталось незамеченным. Кто-то наверняка сообразил, что на этом можно сыграть. Кто-то, посвященный в тайну Тарана (пусть даже случайно). Если Хью нашли, он с минуты на минуту расколется — при условии, что ему что-то известно, — и Тарана накроют… Так отчего пропадать-то награде?
Совпадение? Мнимое?
Курт стремительным шагом двинулся к выходу. Он не считал, что Хэнк мог сменить дислокацию. Его убежище наверняка тщательно подобрано. Запаникуй он, выйди наружу — и неминуемо угодит в ловушку. Как ночная ящерица, выползшая в пустыню знойным полднем. Какое-то иное укрытие на девяносто процентов уступало бы предыдущему. Таран стал бы уязвимым. Его отыщут быстрее (не исключено, в процессе «переселения»). Найти адекватную замену не так-то легко. Поэтому безволосый затаился в своей норе и ждет…
Курт знал, как мыслит его недавний тюремщик.
Подняв телефон, Волк вызвал предпоследний из входящих номеров. Гудки.
Три, пять, семь. Нет ответа.
Что-то случилось: Курт это чувствовал. С другой стороны, что могло случиться? Вероятно, Череп связался с подчиненными и дал команду перебраться к мелькомбинату (собственно, это «штатный киллер» и собирался уточнить). Соглядатай не мог ответить, не считал нужным либо получил соответствующие инструкции.
Как бы там ни было, время поджимало. Курт намеревался расплатиться по счетам в течение единственной ночи. Убить прошлое; стереть из памяти позор и страдания, оставив лишь бесплотные призраки. К ним Волк уже привык.
Он вышел на улицу. Чтобы пройти в проем, ему пришлось нагнуться. Ночная тьма и прохлада сомкнулись вокруг, заключили, словно радушные хозяева, в объятия. Курт подождал, пока глаза не привыкнут к смене освещения.
Он едва успел сделать несколько шагов, как навстречу выдвинулась какая-то тень. Приземистая, широкая. Вышла из тьмы, отделилась от мрака.
Курт не верил собственным глазам.
Таран.
Волк не верил, однако лапы сами собой подняли оружие, навели на безволосого. В руках у того были мечи — гладиусы. Не деревянная бутафория, а стальное оружие. С клинков капала темная жидкость. Еще два меча висели в ножнах.
Итого — четыре. Зачем столько?
Курт знал, что получит объяснение позже. В любом случае, Хэнк пришел не с миром. Вот оно, безмолвие соглядатаев — стоит перед Куртом. Объяснение тишины. «Штатный киллер» почувствовал гнев. Те парни не виновны.
Они оказались в неподходящем месте в неподходящий час. Вот вся их вина. А злиться следовало на себя — выйди Волк немного раньше, и этого не случилось бы.
— Мерзавец, — прорычал Курт. — Ты сберег мое время. Я убью тебя здесь и сейчас.
Он передернул затвор. Металл клацнул в ночи.
Таран покачал головой.
Время сказалось на безволосом не самым благосклонным образом. Таран исхудал, под кожей проступили угловатые кости. Но жгуты мышц по-прежнему обтягивали крепкий каркас. Ноги стояли твердо, а руки, обманчиво-расслабленные, ничуть не дрожали под весом мечей. Глаза — черные угли, излучающие привычный жар, — буравили «штатного киллера» оценивающим взглядом.
Лицо представляло собой мешанину шрамов, грубой кожи и щетины (казалось, Хэнк не брился неделю), которую вдобавок пропустили сквозь миксер.
Лицо воина, прирожденного бойца. Кто-кто, а Курт знал, как опасен его бывший тюремщик. Он единственный, кому удалось одолеть метаморфа на арене. Но теперь… Теперь дела обстояли совершенно иным образом.
— Ты же не будешь стрелять в старика? — Таран развел в стороны руки.
Мечи блестели отраженным светом.
— С чего бы?
Слабый ветерок донес до Курта отвратительный запах. От безволосого смердело самым непристойным образом. Застарелый пот, не стираное белье, гниль и затхлость. Ближайшая помойка (коей, в сущности, был весь Клоповник) пахла не в пример лучше. Вероятно, именно поэтому Курт не унюхал Хэнка прежде.
— Просто мне так кажется. Убить противника из этой штуковины, даже не разглядев как выглядит глаз. Разве этому я тебя учил? Нужно подойти на расстояние удара, чтобы уважить смерть. — Таран описал мечом короткую дугу.
Курт оскалился:
— Ты научил меня лишь тому, как выпустить из человека кишки, а потом отойти и слушать, как ликует толпа. Пристрелив тебя, я сделаю одолжение всем.
Пусть ты старик. Это не давало тебе права сажать меня на цепь, точно пса.
— Но посмотри, каким ты стал. — Безволосый указал кончиком меча на противника. — Когда я увидел тебя впервые, ты был диким волчонком, который не мог держать под контролем эмоции. А теперь передо мною — истинный Волк.
